I. C. G. (СИ)

Крепкий алкоголь, используемый брюнетом прежде, не спешил прийти на помощь, к нестерпимой боли, раздирающей внутренности, прибавляя жжение в воспаленной постоянной тошнотой гортани, стоило только сделать глоток.
Едва переставляя ноги, сабмиссив короткими шагами продвигался к своей цели, глубоко вдыхая прохладный вечерний воздух, ставший единственной его пищей в последнее время.
Кэш ему поможет, не сможет отказать другу в спасительной дозе запрещенной законом инъекции.
Неоновая вывеска аптеки показалась на горизонте, придавая истерзанному ломкой телу сил, а отчаявшемуся взгляду голубых глаз – надежду.
Но закрытая и опечатанная дверь ее вмиг разрушила.
– Блять, – обреченно выдохнул Микки, прислоняясь покрытым испариной лбом к холодному стеклу с ненавистным «Closed», понимая, что единственный устраивающий его вариант спасения прячется за ним, аккуратно сложенный и замаскированный под прилавком аптеки приятеля, вдруг решившего сегодня закрыться пораньше.
До «HoCaS» добраться не представлялось возможным. Последние силы Микки потратил на то, чтобы преодолеть три квартала, из двух зол выбирая наркотик, возможно, совершая последнюю в своей жизни роковую ошибку. С надеждой на то, что остатка энергии хватит, чтобы протянуть до открытия аптеки, сабмиссив опустился на землю, закрывая глаза, желая провалиться в спасительную дремоту, способную ускорить ход стрелок на циферблате.
– Эй, с Вами все в порядке? – но у прохожего, решившего сегодня прогуляться по темным улочкам неблагополучного района, кажется, в планах на вечер значился пункт о лишении Милковича такой возможности. – Эмм, молодой человек, Вы меня слышите? – голос зазвучал громче, а тихий шорох подошвы кроссовок об асфальт дал понять, что его обладатель подошел ближе. – Вам плохо? – раздалось совсем рядом (видимо, незнакомец присел на корточки), и горячее дыхание опалило кожу лица.
– В-все в пор-р-рядке, – едва слышно ответил саб, открывая глаза, надеясь тем самым убедить собеседника в словах, которым и сам уже не верил, в темноте ночного города пытаясь рассмотреть лицо незнакомца, чей голос казался слишком знакомым.
Огненно-рыжими пятнами на сетчатке отпечатались зачесанные назад волосы, отражающие свет фонаря, а бледная кожа лица склонившегося над ним Дома и даже в ночи ярко горящие зеленые глаза не оставили сомнений.
– Йен, – последние силы тратя на то, чтобы улыбнуться, прошептал Микки, вновь опуская веки.
– Открой глаза, – наполненный силой и властью голос заставил подчиниться, отмечая, что действие, раньше требующее стольких усилий, в этот раз далось довольно просто.
Быстро осмотревшись, едва ли поворачивая раскалывающуюся на части голову, Микки понял, что он больше не на улице: горевший где-то в стороне торшер позволял выхватить из сумрака очертания мебели, наполняющей небольшую комнату; а довольно теплый воздух, совершенно не похожий на прохладу улицы, украшенный приятными ароматами чая и чего-то съестного, окончательно убедил саба.
– Микки? – недалеко от кровати, на которой к своему удивлению обнаружил себя Милкович, в мягком кресле сидел Доминант, с волнением и каким-то непривычным для обоих беспокойством в глазах, следивший за ним.
– М-гу, – кивнул брюнет, попытавшись подняться.
– Лежи, – тут же раздалось в комнате, а тело саба против воли последнего вновь пригвоздилось к мягкой кровати. – Прости, – тут же спохватился рыжий, понимая, что неосознанно отдал тому приказ. – Ты очень плохо выглядишь, тебе нужно отдохнуть, – начал оправдываться Дом, прекрасно осознавая, что нужно ему вовсе не это. – Когда ты ел в последний раз? – поинтересовался он, рассматривая исхудавшее уже до критической отметки тело парня.
И Микки хотел бы ответить, но сил, с катастрофической скоростью покидающих его тело, едва хватало на то, чтобы моргать.
– Скажи мне, когда ты ел, – перефразировал Йен, облегчая задачу.
– Четыре дня назад, – тут же выдал сабмиссив. – Мне было нехорошо в последнее время… – решил добавить он, отмечая изменения в лице собеседника: беспокойство и волнение сменились раздражением и недовольством, приправленными небольшой щепоткой разочарования, тут же вызвавшими ответную реакцию тела Микки – холодная дрожь прошлась по мышцам, раздражая нервные окончания.
– Что ты делал у аптеки? – задал следующий вопрос рыжий, бросая быстрый взгляд в направлении двери. – Ответь, – приказал, после пары секунд молчания саба.
– Ждал своего друга, – пробормотал Милкович, выбирая наиболее удачное словосочетание, – у него есть «Kraft», – врать Дому не хотелось.
– Что? – светлые брови поднялись на лоб. – Ты совсем ебанулся? – обычно сдержанный в своих высказываниях Йен, не смог подобрать подходящего слова.
Не так давно Галлагер похоронил мать, отчаявшуюся после смерти своего Истинного и отца Йена, убитого в пьяной драке, найти нового спутника, заменившую природную силу Доминанта, необходимую для существования любому сабу, синтетическим стимулятором, однажды превысив необходимую дозу.
– У меня не было выбора, – услышал рыжий ответ, вырвавший его из воспоминаний морозного утра на городском кладбище и двух камней с собственной фамилией.
– Выбор есть всегда, – поднимаясь с кресла, проговорил Йен, в несколько шагов пересекая комнату. – Тогда, в Центре, я приказал тебе найти кого-нибудь, – замирая у открытой двери, сказал он, не понимая, как этому сабмиссиву, лишенному сил даже на то, чтобы держаться на ногах, удалось обойти приказ.
– Я искал… – выдохнул Микки, сосредоточенно следя за его движениями, – тебя, – добавил едва слышно, как только деревянная створка закрылась, скрывая за собой Галлагера.
– Я не смогу, – глотая слюну, проговорил Милкович, крепко сжимая ложку, любезно предложенную хозяином квартиры, в которой они находились, с интересом и диким голодом в глазах рассматривая желтоватую субстанцию в тарелке на своих коленях.
Сабмиссив чувствовал себя гораздо лучше с того момента, как Йен подобрал его на улице, но перспектива вновь проблеваться его, все же, пугала.
– Ешь, – твердо произнес Йен, занимающий все то же место в кресле, выбрав себе в компанию на эту ночь большую кружку горячего чая.
Микки исполнил приказ тут же. Раз за разом погружая ложку в суп, он глотал приятную на вкус пищу, даже не задумываясь о том, чтобы жевать, с каждой новой порцией понимая, что обратно сегодня угощение не выйдет.
– Не торопись, Микки, никто не отнимет, – улыбнулся Доминант, наблюдая за действиями парня, резко снизившего темп поглощения куриного бульона с вермишелью, наспех приготовленного им. – Если захочешь, там есть еще, – указав взглядом на дверь, сказал он.
– Спасибо, – саб опустошил тарелку под пять глотков чая Галлагера и, слегка склонив голову набок, блаженно прикрыл глаза, чувствуя распространяющееся по телу тепло.
– Ты говорил, что твои отец и братья Домы, почему ты не попросил их помочь? – удовлетворенно отмечая розовый оттенок, наконец, украсивший бледное лицо Милковича, поинтересовался рыжий.
– Это не те люди, которых стоило бы просить о помощи, – не поднимая взгляда, прошептал брюнет, надеясь, что подобный ответ устроит Йена, и тот не попросит подробностей.
Ему совершенно не обязательно знать, через какие муки и унижения пришлось пройти Микки в период полового созревания, когда его родной отец и старшие братья поняли, что в их семье завелся «слабак».
Ему не стоит спрашивать Милковича о том, что заставило сабмиссива пойти против природы и, раз за разом терпя невыносимые боли, учиться противостоять их приказам.
– Хочешь еще? – понимая, что данную тему брюнет затрагивать не хочет, Галлагер забрал тарелку у Микки и хотел вновь наполнить ее на кухне.
– Нет, спасибо, – замотал головой саб, бросая быстрый взгляд на оставленную Домом на подлокотнике кресла кружку.
– Может, чая? – проследив за его взглядом, поинтересовался рыжий и, не дожидаясь ответа, отправился в соседнее помещение.
– Я должен идти, – делая последний глоток уже давно остывшей сладковатой жидкости, проговорил Микки, протягивая хозяину квартиры кружку.