Кира Вайори (СИ)

Шокер уже развалился на диванчике.
- Старьё какое... - поморщился он, оглядываясь. - Наверное, была списана задолго до моего рождения.
- Хоть ремни есть, и то спасибо, - вздохнула я. - Пристегнись.
- Да я как-то привык и без них обходиться, - проворчал Шокер.
- Ты командуешь снаружи, а тут я командую. А ну, пристегнулся, быстро!
Недовольно поглядывая на меня, Шокер вытащил ремень из гнезда, опоясал себя и воткнул язычок замка в паз.
- Инструктировать не надо? Как и когда расслабляться не забыл?
- Не забыл.
- Тогда приготовься, сейчас стартуем.
Я села рядом с ним. Крупный живой груз с минимальным индексом собственного поля... Полагается сохранять близкий физический контакт на протяжении всего пути.
- Я обниму тебя на всякий случай.
- При нашей с тобой разнице в габаритах тебе будет неудобно сидеть, - покачал головой Шокер. - Если уж на всякий случай, то лучше я тебя обниму. Иди ко мне!
В его словах был резон. Уж коль скоро мы не первый раз друг друга видим, можно и устроиться поудобнее.
Он усадил меня к себе на колени. Я нажала кнопку готовности к старту. Дверь со щелчком заблокировалась. Я прижалась к Шокеру, он крепко обхватил меня.
Вагончик тронулся. Разгон начался стремительно. Нас вжало в мягкую спинку сидения, а потом я почувствовала, как где-то внутри, под сердцем, напрягается и тут же лопается какой-то комок, и тело охватывает блаженная лёгкость. Мы прошли грань и полетели в канале.
Канал был, прямо скажем, ещё грязнее прежнего. Всего за сутки всё стало ещё хуже. Нас потрясывало, иногда мы словно задевали за какие-то невидимые ошмётки. Несколько раз вагонетка собиралась развернуться боком. Я пыталась направленными импульсами всё это компенсировать.
Шокер иногда немного ёрзал на сидении, и тогда его руки крепче сжимали меня.
- Что с тобой? Успокойся, не нервничай, Шокер. Доедем.
- Я не нервничаю, всё в порядке, - возразил он, но тут же задержал дыхание, потом резко выдохнул.
- Андрюша, что такое? - я погладила обнимающую меня руку. - Тебе больно?
- Нет, не больно.
- Ты очень напрягаешься. Успокойся. Дорога ухабистая, ты уж извини, если трясёт. Я стараюсь.
- Ты ни при чём. Ты молодец, ты очень хорошо ведёшь, чисто, легко. Ты и вправду лучшая.
- Тебе легко, потому что ты очень хорошо подготовлен.
Мы летели через слои. Самую грязную среднюю часть прошли с минимальными потерями скорости.
Чем ближе к поверхности, тем канал становился чище. Полёт выровнялся, и я немного расслабилась, отказалась от лишних манёвров и просто лежала с закрытыми глазами и контролировала полёт и состояние Шокера. Он был в порядке, по крайней мере, перестал ёрзать.
В руках Шокера мне было уютно. Появилось ощущение, будто не я его, а он меня несёт на руках через слои, а я всё та же маленькая беспомощная девочка, но мне больше ничего не страшно, потому что со мной надёжный защитник.
Я открыла глаза. Мало что можно разглядеть при слепой подсветке, но влажные глаза Шокера над собой я увидела. Он разглядывал меня.
- Что?
- Мне показалось, ты уснула. Спишь и улыбаешься, словно тебе что-то хорошее снится.
- Мне что-то хорошее думается. Но спать? Ты что?! Я же работаю!
Он наклонился и поцеловал меня. Губы сильные, властные. И сладкие, чего уж там... Да и поцелуй далеко не братский.
- Дам сейчас, и больно! - возмутилась я. - Не отвлекай меня!
- Не смог удержаться, извини, - усмехнулся он. А, помолчав, спросил задумчиво. - Интересно, кто-нибудь уже занимался сексом в канале?
Пожалуй, вопрос и в самом деле интересный. Но очень несвоевременный.
Он снова наклонился ко мне, я упёрлась рукой ему в грудь:
- Шокер, одно твоё неверное движение - и у нас будут проблемы. Будет немеряно времени на секс в каком-нибудь протухшем слое, где мы завязнем по твоей милости!
- Почему вдруг мы должны завязнуть?
- Потому что от твоих поцелуев у меня мозг клинит.
- Ну уж! - недоверчиво фыркнул он.
- Представь себе. Ещё сильнее, чем от алкоголя. Не перестанешь приставать - могу потерять канал и уронить нас куда-нибудь.
- Это вряд ли. Ты слишком хороший проводник.
- Вот именно! Я хороший проводник, а не девочка из эскорта. У меня перечень услуг ограничен.
- А, вот как... - он чуть выпрямился и отстранился. - Ты значит, так на это смотришь? Ладно. Извини.
- Ой, его светлость обиделись. А что бы ты, интересно, сказал, если бы я на Престгатан в разгар вашей важной летучки, алерт-ноль и всё такое, вдруг вышла бы в столовую в одних трусиках и давай внаклонку полы мыть?
Шокер захлопал глазами. Но с воображением у него было всё в порядке. Сначала он расхохотался, потом задумчиво кивнул:
- Хорошая аналогия.
- Одичал ты там совсем на своей базе, - буркнула я.
И он тут же снова наклонился ко мне с поцелуем.
Я вообще-то на аутотренинге собаку съела. И не одну даже. Я знаю, о чём мне надо думать и что представлять, когда больно, когда страшно, когда противно, когда тоскливо и кажется, что никакого выхода больше нет. И все эти состояния я могу так или иначе нейтрализовать и не сойти с ума. Конечно, выдать чёрное за белое не получится, но убедить себя, что чёрное ко мне не прилипло, оно случилось, но прошло и закончилось, это я могу. Иначе не протянула бы я все эти годы гатрийского контракта. Не научилась бы уживаться с Йаном и быть ему благодарной. Не смогла бы принимать людей такими, какие они есть.
Но я так и не научилась, как быть и что представлять, когда невыносимо хорошо. И как оттолкнуть от себя это хорошее, как его из себя выдрать. Как отказаться и прекратить. Вдруг оказалось, что я этого не умею.
То, как Шокер меня целовал, совсем меня выключило. Пойди он дальше, я бы уже не возразила. Я только жалела, что поздновато мы спохватились. Надо было в самом начале, после первой грани, тогда у нас было бы ну хоть какое-то время друг на друга, а теперь его не было совсем. Я тянулась к нему, пытаясь хоть что-то урвать, что-то ещё забрать с собой... Пока он здесь, со мной, такой близкий и самый-самый...
Грань поверхности встретила нас, как бетонная стена. Вагонетка врезалась в грань, нас тряхнуло, стальные стены заскрежетали, за окнами фейерверком посыпались искры. Меня выбросило из рук Шокера, я улетела в переднюю стенку вагона, но, слава Богу, не в стекло, и свалилась на пол.
Он поспешно отстегнул ремень и кинулся ко мне.
- Извини, Шокер... Я нас всё-таки не удержала... - я с ужасом представила, как вагон сейчас начнёт разваливаться, и нам конец. - Извини... вот видишь, и никакая я не лучшая...
Он быстро ощупал меня.
- Ты ничего себе не сломала, кроха?
- Да какая теперь разница... Нет, вроде... Ты прости меня, никудышный из меня проводник...
Я всё ещё ждала катастрофы.
Он погладил меня по щекам дрожащими пальцами, потом крепко прижал к себе.
- Ты самый лучший проводник, девочка, - уверенно и спокойно сказал он. -Успокойся, кроха, всё хорошо. Ты справилась. Со мной справилась, с собой, с каналом... Всё в порядке, мы же едем. Не чувствуешь? Мы едем по рельсам. Мы скоро будем на месте, всё хорошо. Ты - замечательный проводник. Это я - невменяемый идиот.
Действительно, я услышала прямо под нами, под днищем вагонетки, мерный стук колёс на стыках рельсов. Лобовое столкновение с гранью, к счастью, не остановило полёт. Нас всё-таки вынесло на поверхность, и уж каким чудом вагон приземлился вдоль рельсов, а не поперёк, оставалось только гадать. Мы и правда ехали, очень быстро, но, как и полагалось, постепенно теряя скорость.
- Я никогда больше тебя не повезу, Шокер. Никогда больше... - меня била сильная дрожь, даже Шокеру не под силу было с ней справиться. Я сидела, вцепившись одной рукой в его рукав, а другой в полу его куртки. Он растерянно поглаживал меня по спине.
- Что же я наделал... - в отчаянии проговорил он. - Ты же моё чудо, девочка. Успокойся, всё в порядке.