Ключ к Бездне (СИ)
— А теперь, господа хорошие, — сказал Зверь, продолжая усмехаться, — добро пожаловать вниз. Прыгайте, там неглубоко.
— Я не полезу, — тонким голосом забормотал парень в болоньевой куртке, тот, который давеча вопил от ужаса, катаясь около ямы, — мы так не договаривались! Нам говорили о каких-то спелеологических исследованиях, связанных с радиоактивностью. И всё. И всё!
Его товарищи смотрели в землю, не говоря ни слова поддержки и их сумрачные физиономии могли означать любую вещь, кроме поддержки. Должно быть деньги накрепко запечатали им рты. То ли этот светловолосый парень получил меньше остальных, то ли потрясение оказалось слишком сильным, но он продолжал говорить, повышая голос с каждым словом:
— Я не полезу в эту долбаную яму! Я требую, немедленно отвезти меня домой! Я…
Зверь выпрямился во весь свой немаленький рост и его кулак молниеносно воткнулся в солнечное сплетение болтуна. Тот охнул и скрючился, согнувшись пополам. Тогда великан схватил его за куртку и бросил в колодец. Проделав эту операцию, он согнал улыбку с лица и обвёл взглядом всех нас:
— Кто ещё хочет обговорить условия работы?
Желающих не оказалось и учёные начали покорно спрыгивать в жерло колодца.
Швед, куривший поодаль, с другими водилами, что-то рассказывал похохатывая, но его смех быстро увял, стоило Зверю сказать одну единственную фразу:
— Швед, полезай сюда.
— Да ты чё? — возмутился лысый, подойдя поближе, — ты же базарил, типа я чисто пошоферю и всё. Базар требует ответа.
— Лезь, кому говорю! — набычившись, процедил Зверь и погладил автоматную рукоять, — хочешь перетереть?
Не дожидаясь окончания этой интереснейшей сцены я подошёл к краю колодца, испытывая ощущения сходные с чувствами моржа, перед погружением в прорубь. Опустившись на корточки, я прыгнул вниз. Оказалось, лететь достаточно далеко — около двух метров. Пол больно ударил по пяткам и от неожиданности, я свалился на бок. Лёжа на полу я попытался осмотреться и сообразить, куда угодил. Однако меня, почти сразу же отволокли в сторону и уже знакомый, женский голос раздражённо рыкнул:
— Урод, ты как, хочешь послужить посадочным пятачком?
Вобла оказалась совершенно права: на то место, откуда меня убрали, немедленно приземлился раздражённо пыхтящий Швед и смачно сплюнул на пол. Не успел он отойти, как сверху, точно чёртик из коробки, выскочил Зверь, приземлившись так мягко, словно он был пантерой в человеческом обличье. Теперь наша группа, за вычетом водителей, оказалась в полном сборе. Вот только где? Я огляделся.
Ровные зелёные стены сводчатого коридора уходили в обе стороны, исчезая в изумрудном тумане, скрывающем окончания туннеля. Стены, светящиеся слабым гнилостным светом, казались изготовленными из пластика, но на ощупь были омерзительно тёплыми и влажными. Все наши тюки лежали около стены, сваленные в полном беспорядке. Около них, с абсолютно потерянным видом, стояли Сергей и Юрик. Трое болоньевых учёных склонились над своим пострадавшим товарищем, шумно выблёвывающего содержимое желудка. Теодор что-то тихо объяснял, окружившим его Зверю, Вобле и Круглому. Швед, демонстративно, держался в некотором отдалении.
Окончив объяснение, Емельянович повернулся к нам и с ноткой торжественности в голосе сказал:
— Добро пожаловать в Бездну, господа.
Едва он произнёс последнее слово, как над нашими головами оглушительно лязгнуло. Дыра в потолке исчезла, скрывшись под огромной металлической крышкой, где было изображено человеческое лицо, оскаленное в безмолвном крике. От потускневшего изображения веяло такой тоской и безнадёжностью, что я ощутил нарастающий страх. Мы оказались отрезаны от внешнего мира в подземелье, которое Теодор Емельянович, весьма оптимистично, назвал Бездной.
БЕЗДНА
— Хочу вам кое о чём сказать, — Емельянович бросил короткий взгляд на жуткий люк, — с этой минуты характер наших отношений несколько меняется. Отныне я имею полное право распоряжаться жизнью каждого из вас. Любой, отказавшийся выполнить приказ, либо мой, либо моего заместителя, — он кивнул на Зверя и тот, с готовностью обнажил, в кровожадной усмешке, свои крепкие зубы, — будет немедленно застрелен. В качестве альтернативы могу предложить оставить провинившегося в этом лабиринте, а это — именно лабиринт. Поверьте, через очень короткий промежуток времени вы пожалеете, что вас не пристрелили.
Теодор был неплохим психологом: высказав всё это, он умолк и некоторое время безмолвствовал, позволив переварить порцию полученной информации. Мой мозг предпочёл отпихнуть лишний груз в сторону, оставшись на своих позициях. Ну и ладно, недаром же моя благоверная весьма часто обвиняла меня в твердолобости. Взамен, я сумел оценить реакцию остальных. Троица боевиков восприняла речь руководителя абсолютно спокойно, а Швед лишь пожал покатыми плечами. Сергей с Юриком переглянулись и заметно помрачнели. Впрочем, как мне показалось, Сергей уже готовил себя к чему-то эдакому — видимо предыдущие события намекали на подобный исход. Учёные выглядели ошеломлёнными, а истерик из их группы, начал тоненько завывать. Ну и правильно, время было самое подходящее.
Убедившись, что его слова дошли до всех, Теодор продолжил:
— Должен вас предупредить, место куда вы угодили — очень опасное, не приспособленное для жизни человека, поэтому выполнение моих приказов, будет в ваших интересах. Две новости — хорошая и плохая. Хорошая — вам будет выдано оружие, для самозащиты. Плохая — очень часто оно не сможет вас защитить. Поэтому, если я прикажу бежать — это значит, бежать нужно со всех ног, не изображая из себя героев.
Нарисованная картина выглядела достаточно мрачно, даже для того предохранителя, который стоял у меня в мозгу, поэтому мурашки, бегущие по загривку вели себя всё агрессивнее. Смерти, честно говоря, я очень боялся, а все эти предупреждения выглядели весьма неаппетитно.
— Вопросы задавать можно? — поинтересовался я, тщательно откашлявшись, дабы не издать недостойного писка. Впрочем, эти мои ухищрения пропали втуне.
— Нет, — коротко отрезал Зверь, выступая вперёд, — всё необходимое для выживания, вам расскажут и покажут, а ваши собственные интересы можете оставить при себе. Лишний шум, в этом месте, может только навредить, поэтому тот, кто будет слишком много трепать языком, продолжит путешествие без него. Переносить багаж можно и без языка. Поверьте, я смогу сделать это так, что никто не истечёт кровью, до окончания пути.
Сказано было очень даже веско, настолько веско, что я ощутил прикосновение ножа к трепательному инструменту. Проклиная себя, за нарушение собственного же правила, гласящего: не высовывайся, я попятился назад, попытавшись слиться с омерзительно тёплой стенкой тоннеля. Зверь опять отошёл за спину Теодора и подал знак Вобле. Та тотчас склонилась над баулом, где, как я уже знал, хранились изделия старика Калашникова. Пока тощая воительница разглядывала содержимое сумки, руководитель продолжил, прерванную Зверем речь:
— На данный момент у меня есть один единственный приказ — немедленно уходить с этого места. Каждому будет выдана часть поклажи…
Один из учёных, хлопотавших вокруг избитого товарища, неуверенно осведомился:
— А нельзя ли немного задержаться, — он помялся и пояснил, — путешествие в автомобиле, пусть даже таком комфортабельном, весьма утомительная штука, а наш товарищ, ко всему прочему, чувствует себя неважно. Возможно, стоило бы остаться здесь на ночь. Не всё ли равно…
— Нет, не всё равно! — добавив металла в голос, сверкнул глазами Теодор, — у нас есть жёсткий график, которого постараемся придерживаться. Сегодня мы должны пройти двенадцать километров, а это будет нелегко, учитывая количество поклажи. Поэтому, выходим немедленно.
— Круглый, — подал голос Зверь, — помоги народам укомплектоваться. Подгони им ремни, не то они, чую, рухнут, после первого же километра.
Крепкий, коротко стриженый, парень, молча кивнул и направился к сложенным около стены вещам. Поскольку ближе всего стояли Юрик с Серёгой — они и получили первые тюки. Цепляли груз, как рюкзак — на спину, причём Круглый достаточно долго двигал пряжки, пытаясь уравновесить объёмистую поклажу. Кроме объёма они имели ещё и весьма солидный вес, о чём я и узнал, когда короткий палец Круглого поманил меня к себе. В чёртовой хреновине было не меньше тридцати килограмм — почти половина моего собственного веса. Однако молчаливому парню удалось так разместить груз, что я ощущал лишь небольшое давление на загорбок.