Шахматистка

Потом она купила пять свечей и зажгла их, прося Всемогущего Господа, чтобы Он исполнил ее просьбу.
Ее приход в церковь весьма озадачил Паниса и Саака, прятавшихся за колонной неподалеку от входа. Как и было условлено в памятный вечер их совместной попойки, они следили за ней на протяжении всего пути, держась на некотором расстоянии.
— Вот видишь, — прошептал Армянин. — Ты полностью ошибаешься на ее счет. Она ударилась в религию, и это в высшей степени мудро с ее стороны.
Панис знал, что его жена верит в Бога, однако скептически отнесся к мнению Саака, будто она ударилась в религию. Вера и религиозное рвение все-таки не одно и то же, и он не думал, что Элени может вдруг стать ревностной прихожанкой. Потеряла рассудок — это вполне возможно, сделалась набожной — это вряд ли.
Элени вышла из церкви просветленная и радостная от сознания того, что она исполнила свой долг православной христианки. Она пообещала себе, что отныне будет присутствовать на службе часто, как в первые годы замужества. Когда она пришла на остановку автобуса, идущего в Халки, ее восторженность уже пошла на убыль. Пока она ждала тряский автобус, который должен был отвезти ее на ответную встречу с аптекарем Костой, ее семейные заботы и мысли о шахматах — они-то, собственно, и привели ее в святое место — стали мучить ее, как и раньше. Она села на скамейку и принялась разглядывать свои слегка припухшие ноги в белых рабочих босоножках. Может, ей поговорить с Панисом, пока не поздно? Она не заметила двух мужчин, что прятались в тени газетного киоска, курили и следили за ней.
Подошел автобус. Покупая билет, Элени обменялась парой слов с водителем. Села в хвосте и, когда машина тронулась, стала разглядывать красивый пейзаж за окном. В это время года Наксос выглядел лучше всего. Солнце еще не выжгло землю, уже буйствовала молодая растительность, отчего все вокруг было зеленым и желтым, кое-где с вкраплениями фиолетового. Элени особенно нравились ослики, вечно бредущие по равнинам и горным тропам. Мерная поступь этих порой упрямых животных вызывала у нее прилив нежности. На острове у них тяжелая жизнь. Эти тощие носильщики тяжеленных грузов редко стоят без дела, привязанные на веревке у дороги, под палящим солнцем. Не надеясь на перемену своей участи, они недоверчиво поглядывают на прохожих, жуя пожухлую траву. Они лишены грациозности лошадей, и крестьяне не могут ценить этих неуклюжих обитателей сельской местности ни за красоту, ни за то, что они охраняют их дома по ночам. Ослы интересны человеку, только пока работают, это живые транспортные средства, и их покорность, смешанная с изрядной долей упрямства, трогала Элени. Она всегда обращалась с ослами уважительно, когда еще девочкой ездила на них по полям и виноградникам. Для вечно спешащих туристов, привыкших к бешеным скоростям, все ослы друг на друга похожи, Элени же всегда подмечала мелкие детали, отличавшие одно животное от другого.
“Ослы — это пешки на нашем острове”, — подумала Элени. Никакая современная машина не способна их заменить. Они идут шаг за шагом, медленно, терпеливо, ради того только, чтобы сослужить службу и вволю поесть зерна в урожайный год. “В Париже осла, наверное, не встретишь”, — подумала Элени и вдруг улыбнулась, представив себе осла, бредущего по Елисейским Полям. По телевизору она видела слонов в Бомбее, они смело прокладывали себе дорогу среди других средств передвижения, а вот осел, бредущий по французской столице, — эта картина показалась ей совершенно нелепой. Размышления об ослах немного успокоили ее. “Панис меня не бросит. Мы выросли в одном мире, переживали одни и те же трудности, одни и те же беды. Панис не найдет понимания у другой женщины”.
А в эту самую минуту тот, о ком размышляла Элени, ехал за автобусом в автомобиле и рассуждал совершенно иначе. Всю дорогу он ругал жизнь, женщин вообще и свою жену, особенно коварную. Саак молча курил, рассеянно слушая, как Панис исходит желчью, и время от времени задаваясь вопросом, такая уж ли это была хорошая идея — начать слежку за Элени.
— Церковь, как же! — воскликнул Панис. — Не надо держать меня за дурака. Вот увидишь! — непонятно кому пригрозил он.
Элени вышла в Халки и кратчайшей дорогой направилась к дому учителя.
В этот раз она пришла первой. Села за стол в гостиной и в ожидании противника-аптекаря разговаривала с Куросом. Учитель, по-прежнему бледный и еще более исхудавший, тем не менее был в прекрасном настроении. Он задал Элени несколько вопросов, касающихся “испанской партии”, на которые Элени дала обстоятельные ответы.
Курос в который уже раз заговорил о важности пешек:
— По большей части именно пешка начинает партию и нередко играет ключевую роль на завершающем этапе игры. Пешка вроде бы малозначительная фигура. В дебюте кажется, что она скорее мешает, и мы торопимся пожертвовать ею, однако именно пешка преградит путь спасающемуся бегством королю. Этот простой солдат может привести тебя к победе. Если ты будешь относиться к нему легкомысленно, ты, пожалуй, сможешь создать патовую ситуацию, но чтобы добиться настоящей победы, необходимо многое предвидеть, причем с первых же ходов. Пешка — единственная фигура, которая может превратиться в ферзя, если ты будешь настойчиво продвигать ее вперед. Ее звездный час наступит, когда главные фигуры покинут поле боя.
Элени чуть рассеянно слушала наставления учителя: мысли ее уже были заняты предстоящей партией.
Панис и Саак стояли возле окна у боковой стены дома, откуда им было хорошо видно все, что происходило в гостиной. Не слыша разговора, они никак не могли взять в толк, что происходит между Элени и стариком, как вдруг увидели, что к дому приближается некто третий. Они кинулись в соседний кустарник, не подозревая, что он колючий, и оцарапали себе руки по локоть. Это вынужденное бегство обострило ситуацию: Панис превратился в разъяренного быка. Саак проявлял выдержку, но в который уже раз проклял ту минуту, когда ему пришла в голову мысль о слежке.
Когда они вернулись на свою наблюдательную позицию, Панис уже не мог стоять спокойно. Стараясь различить скрытые полумраком фигуры, он приник к стеклу и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, точно собирался попасть в комнату сквозь закрытое окно.
Элени и Коста уже склонились над шахматной доской, возле каждого стоял стакан воды. Коста обдумывал свой дебют. Курос расположился неподалеку и тоже внимательно смотрел на доску.
Саак явно испытывал облегчение. Он ожидал гораздо худшего, чем невинная игра в шахматы со стариками. Он чуть было не расхохотался, но вовремя сдержал себя, увидев, что его приятель пребывает не в столь благодушном настроении. Панис внимательно наблюдал за происходящим в гостиной, думая только о том, как положить конец этой провокации, этому предательству, что совершалось на его же собственной, ему подаренной шахматной доске. Ему хотелось немедленно вмешаться, выразить свое возмущение, взять ситуацию в свои руки. Но что-то его удерживало. Быть может, царящая в гостиной мертвая тишина и уважение, с которым он относился к пожилому хозяину дома, имевшему репутацию мудреца. Сам не зная почему, он молча ждал.
Саак попытался отвлечь его от наблюдения:
— Знаешь, это может длиться часами. Мы тут уже ничего интересного не увидим. Поедем обратно?
Панис отмахнулся в ответ, продолжая следить за малейшим движением в гостиной.
Коста передвинул первую пешку. Элени несколько секунд обдумывала ход аптекаря. По одному перемещению пешки невозможно понять намерения противника, однако Элени выбрала закрытую игру. Сделала зеркальный ход. Сама не заметила, как внутренне успокоилась: партия началась.
Саак отошел от окна. Сделал несколько шагов по саду, наблюдая за улочкой. Ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел, как он шпионит за учителем. Репутация — это главное в ресторанном деле, и он не может позволить себе никаких сомнительных выходок. Но его опасения, похоже, были напрасны: в это время дня улочка была пустынна. Только полосатый кот да две большие ящерицы грелись на солнышке, чувствуя себя полновластными хозяевами места. Привычно трещали цикады. Армянин то и дело с тревогой поглядывал на Паниса, которого по-прежнему интересовало только то, что происходило по ту сторону оконного стекла. К счастью для Саака, его друг теперь вел себя гораздо спокойнее. Судя по всему, Панис упустил момент, когда он еще мог как-то вмешаться. Посреди игры его появление будет выглядеть совсем уж неуместно.