Фрай Уэнсли – экзорцист. Книга первая (СИ)

скоро, что пришлось одевать старые туалеты. Молоденькие девушки, не избалованные
подобными мероприятиями, томно ворковали, бережно хранили бальные книжечки в
которые они впишут свои приглашения. Старшее поколение пришло не ради танцев, а
чтобы посплетничать, да понаблюдать, господа чтоб выпить бесплатно и покритиковать
несносные налоги. Слуги суетились разнося подносы с угощениями и напитками. Прибыл
экипаж Батлеров, которые на сей раз взяли свою лучшую выходную карету, запряженную
четверкой маститых скакунов. Фортрайд одел столичный сюртук, его жена тоже знатно
приоделась, пребывая в блаженстве от происходящего, какая чудная мысль пришла
преподобному отцу – устроить танцы и объединить всех. Молодые господа тоже
приоделись, Джордж только и мечтал пригласить Марию на два первых танца, потом
немного потанцевать с другими и снова ее пригласить, он не думал, что небольшое
попустительство в провинции повлечет кривотолки. Собственно говоря, он заезжал с
отцом в пасторат два раза, чтобы увидеться с Марией и ее пригласить, но девушки почему-
то не оказывалось в гостиной, она была занята. Хотя, как пояснил Фрай, дамы пребывали в
постоянной подготовке к торжеству, может, поэтому она и не выходила к гостям, как
делала это обычно. Батлер похлопал сына по плечу, мол, девушки бывают такими
занятыми, когда готовятся к балам. Но нынче молодой человек, о котором заговорили с
немалым интересом, только и выискивал ту единственную, которая занимала его мысли.
Но ему сообщили, что пастор и его родня еще не приходили, поэтому он запасся
терпением. Фрай действительно не спешил, ему до ратуши рукой подать, а дамы все
наряжались и перенаряжались, в общем, вышли довольно поздно. Эдвард Уэнсли тоже
приоделся, его наряды каждый раз поражали своим безупречным кроем и вычурностью.
Нэнси позволили сопровождать Марию и побыть в холле для слуг, от чего девушка
приободрилась и тоже на свой лад приоделась.
Когда пастор с семьей вступил в зал, там было полно народу. Мария поначалу
немного робела от такого количества глаз, ее изучающих, но Фрейлин подтолкнула
подругу, посоветовав держать нос по ветру и никогда не опускать, сама дама тоже
пребывала в восторге, давным-давно она любила подобные мероприятия. Чтобы показать
подруге, как надо вести себя в обществе, она подошла и поздоровалась с миссис Хэнкинс,
поговорила с ней о принятых вещах – величине залы, количестве приглашенных, какие
чудные вокруг наряды, и как рада она видеть жену привратника в добром здравии и
веселом настроении.
– Ты должна подходить к представленным тебе друзьям и разговаривать с ними. С не
представленными не говори – это нарушение этикета, – посоветовала опытная компаньонка
молоденькой девушке.
Фрай был знаком почти со всеми и разговаривал часто, но в основном здоровался,
заговаривал о здоровье и погоде, нескольких общеизвестных речах и удалялся к другим. А
вот бедняжка Мария могла только приседать в реверансе и робеть. Знакомые сами к ней
потянулись, миссис Батлер первой заметила молоденькую мисс и пошла к ней навстречу:
– Я так рада вас видеть в полном здравии, – произнесла она, обращаясь к семье
пастора. – Так давно с вами не виделась, все эти дела, Фортрайд меня никуда не вывозил, а
сегодня такое чудное мероприятие.
Тут же подоспели двое ее сыновей, Джордж прямо расцвел, увидев, как
преобразилась Мария, как красиво алели ее щечки. Он вежливо поклонился, девушка
сделала реверанс:
– Разрешите пригласить вас на первые два танца? – без заминки произнес молодой
джентльмен, дама немного смутилась, но одобрительно кивнула.
Потом они поговорили в общей компании, но Мария не проронила и двух слов,
опустив глаза в пол от смущения. Ей прощали подобное поведения, ссылаясь на то, что
девушка просто не бывала никогда на балах. Впрочем, остальные собеседники довольно
свободно разговаривали и шутили. Батлер был в ударе, рассказывая все курьезные
ситуации, связанные с подготовкой, его жена уточняла, какие ей пришлось давать
распоряжения, и как она долго примеряла наряды. Преподобный Уэнсли рассказывал, как
ему пришлось непростительно задержаться, из-за того, что у некоторых дам была заминка
с выбором ленточек, Фрейлин тоже отшучивалась, Эдвард чуть не затеял с Фортрайдом
шуточный спор, Эндрю принялся быть судьей. А Джордж все время любовался
смущенной Марией, даже не пытаясь ее разговорить.
– Почему ты такая молчаливая? – тихонько спросила ее Фрейлин, стоило им
ненадолго остаться наедине. – Эти люди вхожи в наш дом постоянно, и раньше ты не была
такой молчуньей.
– Я испытываю нынче муки, – проронила Мария. – Я не могу, как и прежде, общаться
с Джорджем, ибо вижу в этом неподобающее нарушение: мы из разных кругов, нам
никогда не светит быть вместе, так зачем же так крепко друг к другу прикипать.
– Ты намекаешь на то, что однажды он примерит титул виконта?
– Именно, а виконты женятся на знатных и родовитых невестах, я ему не чета.
Фрейлин мягко пожурила подругу, понимая, что зерно истины в ее словах
неоспоримо: молодые люди уже очень увлечены друг дружкой, а если дойдет до помолвки,
согласится ли мистер Батлер на столь опрометчивый брак, это же мезальянс? Она
вспомнила свой печальный опыт, ей пришлось выйти замуж за человека родовитого и
богатого, ведь она тоже была дворянкой.
– И все же, ты уже приняла приглашение, и тебе придется потанцевать с ним.
– Я и потанцую, но молча и безразлично, буду стараться, – на глаза навернулись
слезы, но девушка постаралась их спрятать.
Скоро заиграла красивая музыка, кавалеры поспешили к своим приглашенным дамам
и Джордж подошел к Марии. Она не смотрела на молодого человека, чтобы не прочесть в
его глазах что-то очень опасное для ее трепетного сердечка. Он пытался заглянуть в глаза,
пытался успокоить, потому что пока он рядом, о ней никто не заговорит плохого. Этого и
боялась Мария, что Джордж будет постоянно рядом, как же тогда ей держать положенную
дистанцию? Это был веселый деревенский танец, его разучивали в пансионах, но Мария
много не знала, часто путалась, кавалер поправлял ее, направлял и все равно любовался,
даже когда у девушки получалось не очень хорошо.
Фрейлин тоже танцевала с Фраем, было бы удивительно, если бы они не танцевали
первые танцы, а все начиналось так: накануне танцев молодой пастор подошел
поинтересоваться, как долго дамам собираться. У дам в это время был полный хаос, они
умирали от собственной беспомощности и даже Нэнси мало помогала. Но Фрай уточнил,
как долго ему еще ожидать в гостиной. Тут не выдержала Фрейлин, она была в домашнем
платье и вылетела из комнаты с намерением упрекнуть пастора во всех возможных грехах,
что мужчины когда-либо совершили женщинам. Фрай буквально застыл от потока тех
гневных речей, которые на него полились, а потом, смутившись, начал оправдываться,
потому как хотел для дам сделать сюрпризы, но по задуманному не получилось, поскольку
он же не может дарить их в суматохе, молодой человек протянул две шали. Тогда девушка
смилостивилась и попросила прощение, а еще пастор поинтересовался, что можно ему
будет хоть разок пригласить прекрасную подругу на танец, та сказала, что определенного
кавалера не имеет, и было решено, что первые танцы за ним. Суматоха продолжилась, но
уже в лучшем настроении. Эти двое держались уверенней и не тупили глазки от волнения.
Эдвард тоже с кем-то танцевал, это была немолодая вдова его возраста, которая
расспрашивала, как надолго он задержится в этих краях, и есть ли у него планы остаться.
Поначалу мистер Уэнсли не помышлял дурного, размышлял вслух, что родственники