Факультет кругосветного путешествия

Пароход подошел к великолепному каменному молу, и автомобиль повез по безукоризненному шоссе. Каменные здания, слишком солидные и дорогостоящие для тропиков. Облицованный плитами, но почти пустой тротуар и прохожие, строем идущие посередине улицы. Позади строя — человек с револьвером.
Это столица страны дарового труда, город Нумеа, на Новой Каледонии, гордость тихоокеанской цивилизации, выстроенная руками французских ссыльных.
— Хорошо, что завтра уедем, — вздохнула Джессика.
На веранде отеля было душно, несмотря на вечер. Вдали на «Пальмовой площади» оркестр ссыльных играл невеселый вальс.
— Невозможно, — сказал Миша и встал из-за стола. Бананы, таро, и пресное кокосовое молоко были невыносимы. Хотелось черного хлеба и селедки — так хотелось, как никогда в жизни.
Миша вышел на улицу, но даже звезды были чужими и не успокаивали. Вместо, Большой Медведицы был Южный Крест, на крест непохожий, и никому ненужный. Миша фыркнул и пошел дальше.
— Миш! — позвала Джессика.
Огромный человек за соседним столиком вздрогнул и разбил стакан. Сидевший на другом конце веранды коренастый джентльмен поднялся и, пробираясь между пустыми столиками, направился к рослому незнакомцу.
— Здравствуйте, Мишле, — сказал он улыбаясь и опустил правую руку в карман, — вас трудно узнать без бороды. Я никогда не поверил бы, что вы, заключенный № 44378, прохлаждаетесь в Отель-де-Франс. На мое счастье вас ловко поймала мадемуазель, — и коренастый галантно поклонился Джессике.
— Скотина, — по-русски заявила Джессика Сержант ей не понравился. — Надо помочь этому большому дьяволу, я его подвела, — тихо закончила она по-английски.
Большой дьявол допил вино, встал и взял со стула свой необъятный пробковый шлем. Потом внимательно взгляну; на сержанта и улыбнулся.
— Идем, мой друг. Я готов, — сказал он, наклонился, мгновенно нахлобучил на сержанта свой шлем, пристукнул его сверху кулаком, так, что он опустился ниже носа, коленом опрокинул стол и одним прыжком перелетел через перила.
Когда сержант выбрался из-под стола и из-под шлема, на веранде никого, кроме мисс Драгонетт и Волкова, не было. Улица перед отелем была пуста.
— Ах, он сорвал мое колье! — лепетала по-французски Джессика. — Держите его, мосье! Держите его!
Он побежал направо…
Сержант кивнул головой и сразу исчез в темноте. Следом за ним, повинуясь непобедимому любопытству, бросился рослый негр в белом сюртуке, единственный лакей отеля.
— Мосье Мишле, — совсем другим голосом продолжала Джессика, — вылезайте из-под веранды — зам пыльно. Пятая дверь направо по коридору, номер 18.Это комната моих друзей. Дверь не заперта. Постарайтесь никого не встретить.
Огромная фигура с прежней легкостью перемахнула обратно через перила, налету любезно раскланялась и скрылась в двери коридора.
— Возмутительно, — мрачно заявил появившийся на веранде Миша. — Я прошел два квартала… Совершенно дохлое место… здесь никогда и ничего не случается…
  
67
 
— Меня зовут Клод Мишле и, к сожалению, слишком хорошо знают на этом благословенном острове.
С детства я любил хорошие вещи и обнаруживал склонность к механике. Когда мне было десять лет, моя мать потеряла ключ от комода.
Она очень горевала, потому что была экономной, а слесарь за вскрытие замков брал дорого. Я помог ей, открыв комод при помощи изогнутой шпильки, и это определило мою дальнейшую карьеру.
Закончилась эта карьера тем, что госпожа республика прислала меня сюда, думая доставить мне удовольствие. Но отведенное мне помещение оказалось неудобным и жизнь слишком однообразной: каждый день меня приглашали дробить щебень. Кроме того, я, вообще, противник колониальной политики. Итак, я решил уехать. Придя в наш лазарет, я угостил доктора его же хлороформом, побрился его великолепной бритвой и с его собственным бумажником в кармане его пиджака вышел в город. Это произошло позавчера.
Я искренне благодарен вам, мои юные, друзья, но боюсь, что вы ничем мне помочь не сможете. С этого чудесного острова мне теперь не выбраться. Друг сержант будет ждать меня у парохода. Вы этого сержанта видели: он совершенно несносный человек.
— Его надо уехать… Мы обязаны его отсюда вытащить, он такой милый и мы его подвели,- сбиваясь с русского языка на английский заговорила Джессика.
— Спрячем его в сундук, — предложил Волков.
— Таких сундуков не бывает, — ответил Миша, критически оглядев фигуру мосье Мишле.
— Можно здесь нанять шхуну и потихоньку уйти? — спросила Джессика, но Мишле покачал головой.
— За подозрительными шхунами присматривают миноносцы.
— Оденем его женщиной, — решил Миша, вспомнив как переодевался сам.
— Он хочет одеть вас дамой, мосье Мишле, — пояснил Волков по-французски и мосье Мишле в пароксизме громового хохота откинулся назад, сломал бамбуковый стул и рухнул на пол.
Рубец потемнел под краской и возмущенно высказался по поводу французской беспечности.
— Перестаньте греметь. Думать мешаете, — рассердилась Джессика.
Наступила тишина. Волков напряженно думал о способах замаскировать размеры Клода Мишле, а Миша чувствовал себя обиженным.
— Глупости, — сказала, наконец, Джессика, — некуда вы все не годитесь — ступайте спать. Здесь нужна кинопостановка. Завтра все сделаем.
  
68
 
Пароход, обысканный с мостика до киля, в час тридцать отошел от пристани. Последним на берег сошел вчерашний сержант. Теперь он был в форме, с неумолимыми глазами и распухшим, носом.
Против островка Открытия в трех милях от порта к пароходу подошел моторный катер с двумя солдатами. Один из них высокий и черноусый с нашивками сержант-мажора влез по штормтрапу и прошел к капитану.
— По распоряжению коменданта, — отрапортовал он,- прислан на случай, если беглый Мишле попытается сесть на пароход со шлюпки.
— Предъявите предписание и литер, — ответил строгий и толстый капитан.
Сержант-мажор нахмурился.
— Формальности справим по возвращении. Я пройду с вами весь рейс.
— Без предписания нельзя, — уперся капитан.
Ладно. Поворачивайте свою посуду обратно. Катер я отпустил, а вплавь возвращаться не собираюсь… Вернемся, пройдем к коменданту, и вы научите его, как следует поступать в срочных случаях.
Капитан пожал плечами. Пароход назад не пойдет и к коменданту ходить незачем. Сержант может занимать любую свободную каюту второго класса, — капитан отвернулся.
— Беглый знает меня в лицо, — продолжал сержант-мажор.
— Бедняга, — пробормотал капитан.
— Следуя инструкциям я изменю внешность. Прошу для выполнения моих обязанностей предоставить мне комплект штатского обмундирования.
— Ступайте к… — начал капитан, но вспомнил коменданта и закончил,- к стюарду.
Он выдаст вам все, что надо, из судовой лавочки под расписку.
Час спустя со сбритыми усами, в мягкой фетровой шляпе и сером костюме неузнаваемый сержант-мажор прогуливался по спардеку. Его внимание привлекла стройная смуглая девушка с двумя молодыми людьми, стоявшая у поручней. Он замедлил шаги, приосанился и хотел было взяться за ус, но вспомнил, что побрился, и передумал. Тем не менее, проходя мимо нее, он замедлил шаги.
— Вы гениальны, мадемуазель Драгонетт, — еле слышно сказал он и прошел мимо.
— Сколько стоила постановка? — спросил Миша.
— Два комплекта военной формы, наем катера, а главное — оплата услуг отельного негра. Он покупал все добро, нанимал катер и играл роль второго солдата. Всего тысяча франков с небольшим. По курсу дня около пятидесяти долларов, — ответил Волков.
— Дешево, — сказал Рубец.
  
69
 
Брисбэн-такой же превосходный и скучный город, как и все прочие, за исключением Ленинграда.