Оружие Победы

Однако и это расстояние показалось экспертам недостаточным; танк даже на пересеченной местности преодолевает его в считанные минуты. Тогда попытались было осуществить идею капитана британской армии Бойса, предложившего свой вариант 12,7 мм «бронебойки». Впрочем, и тут, даже после того как калибр увеличили до 13,9 мм, «убойная сила» оружия оказалась недостаточной: с расстояния в 300 м пробивалась броня толщиной только в 21 мм.
Тем не менее за неимением лучшего «бойсы» поставили на вооружение. Они благополучно дожили до начала Второй мировой войны, использовались в Африке, на Ближнем Востоке и какое-то количество этих ружей (не более 1000 штук) даже попало и в СССР.
Впрочем, импортировать такое вооружение нам не имело особого смысла. Ведь у нас с 1938 года задумались о создании собственного противотанкового оружия. Эксперты Артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления Красной Армии высказали соображение, что в зависимости от условий боя и местности пехота может быть предоставлена сама себе и не иметь средств борьбы с танками. При наступлении громоздкие орудия не сумеют сопровождать отдельные стрелковые части, и танки обороняющихся могут безнаказанно расстреливать их. В силу этих соображений появилась необходимость иметь на вооружений роты противотанковые средства… Таким средством стало противотанковое ружье.
Тогда же были сформулированы и основные требования к противотанковым ружьям. Они должны были быть легкими, маневренными, легко маскируемыми и должны были пробивать 20-мм броню легких танков с дистанции до 500 м при угле встречи 30°. Этим требованиям, как показали предварительные разработки, удовлетворяло ружье калибра 14,5 мм с пулей весом 64 г и начальной скоростью 1000 м/с.
Всего через полгода конструкторы Н. Рукавишников, С. Владимиров и Б. Шпитальный создали противотанковые ружья, соответствовавшие новым требованиям. Из них наилучшим оказалось самозарядное ружье Рукавишникова, дававшее возможность делать до 15 выстрелов в минуту, легко переносимое двумя бойцами и пробивавшее 20-мм цементированную броню с дистанции 500 м. Именно это ружье и было принято на вооружение под названием «14,5-мм противотанковое ружье образца 1939 года».
Но, к сожалению, дальнейшие события развивались неблагоприятно для творцов противотанковых ружей.
Действия немецких танковых корпусов в Западной Европе породили мнение, что будущее — за танками с толстой броней, против которых окажутся бессильными 37-, 45- и даже 76-мм противотанковые пушки.
В итоге их производство резко затормозилось. И, как потом оказалось, напрасно. «С первых дней войны мы убедились, какая непростительная ошибка была совершена, — вспоминал много лет спустя бывший нарком вооружения Б. Ванников. — Немецко-фашистские армии наступали с самой разнообразной и далеко не первоклассной техникой, включая трофейные французские танки „Рено“ и устаревшие немецкие танки Т-I и Т-II».
Именно поэтому всего через две недели после начала войны Главному Военному Совету было вторично представлено творение Рукавишникова, который дальновидно продолжал совершенствовать свое снятое с вооружения ружье. Однако и на сей раз оно было отвергнуто. Правда, как ни парадоксально, препятствием для принятия ружья на вооружение на сей раз послужило его… совершенство: превосходя все тогдашние иностранные образцы по боевым и эксплуатационным качествам, оно было слишком сложным по конструкции и дорогим в производстве. А в те дни требовалось оружие «как можно проще и дешевле». А главное — немедленно.
Поэтому тогда же, в июле 1941 года, правительство поручило в кратчайшие сроки спроектировать противотанковые ружья двум виднейшим оружейникам — В. Дегтяреву и С. Симонову. И они представили первые образцы всего через две недели.
Причем сначала оба конструктора представили самозарядные магазинные ружья, позволявшие вести огонь, не отрывая приклада от плеча для перезаряжания. Из них более удачным оказалось ружье Симонова, который использовал свой богатый опыт по созданию 7,62-мм самозарядной винтовки образца 1938 года. Но простота и технологичность дегтяревского ружья позволяли быстро развернуть массовое производство, поэтому конструктору предложили переделать самозарядное ружье в однозарядное. Полигонные испытания в августе 1941 года подтвердили высокие качества обоих ружей, после чего конструкторов вызвали в Кремль.
«На большом столе, вокруг которого собрались члены правительства, — вспоминал В. Дегтярев, — рядом с моим ружьем лежало противотанковое ружье Симонова. Симонов начал свою творческую работу в нашей опытной мастерской, и я был очень обрадован, что он так далеко шагнул. Ружье Симонова оказалось на десять килограммов тяжелее моего, и это было его недостатком, но оно имело и серьезное преимущество перед моим — оно было пятизарядным».
Оба ружья — системы В. Дегтярева (ПТРД) и конструкции С. Симонова (ПТРС) — были приняты на вооружение. В начале войны получило преимущество более простое в изготовлении однозарядное ПТРД, которое выпускалось в значительно больших количествах, чем магазинное ПТРС. Но впоследствии началось массовое производство и его.
 14,5-мм противотанковое ружье конструкции Дегтярева образца 1941 г. 
 14,5-мм противотанковое ружье конструкции Симонова образца 1941 г. 
Боевое же крещение противотанковые ружья прошли 16 ноября 1941 года, когда на подступах к Москве, в районе деревень Петелино — Ширяево, восемь бронебойщиков, стреляя со 150–200 м, уничтожили два средних немецких танка. Последующие бои подтвердили высокие качества оружия.
И до 1943 года, пока броня фашистских танков не превышала 40 мм, наши ПТР успешно вели борьбу с ними. Позднее «бронебойки» стали использоваться лишь для охоты за бронетранспортерами.
Правда, в первые месяцы войны противотанковых ружей, как и прочего вооружения, в войсках остро не хватало. И тут надо сказать доброе слово об оружейниках Ковровского завода. Несмотря на то что завод был загружен изготовлением оружия, уже освоенного в производстве, они смогли срочно развернуть и производство противотанковых ружей В.А. Дегтярева. Первая партия — 300 штук — была отправлена на фронт уже в октябре.
В дальнейшем для изготовления ружей было организовано специализированное производство, которое возглавил М.В. Горячий. Он вместе со своими подчиненными обеспечил полное укомплектование армии ружьями ПТРД и ПТРС; так что с ноября 1942 года даже появилась возможность часть ружей оставлять в резерве.
К концу 1941 года нашими заводами было произведено 17 688 ПТРД и 77 ПТРС, а в следующем году — 184 800 и 63 308 штук соответственно. А организация поточной системы производства дала возможность в 1943 году увеличить выпуск в 3,5 раза по сравнению с 1940 годом.
Таким образом, советские бронебойщики вступили, например, в Сталинградскую битву во всеоружии.
В стрелковых войсках каждому батальону придавался взвод ПТР, а в полках имелись даже роты ПТР или истребительно-противотанковые дивизионы из расчета 54 противотанковых ружья на полк. Начали их получать и истребительные противотанковые артиллерийские полки — по одному ружью на орудие.
Особо важную роль противотанковые ружья сыграли в боях на рубежах рек Аксай и Мышкова к юго-западу от Сталинграда. Здесь, в заснеженных донских степях, наши войска должны были принять на себя удары танковых дивизий, брошенных Гитлером на освобождение окруженной в Сталинграде армии Паулюса.
В 9 часов утра 15 декабря 1942 года начались бои за хутор Верхне-Кумский. Во время одной из атак, когда на позиции 59-й механизированной бригады двинулось 50 вражеских танков, бой принял взвод бронебойщиков. Не видя целей в плотном тумане, положив противотанковые ружья на плечи вторых номеров, бронебойщики стоя ожидали, когда танки подойдут поближе.