Я - хищная. Пророчица (СИ)

– Голова всегда будет так болеть?
– Голова – это мелочи! А вот для атли найти тебя – действительно праздник. Пророчица – очень почитаемый член племени.
– Чем же я так важна?
– Ты же видишь будущее. Вот и подумай.
– Опасности, – догадалась я. – Племя сможет их избежать.
Филипп восторженно кивнул.
– Расскажи мне! – попросил настойчиво.
Я коротко пересказала видение.
Подумать только – настоящее. Я могла бы не поверить Филиппу, но ощутила все сама. И женщину, и побои. Мало того – могла прочесть ее эмоции, точно знала, что она чувствует и почему. Кроме страха перед этим мужчиной, проявлялась привязанность, вина и покорность.
Стало мерзко, словно все эти чувства прошли сквозь меня и оставили на душе грязный масляный след. Больше всего пугало то, что эта женщина реальная, и она атли. Но как ее найти?
– Это объясняет, что ты и Влад в прошлом... Ну, были вместе. Несмотря на то, что такие разные. Ты никогда не задумывалась, почему?
– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я.
– Существует легенда, Полина. Если коротко: испокон веков в атли были пророчицы, которые видели «судьбу племени» и предостерегали от беды. Некоторых посещали видения, некоторых –вещие сны. Одно их объединяло – они могли знать будущее, но была еще одна особенность. – Филипп замялся, отвел глаза. – Личная.
– В каком смысле?
В свете ночи жрец выглядел немного безумным. И, похоже, был настроен рассказать очередной сказ об атли.
– Есть поверье о первой пророчице. Давным-давно племенем правил очень жестокий правитель. О его деяниях слагали легенды, его боялись. В то время численность племени была намного больше, в десятки раз больше, чем сейчас. Вождь имел... – Филипп замялся, но увидев мой вопросительный взгляд, все же продолжил: – Вождь мог позволить себе иметь любую женщину племени, будь то по ее воле или против.
– То есть варварским образом насиловал их, – уточнила я.
– Именно так.
– И что, пророчицу он тоже изнасиловал? Ну, или девушку, которая получила способности? Так проявился ее дар?
– Не совсем. На тот момент вместе с атли жили люди, которые прислуживали: стирали, готовили, помогали воспитывать детей. Хранители очага – так их называли. Одна из хранительниц легла с вождем и понесла от него.
Я закатила глаза. Когда Филипп начинал говорить пафосно, хотелось стукнуть его по голове и сказать: «Привет! Ты в двадцать первом веке живешь вообще-то! Говори по-человечески».
Но вслух я спросила:
– И что было дальше?
– По правилам племени старший отпрыск вождя становится следующим вождем, если не возникнет споров... – он замялся, словно задумался о чем-то своем, но тут же встрепенулся. – Но их обычно не возникает.
Я вспомнила нашу неумелую попытку свергнуть вождя, но тут же одернула себя. Не об этом сейчас речь. Да и Влада лишний раз вспоминать совсем не хотелось, а истории Филиппа замечательно отвлекали.
– Тогда возник спор? – задумчиво спросила я.
– Вождь питал нездоровую страсть к одной девушке в племени. Однажды ночью он пробрался к ней в шатер и силой сделал своей. На следующее утро провозгласил ее женой, жрец венчал их, а в скором времени у них родился сын.
– Вождь сказал, что отдаст ему престол, так ведь? И отказался от сына той, которая его любила?
– Он не мог так просто нарушить закон племени. Но жрец был ему верен, и они провели ритуал. В итоге первенство было передано младшему сыну. Тогда мать мальчика прокляла вождя и его возлюбленную. У нее был колдовской дар, и она изучала темные искусства много лет. И хотя вождь со временем передал свою жену другому воину племени, это не отменило проклятия. У отверженной жены в скорости родилась дочь. После посвящения девочку начали посещать странные сны, которые потом сбывались. Так появилась первая пророчица.
– И все? Проклятие – в видениях?
– Не совсем. Вскоре она и ее брат-вождь полюбили друг друга. Как мужчина и женщина.
– Подожди, ты хочешь сказать... Они ведь не...
– О да! – улыбнулся Филипп. – И не раз.
Потом добавил почти шепотом:
– Они не могли сопротивляться. В этом и заключается проклятие.
Внезапно я поняла. Валила на собственную слабость, неправильные принципы, а все оказалось проще. Необъяснимый трепет от прикосновений Влада, смесь ужаса и желания, с которым почти невозможно бороться. Все потому что есть проклятие. Проклятие любить его, хотеть его, грезить им. Потому что я гребаная пророчица, а он вождь!
Внезапно вспыхнувшая ярость усилила головную боль, висок прострелило, и я зажмурилась.
Меня разрывали противоречивые чувства. С одной стороны проклятие все объясняло. И мою неудачу с Матвеем, и те сны.
С другой же стороны, это не сулило ничего хорошего в будущем.
Если только...
– Если мы свергнем его, это пройдет? – спросила я, не глядя на Филиппа.
– Не знаю, Полина. Никто не знает. Даже если бы вы смогли построить что-то... Эти союзы никогда не приносили счастья. За всю историю племени.
– Это проклятие можно как-то обойти? Снять?
Я готовилась услышать «нет». В противном случае его бы уже сняли до нас. Наши предки.
– Легенда гласит, есть один способ, но он тебе не понравится.
Я отстранилась.
– Что за способ?
– Там говорится, проклятие будет существовать, пока кто-нибудь из них не убьет другого.
Я даже не сразу поняла, что он сказал. Может, не хотела слушать, а может, это было просто дикостью для меня. А потом понимание вползло в мозг холодным ужасом.
Получается, чтобы избавиться от наваждения, мне нужно убить Влада?
Бред какой-то!
– Филипп... – голова Глеба просунулась в приоткрытую дверь. Он смущенно улыбнулся и вошел. Посмотрел на меня с жалостью: – Ты как?
– Уже и не знаю... – прошептала я и закрыла глаза.
Нужно подумать, побыть одной и все хорошенько взвесить. Что это значит для меня? Как я буду с этим жить? Теперь ясно, что Филипп имел в виду, когда говорил о моей проблемности – он думал, я передумаю и на совете проголосую за Влада.
– Я не отступлю, – яростно уверила я. – Несмотря на проклятие. У вас есть мой голос.
– Видишь, я говорил тебе! – просиял Глеб, но тут же поник. – Мы мятежники, но не анархисты. И пока совет не состоялся, должны сообщить о том, что ты видела.
– Сообщить... кому? – осторожно спросила я. Они молчали. Глеб смотрел прямо на меня, а Филипп отвернулся, словно сама мысль об этом претила ему. Я поняла через несколько секунд и покачала головой. – Нет...
– Я сам скажу, – решительно произнес Филипп. – Сейчас же поеду и сообщу.
– Ага, а он тебя так и послушает. Не гони, брат, Вермунд не будет играть в испорченный телефон.
Я села на кровати и поджала ноги. Головная боль вернулась, но, скорее всего, уже на нервной почве. Осознание, что мне снова придется увидеться с Владом, говорить с ним, внушало тревогу и ужас. Я надеялась, до совета не нужно даже думать о встрече. Ну, почему со мной вечно происходят подобные вещи?!
Филипп размышлял с минуту, потом взглянул на меня жалобно. Убить готова за такой взгляд! Разве я просила себя жалеть?
– Скорее всего, придется ехать, – сказал он. – Но я буду рядом, слышишь! Ничего не бойся.
– Так же, как был вчера? – вырвалось у меня, и я тут же пожалела об этом. Я не имела права так с ним разговаривать, ведь Влад – вождь атли, Филипп не может ослушаться. Как и я. – Извини...
– Ничего. Ты права, я не должен был бросать тебя. Но обещаю, как только все закончится, твоя жизнь станет спокойной. Сможешь вернуться домой, заняться любимым делом, учиться. Ты ведь так и не получила образования?
– Думаю, не стоит делить шкуру неубитого медведя, – тихо сказал Глеб.
Филипп ничего не ответил, встал и вышел, прикрыв за собой дверь.
Наверное, сложно нас всех контролировать, боясь потерять каждый голос на совете. Странно, что главным выбрали его, ведь у Глеба намного больше шансов – родство с Владом позволяет ему возглавить оппозицию.