Мертвое море (ЛП)

            Кто-то закричал.
            Может, это был Менхаус. Может, Фабрини, а может и сам Сакс.
            Но только не Крайчек. Его глаза были мутными, как запотевшие окна. Он был словно в другом месте. И ничто его не касалось.
            Отлично, - подумал Сакс. "Великанша" нас все-таки не бросила.
            - Что это было? - воскликнул Фабрини.
            - Догадайся с трех раз, - съязвил Кук.
            Сакс поднялся на ноги и перегнулся через борт, держа в руке "Браунинг". Он заметил, как что-то проплыло под лодкой. Гигантское бесформенное пятно. Что бы это ни было, оно было гораздо больше лодки. Да, это снова была "Великанша". Она вернулась за добавкой и, судя по всему, становилась все назойливее... Хотя, нет, это не "Великанша". На этот раз это ее более крупный собрат.
            - Снова оно? То чудовище? - осторожно спросил Менхаус.
            Но Сакс покачал головой и продолжил наблюдать. Фабрини и Кук присоединились к нему. Менхаус остался лежать на дне лодки, куда его отбросило ударом. Его лицо приняло болезненную бледность. Черты осунулись и заострились. Вид у него был отрешенный.
            - Это будет крупнее, - сказал Сакс.
            Никто ничего не сказал на это.
            - Не может быть крупнее, - сказал Кук. - Это невозможно.
            - Ага, а откуда ты знаешь? - рявкнул Фабрини. - Думаешь, не может быть крупнее, чем та, другая?
            - Такое просто маловероятно.
            Сакс хмыкнул.
            - Ага, скажи это морскому монстру, когда он раскусит тебя пополам.
            Кук, казалось, обнаружил рыбу в мутно воде и следил за ней глазами.
            - Там, - сказал он. - Вон там. Смотрите! Вы видите? Видите?
            И все увидели. Это была очень большая рыба. Грязного, буро-зеленого цвета. Относилась к тому же виду, что и "великанша", только была гораздо крупнее.
            - Футов двадцать, как минимум, - с трепетом в голосе сказал Фабрини. - Может, тридцать.
            - Гребаный монстр.
            - Стреляй, - завопил Менхаус. - Стреляй в нее. Ты должен пристрелить эту гребаную тварь, Сакс. Слышишь меня? Ты должен пристрелить ее!
            - Зуб даю, эта крошка человека проглотит за раз, - сказал Сакс, злорадствуя над дискомфортом Менхауса. Он знал, что в жизни именно мелочи доставляют наибольшее удовольствие.
            - Может, она случайно врезалась в нас, - оптимистично предположил Кук. - Непреднамеренно. Может быть.
            Сакс рассмеялся.
            - А может, твоя мамаша могла вырастить детей поживее, хотя я сомневаюсь.
            Кук бросил на него испепеляющий взгляд, от которого краска отслоилась бы от двери. Взгляд исчез так же быстро, как и появился. Его лицо снова превратилось в безжизненную глину.
            - Я имею в виду, Сакс, что нет причин стрелять в эту тварь. Нет причин провоцировать ее. Она может просто уплыть.
            - Да, готов поспорить, - сказал Фабрини.
            - Она не уплывет, - простонал Менхаус. - О, нет. Еще рано.  Не сейчас. Она не уплывет, пока не набьет брюхо.
            Фабрини замахнулся на него.
            - Прекрати это дерьмо, чертов нытик.
            - У него стресс, - сказал Кук, защищая Менхауса.
            - И ты тоже пошел на хрен, - ответил ему Фабрини. - Меня тошнит от всех вас.
            Сакс откинулся на сидении, скрестив руки на широкой груди. Он от души наслаждался ситуацией. В их рядах стали образовываться трещины. Если так будет продолжаться, то рано или поздно они перегрызут друг другу глотки. Сакс, не удержавшись, улыбнулся.
            - Ну, ну, мальчики, один за всех и все за одного. Помните? - хихикнул он.
            - Да пошел ты! - У Фабрини был такой вид, будто он хочет кого-то ударить.
            - Пять мужиков в лодке, - сказал Сакс. - Пять мужиков в лодке и ни одной бабы. Жизнь - дерьмо, мы все умрем.
            - Жизнь, - сказал Фабрини. - Дерьмо.
            На этот раз Сакс вынужден был с ним согласиться. Жизнь дерьмо, неважно, какой ты кусок от нее себе отрежешь, и насколько остер твой нож. На его долю выпало достаточно невзгод. Достаточно боли и лишений. Он знал о жизни все. Жизнь, это когда твой отец погибает в результате промышленной аварии, когда тебе всего двенадцать. Жизнь, это когда твоя мать спивается и раздвигает ноги перед каждым сраным матросом с бутылкой водки. Жизнь, это когда ты в шестнадцать бросаешь школу и идешь работать на чертов завод. Жизнь, это когда твоего десятилетнего брата бьют ножом, чтобы отнять обеденные деньги. Жизнь, это когда в восемнадцать идешь служить в ВМС флотским строителем, потому что тебе нравилось то старое кино с Джоном Уэйном, а тебя "шутливо" отправляют во Вьетнам. Жизнь, это когда разгребаешь джунгли бульдозерами под военно-морскую базу, а тем временем узкоглазые стреляют по тебе из русских ружей. Жизнь, это когда тебя убивают, потому что ты роешь сортиры или сточные канавы, или прокладываешь взлетно-посадочную полосу. А еще жизнь это расплата. Это когда открываешь по вьетконговскому патрулю огонь из тяжелых пулеметов, и смотришь, как трусливые узкоглазые жопы пляшут словно марионетки с отрезанными нитками. Да, это жизнь, детка. Жизнь, это когда много лет спустя в других чертовых джунглях ты смотришь, как твоего единственного друга тащит вниз по реке крокодил размером с "бьюик". Да, это жизнь. Жизнь, это когда находишься посреди богом забытого, кишащего чудовищами океана, в лодке вместе с тремя типами, жаждущими твоей смерти и одним сумасшедшим.
            Это жизнь, и жизнь эта просто прекрасна.
            Сакс покачал головой, отгоняя от себя все эти мысли.
            - Эй, Кук, - сказал он. - Неважно выглядишь, дружище. Почему бы тебе не прыгнуть в воду и не поплавать с той рыбкой? Возьми с собой леску. Может, поймаешь мерзавку. Поджарим ее потом на сковородке. Фабрини тебе поможет. Он может.
            Но никто из них даже не повернулся в его сторону.
            Все смотрели на рыб, больших и маленьких, петляющих вокруг лодки. И следили за гигантской тенью чего-то куда более крупного.
 25  
  
            Кук мог бы это проглотить.
            Вполне мог бы это проглотить, без проблем. Он мог бы проглотить каждую унцию дерьма, которым потчевал Сакс, и попросить добавки. Никто не проглотил бы столько, сколько смог бы он.
            Он мог глотать, глотать, глотать.
            А отплатить тем же? Нет, это было не в его стиле. Если не считать маленького инцидента с отцом. Но он не хотел его убивать. Просто у него не было выбора. Как любой здравомыслящий человек, он не хотел больше никого убивать. На самом деле, он даже не хотел убивать Сакса. Но рано или поздно может получиться так, что у него не будет выбора. И ему придется его убить.
            Если я доберусь до пистолета, - мрачно подумал он, - тогда может быть. Возможно, я сделаю это просто из принципа.
            Но это не будет хладнокровное убийство.
            Сакс получит шанс поступить, как разумный человек. Разница в этом. Возможно, сам Сакс такого шанса никому из них не дал бы. Потому что в душе Сакс не был цивилизованной личностью. Он был бешенным, кровожадным животным, которому доставляют наслаждение лишь чужие страдания.
            И в это не было никаких сомнений.
            "Великанша" так и не вернулась, и напряжение постепенно спало. Но все оставались пропитаны им, как губки. Лишь возвращение из этой мертвой зоны смогло бы избавить их от него. Менее крупные рыбы по-прежнему сновали вокруг, но и их осталось не так много. Время от времени они тыкались в лодку и дрались между собой, но в целом было тихо. Очень тихо.