Мир без принцев (ЛП)

— Тотемы хворобы, — проворчала Софи, прикладывая к носу листок эвкалипта, прежде чем подписать очередную книгу сказок. Она заметила, что Агата улыбнулась мальчику, когда подписывала его копию «Короля Артура».
— С каких это пор тебе нравятся дети? — сердито спросила Софи.
— С тех самых, как они умоляли мою мать осмотреть их, когда заболели, — сказала Агата, сверкнув помадой на зубах. — У неё в жизни не было столько пациентов.
Но летом толпа подсократилась. Поэтому следом у Софи возникла идея наделать плакаты.
РАЗРУШИТЕЛЬНИЦЫ ПРОКЛЯТЬЯ 
ЖИВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ В ВОСКРЕСЕНЬЕ 
БЕСПЛАТНЫЕ ПОЦЕЛУИ 
И 
АВТОГРАФЫ 
Агата изумленно уставилась на надпись на церковных дверях:
— Бесплатный поцелуй?
— Будем целовать их книги сказок, — сказала Софи, вытягивая уточкой накрашенные красным губы, смотрясь в зеркальце.
— Надпись говорит совсем не об этом, — сказала Агата, одергивая липучее зеленое платье, которое Софи ей одолжила. Сразу же бросилось в глаза, что розовый цвет исчез из её гардероба, после их возвращения. Предположительно это случилось потому, что он напоминал ей о том времени, когда она была лысой беззубой ведьмой.
— Слушай, мы вчерашние новости, — сказала Агата, снова одергивая лямки платья. — Пора возвращаться к нормальной жизни, как все остальные.
— Возможно, на этой неделе здесь сидеть должна только я, — сказала Софи, хлопая глазками поверх зеркала. — Скорее всего, они чувствуют отсутствие у тебя энтузиазма.
Но ни в то воскресенье, ни в последующие, кроме вонючего Рэдли никто не показался, когда Софи развесила повсюду плакаты с обещанием «личного подарка» с автографом в каждом, а потом пошла и еще дальше, пообещав «ужин на двоих». К осени плакаты на площади «Разыскивается» были сняты, дети распихали свои книги сказок по туалетам, а мистер Довилль повесил на витрину своего магазинчика табличку «СКОРО ЗАКРЫТИЕ», потому что больше к нему не поступали новые сказки из Бескрайнего Леса, а значит, и продавать больше было нечего. Теперь напоминанием о проклятье были всего лишь эти две девочки. Даже отец Софи перестал церемониться с дочерью. На Хэллоуин он сказал ей, что получил разрешение у Старейшин жениться на Гоноре. У Софи разрешения он так и не спросил.
Когда Софи спешила на репетицию под сильным отвратительным дождем, она бросила взгляд на свою некогда сияющую статую, теперь заляпанную пятнами грязи и птичьим пометом. Она так тяжело трудилась ради этой статуи. Недельный моцион масок для лица из улиточной икры и пост, состоящий только из огуречного сока, чтобы скульптор изобразил её как нужно. И вот теперь скульптура служит туалетом для голубей.
Она глянула назад на свое нарисованное лицо, лучезарно улыбающееся с павильона театра вдалеке, и стиснула зубы. Это представление напомнит её отцу, кто здесь главный. Представление обо всем ему напомнит.
Когда Софи прошлепала по лужам с площади до рядов коттеджей с крышами из дерна, над которыми из труб тянулись клубы дыма, она узнала, что у каждой семьи будет на ужин: свинина в панировке с грибным соусом в доме у Вильгельма, говядина и картофельный суп-пюре у Белль, чечевица с беконом и маринованный сладкий картофель у Сабрины... Еда, которую так любил её отец, но никогда не получал, живя только с ней.
 
Хорошо. Позволим ему поголодать, за все ту заботу, что она дарила ему. Когда она подошла к собственному дому, Софи вдохнула аромат холодной, пустой кухни, запах, который напоминал её отцу — что он потерял.
Только теперь кухня не пахла ничем. Софи вдохнула снова и услышала запах мяса и молока, и рванула к двери. Она распахнула её и...
Гонора рубила свиные ребрышки.
— Софи, — она остановилась, тяжело дыша, вытирая пухлые руки. — Мне пришлось закрыть «у Бартлеби»... мне бы не помешало немного помощи...
Софи смотрела сквозь неё.
— Где мой отец?
Гонора пыталась поправить свои густые, посыпанные мукой, волосы.
— Гммм, устанавливает шатер с мальчиками. Он подумал, было бы здорово поужинать всем вмест...
— Шатер? — Софи поспешила к задней двери. — Сейчас?
Она выкатилась в сад, где вдовьи сыновья под порывистым дождем каждый держали канат, пока Стефан пытался закрепить вздымающийся белый шатер третьим канатом. Но только-только Стефану удалось это сделать, как шатер сорвало ветром и его вместе с мальчиками похоронило под складками ткани. Софи услышала их хихиканье, прежде чем голова отца вынырнула наружу.
— Как раз именно то, что нам нужно — четвертый!
— Почему ты устанавливаешь шатер сейчас? — спросила ледяным тоном Софи. — Свадьба же на следующей неделе.
Стефан выпрямился и откашлялся.
— Завтра.
— Завтра? — Софи побелела. — Завтра, которое завтра? А не то, которое после завтра?
— Гонора сказала, мы должны пожениться до твоего представления, — ответил Стефан, запустив пятерню во вновь отросшую бороду. — Не хотим отвлекаться.
Софи затошнило.
— Но... как...
— Не волнуйся, мы объявим о перемене даты в церкви, и Якоб с Адамом здесь, помогут поставить палатку как раз вовремя. Как прошла репетиция? — Он прижал шестилетку к своему мускулистому боку. — Якоб сказал, что ему видно огни с нашего крыльца.
— Мне тоже! — сказал восьмилетний Адам, прижимаясь к другому боку Стефана.
Стефан поцеловал их в макушки.
— Ну, кто бы мог подумать, что у меня появятся два маленьких принца?! — прошептал он.
Софи наблюдала за отцом, и у неё ком застрял в горле.
— Ну же, расскажи нам, что там было на твоей репетиции, — сказал Стефан, улыбаясь ей.
Но Софи вдруг совсем стало безразлично её представление.
 
Ужин состоял из прекрасного жаркого, идеально приготовленных брокколи, огуречного салата, и черничного домашнего пирога, но Софи ни к чему не притронулась. Она сидела неподвижно и сурово смотрела через заставленный тарелками стол на Гонору, когда вокруг мелькали и клацали вилки.
— Поешь, — толкнул её локтем Стефан.
Рядом с ним Гонора потерла шею плетенкой, избегая взгляда Софи.
— Если ей не нравится...
— Ты приготовила все, что она любит, — сказал Стефан, глядя на Софи. — Ешь.
Софи не притронулась к еде. Позвякивание столовых приборов продолжалось в молчании.
— А можно мне ещё свинину? — спросил Адам.
— Ты ведь дружила с моей матерью, не так ли? — спросила Софи у Гоноры.
Вдова чуть было не подавилась мясом. Стефан сурово глянул на дочь и открыл рот, чтобы ответить, но Гонора схватила его за запястье. Она приложила к сухим губам грязную салфетку.
— Были лучшими подругами, — проскрипела она с улыбкой, и снова сглотнула. — Очень, очень долго.
Софи застыла.
— Интересно, что же между вами произошло.
Улыбка Гоноры исчезла, и она уткнулась в свою тарелку. Софи же, не отрываясь, продолжала смотреть на неё.
Вилка Стефана ударила по столу.
— Почему ты не помогаешь Гоноре в магазине после школы?
Софи ждала, когда Адам ему ответит, но потом заметила, что отец все еще смотрит на неё.
— Я? — побелела Софи. — Помогать... ей?
— Бартлеби сказал моей жене, что ему бы не помешали дополнительные руки, — надавил Стефан.
Жене. Все, что услышала Софи. Не воровке, не бродяжке. Жене.
— После свадьбы и представления, — добавил он. — Пора бы тебе возвращаться к нормальной жизни.
Софи повернулась, ожидая, что та будет тоже удивлена, но она только нервно заглатывала огурцы сухими губами.
— Отец, ты хочешь, чтобы я... — Софи не могла подобрать слова. — Встала за маслоб-б-бойку?