Мертвое море (ЛП)

            Они бросились бежать, топча грибок и рискуя поскользнуться. Поднялись по одному трапу, затем по другому, пока не оказались на палубе. Они слышали у себя за спиной безумный топот множества ног. Нечто, похожее на дикий хохот, эхом отдающийся на черном, запечатанном чердаке...  Потом Сакс захлопнул на палубной рубке люк и запер его на засов.
            И почти сразу же, с другой стороны послышалось царапание множества когтей о ржавую сталь двери. Когтей, острых как ножи.
            Они бежали, пока не добрались до своих кают.
            И лишь заперев двери, посмели перевести дыхание.
 20  
  
            Они гребли и, по мнению Гослинга, прошли уже некоторое расстояние. Связав веревкой спасательную шлюпку и продолговатый плот, они получили одно громоздкое судно. Но с двумя гребущими по обе стороны людьми оно неплохо передвигалось.
Маркс с Гослингом отдыхали, пока остальные четверо сидели на веслах.
            - Скоро мы на что-нибудь наткнемся, - сказал Маркс. - Я чувствую.
            Странно, но у Гослинга тоже было подобное ощущение. Они двигались куда-то, и он чувствовал это нутром. Уверенность, что они к чему-то приближаются.
            - Я так понимаю, - сказал Маркс, - мы найдем другие лодки. Должны найти. А может, и людей, потому что это течение куда-то ведет. На свалку, кладбище... называй, как хочешь. Что скажешь, Первый?
            Гослинг кивнул.
            - Там что-то есть. Я уверен. Думаю, если мы выжили, другие тоже должны были.
            - Ты... ты пробовал свою радиостанцию? - спросил Маркс.
            - Ага. Там нет ничего. Ничего, что ты хотел бы услышать.
            - Мы некоторое время пробовали ее... но то дерьмо, которое мы там услышали, не пошло моим парням на пользу. Да и мне тоже. Просто этот статический шум... я никогда не слышал ничего подобного. А время от времени...
            - Сигнал бедствия?
            - Да. Но какой-то странный и жуткий. Может, нам показалось.
            - Только если бы нам тоже не показалось.
            Маркс задумался.
            - Видел когда-нибудь по "Дискавери" передачи про Треугольник Дьявола?
            - Конечно.
            - Тогда, наверное, слышал про Звено 19?
            Гослинг кивнул. Это случилось в 1945 году. Пять торпедоносцев-бомбардировщиков вылетели с базы морской авиации Форт-Лодердейл и исчезли. Отправленный им на писки спасательный самолет тоже пропал. Ни обломков, ни пятен на воде не было обнаружено. Даже спустя все эти годы данный случай оставался величайшей загадкой Бермудского треугольника, вызвавшей множество споров.
            - Мы продолжали принимать сигналы бедствия. Один парень сказал, что они опускаются в "белые воды", а через некоторое время другой сообщил, что они "заблудились в тумане, бездонном тумане". Звучало довольно жутко. Я не видел в этом связи со Звеном 19, пока несколько часов спустя не услышал  по радио еще кое-что. "ЭфТи, ЭфТи, ЭфТи, ЭфТи" - и так повторялось довольно долго. И знаешь, что такое "ЭфТи"?
            Гослинг покачал головой.
            - Это часть позывных у Звена 19. - Маркс сглотнул. - Тебе, наверное, интересно, откуда я это знаю, и как вообще помню такие детали.
            Гослинг, вглядываясь в туман, думал об этом же.
            - Что ж, я тебе скажу. - Маркс потер глаза, внезапно занервничав. - Был у меня дядька, звали его Томми. Младший брат отца. Я его никогда не видел. Он служил радистом как раз на одном из тех пропавших бомбардировщиков. Время от времени мой "старик" становился чудным и начинал рассказывать про бруклинские окрестности, в которых вырос. А потом переходил на дядюшку Томми и на то, что с ним случилось. "Старик" не купился на официальную версию ВМС США, что будто бы они разбились... Столько самолетов и ни одного обломка. Он не верил в эту чушь. "Старик" считал, что Томми и остальных парней схватило нечто. Он никогда не озвучивал своего предположения. Но оно до сего дня не дает ему покоя.
            Маркс сказал, что сейчас его "старику" за восемьдесят. Каждый декабрь, в годовщину исчезновения Звена 19 он ездил во Флориду в Форт-Лодердейл, и просто стоял там часами, смотрел на море, вспоминал брата и молился за него.
            - Да, с годами "старик" поизносился, но иногда по-прежнему говорил об этом. Рассказывал, что разговаривал с родственниками других членов экипажей и что никто из них тоже не верит в официальную версию. До сих пор. - Маркс пожал плечами. - Думаю, Звено 19 попало сюда. В это проклятое место. Может быть, если я найду здесь их следы и сумею вылезти отсюда через одну из тех дверей, про которые говорил Кушинг... думаю, тогда мой "старик" сможет умереть спокойно. Но в любом случае я должен отсюда выбраться. Не хочу, чтобы мой "старик" думал, что то нечто забрало и его сына.
            Гослинг похлопал его по руке, зная, что Марксу нелегко признаваться во всем этом. Как и большинство моряков, он не был склонен выставлять семейные тайны на всеобщее обозрение. Не был склонен показывать слабину, которая есть в каждом. Он поделился самым сокровенным, и Гослинг понимал, что относиться к этому нужно подобающе.
            - Я сделаю все, чтобы помочь тебе, - сказал Гослинг.
            - Черт, я знаю это, Первый. И знал это до того, как излил тебе душу. Ты просто такой человек. И все на "Маре" знали это.
            Гослинг выдавил улыбку, как всегда смущенный похвалой. Сглотнув, он спросил:
            - А что случилось с Поллардом?
            Но Маркс лишь покачал головой.
            - Не знаю точно. Как я уже сказал, когда корабль затонул, я оказался в воде... потом рядом появилась спасательная шлюпка с Чесбро. На Полларда мы наткнулись, когда вошли в водоросли. Он увидел что-то, насколько я понимаю... что-то, что свело его с ума. Но он не сказал, что именно.
            Гослинг мог лишь предположить. Он помнил, что как только туман впервые окутал "Мару Кордэй", Поллард бегал по палубе, как сумасшедший, и кричал, что что-то схватило Барки... часового... и утащило в туман. Уже тогда Поллард был не в лучшем состоянии... но что он увидел потом?
            - Я пытался разговорить этого мелкого засранца, - сказал Маркс, - но он все время хочет свою мамочку, а я не его мамочка.
            Гослинг рассмеялся.
            - Я люблю тебя, как брата, Старший, но сочувственным тебя не назовешь.
            - А я и никогда таким не был.
            - Полларду нужен тот, с кем можно поговорить. Кто проявил бы сострадание.
            - Черт, ты о себе?
            - Нет, не о себе. Но я знаю одного парня.
            Они оба посмотрели на Джорджа, а тот посмотрел на них, словно спрашивая, что он натворил такого, что эти суровые моряки так на него смотрят.
            Маркс подошел к сидящему на веслах Полларду, чтобы его успокоить. И всыпал ему за его дурь и трусость. Сказал, что скормит его трусливую задницу первому попавшемуся монстру. А может даже приправит ее для лучшего вкуса.
            Гослинг улыбнулся и сел за весла, сменив Джорджа.
            Маркс, конечно, это что-то, - подумал он.
 21  
  
            Сакс не стал рассказывать ни Менхаусу, ни Маковски, куда они с Куком ходили. Сказал лишь, что им нужно было обсудить одно личное дело. Но Менхаус видел, каким вернулся Сакс. Он был напряжен, словно из него что-то лезло наружу, но не могло найти выход.
            Потом Сакс еще долго сидел в мерцающем оранжевом свете свечи, сжимая нож и все своим видом источая опасность. Он то и дело поднимал голову, словно прислушиваясь к тому, чего не хотел слышать.