Прекрасная начальница

Я недоверчиво хохотнул.
– Ну, мы ведь можем выбрать из того, что есть. Или мое мнение вообще не считается?
– Конечно, считается, просто ведь некоторые университеты еще мне не перезвонили.
– Ханна, я уверен, что везде, где ты была, тебя уже приняли. То есть эти варианты мы уже вполне можем рассматривать.
Отстойно было обсуждать это по телефону, но терпение у меня закончилось. Увидев сегодняшнюю реакцию друзей, я понял, что до сих пор не иметь даже представления о том, куда мы поедем, – это полный бред. Так что снова откладывать разговор до лучших времен я не хотел.
Я слышал, как она вздохнула, чтобы успокоиться, а затем произнесла:
– Мне кажется, что планировать наперед – все равно что бежать впер…
– Блядство, Ханна! – перебил ее я. – Сейчас, ты, черт возьми, главная! И ты же – тот самый ебучий паровоз! Ты сама им и управляешь. Тебя хочет каждый университет!
– Уилл.
Я вздохнул, сжав переносицу. Ханна казалась такой ранимой, но спокойствие, с которым она говорила, заставило меня потерять все самообладание.
– Что?
– Не кричи на меня. Я не хочу ссориться.
Но я был слишком расстроен, чтобы прекратить нападать.
– Если ты сейчас положишь трубку или отложишь разговор на потом, ссора от этого все равно никуда не денется. Дело в том, что ты побывала на семи интервью, но лично я понятия не имею, к какому варианту склоняешься. Вот в чем проблема, Ханна. Это я и хочу выяснить.
Она какое-то время молчала, а затем выдала короткое:
– Окей.
Постаравшись успокоиться, я произнес:
– Детка, в том, что мы ругаемся, нет ничего плохого. Мы иногда не будем соглашаться друг с другом. А временами у нас будут абсолютно противоположные мнения на что-то. Но нам пора прекратить бояться ссор.
– На этих выходных мы тоже спорили. Но сейчас все кажется намного хуже, – заметила она.
– Потому что так оно и есть, – ответил я, недоверчиво посмеиваясь. – Ну, знаешь, мы тут вообще-то о будущем говорим.
Она не ответила. Все, что я слышал, – это тихое постукивание на том конце провода: нервная привычка Ханны барабанить ручкой по ноге.
Прислонившись к стене, сказал:
– Ханна, мне нужно, чтобы ты хоть что-нибудь сказала.
– Я не уверена. Чувствую, что еще не готова решить по поводу университета. Тем более я еще не была в Калтехе. Плюс мне так и не перезвонили из Гарварда, Беркли и Университета Райса.
– И это нормально, – сказал я ей. – Все, о чем я прошу, – просто поговорить со мной, потому что у тебя есть предложения от пяти университетов, но ты не хочешь мне рассказать, даже куда тебе теоретически хочется. Тебе нравится Гарвард, нравится Принстон, но ты не прочь занять должность и в Университете Хопкинса или МТИ. Я прав? [Массачусетский технологический университет. Ориг.название – Massachusetts Institute of Technology]
– Ага.
И это опять все, что она сказала.
– Следующее собеседование – последнее, – спокойно напомнил ей я. – Предположим, тебе перезвонили только из трех университетов. Из каких? Назови тройку лидеров.
– А что в приоритете? – ответила она, явно раздражаясь. – Месторасположение? Исследовательская деятельность? Зарплата? Аудиторная нагрузка? По каким критерия ты хочешь, чтобы я их оценила?
Я откинул голову, с тихим стуком ударяясь о стену.
– Черт возьми, Ханна. Такое впечатление, что ты патологически не способна принять это решение. Оцени их вместе со мной, по одному за раз.
– Все так запутано, Уилл. Это непросто. Пойми, чтобы выбрать, нужно учесть чуть ли не миллион факторов.
– Ты сейчас решила меня учить? Серьезно, что ли? – застонав, оттолкнулся от стены и снова начал вышагивать по квартире. – Я в курсе, когда ты уезжаешь, и в каких университетах будут собеседования. По приезде домой ты рассказываешь мне, куда едешь потом. Но даешь ли ты мне хоть высказаться после этого? Нет! Поэтому да, я понимаю, как все запутано, а вот ты, кажется, ни фига.
– Может, я просто пытаюсь быть рассудительной.
– Нахуй рассудительность! – заорал я. – Будь рассудительной во время интервью. Но в нашем браке каждый раз, когда я тебя чем-то обидел, если ты чего-то боишься или хочешь – говори мне. Мне не нужна приукрашенная версия. Я хочу знать обо всем без исключения, будь то хорошее или плохое, важное или не очень. На сегодняшний день я знаю, какие вопросы тебе задавали на собеседовании, насколько большой будет лаборатория и какой будет начальная ставка. Но я понятия не имею, понравилось тебе там или нет. Ты меня ни разу не спросила, где хочу жить я, чем хотел бы заниматься. Я последую за тобой куда угодно, Ханна. Но только в качестве равноправного партнера.
Ханна замолчала, и на пару мгновений я задумался: а не затаила ли она на меня обиду. Но затем услышал всхлип и понял, что она плачет.
– Я не хотела показаться эгоисткой, – пробормотала Ханна. – Ты ведь это знаешь?
– Конечно, – стараясь разрядить обстановку, ответил я. – Смотри, тебе придется принимать решение вместе со мной, в партнерстве. Но из-за своего желания быть рассудительной ты не даешь сердцу выбрать что-то одно. А благодаря неспособности озвучить предпочтения – неважно, насколько они ориентировочные – уже я ни хера не могу внести свою лепту в этот процесс, – я слышал, как она высморкалась. – И сейчас твое нежелание вступать в конфликты похоже уже не на наивность, а на бестолковость. Мне не нравится, что у тебя вошло в привычку подобным образом сливаться с разговора – еще до его начала – и прямо сейчас это меня дико бесит.
Она всхлипнула.
– Я хочу закончить разговор.
Мое сердце остановилось.
– Ханна, ну хватит тебе.
– Из-за тебя я чувствую себя глупым ребенком. Увидимся в пятницу.
Послышался щелчок, и на линии воцарилась тишина. Она повесила трубку. Я наорал на нее, и она отключилась. Просто молодчина, Уилл.
Внутри меня боролись между собой вина, разочарование и откровенный страх. Пройдя через комнату, я рухнул на диван. Передо мной на кофейном столике стояла непочатая бутылка пива, а выступивший конденсат стекал по поверхности на столешницу. Схватив ее, поднес к губам.
Ночь обещала быть чертовски длинной.
***
Дженсен бежал следом за мной по дорожке.
– Эй, я, наверное, самый хреновый советник в таких делах, – сказал он. – Мне годами не удавалось заставить Ханну вытащить голову из песка.
– Нет, послушай, – оборачиваясь к нему, ответил я. – Сейчас ты должен сказать мне, что ругаться всего через неделю после свадьбы на эту тему – это нормально.
Он сдержанно хохотнул, и только тогда я понял, что ляпнул.
Резко затормозив, я остановился посреди дорожки.
– Дженс, я не это име…
– Хочешь, чтобы я тебе сказал, что может быть нормально через неделю после свадьбы? – поинтересовался он, наклонившись и уперев руки в колени, переводя дыхание.
– Прости, – покачав головой, ответил я. – Чувак, с моей стороны это было вообще неделикатно. Я последняя скотина.
Он отмахнулся от моих извинений и выпрямился.
– Учитывая, что моя жена – с которой я встречался до этого девять лет – сказала мне через неделю после нашей свадьбы, что она не уверена, стоит ли нам быть вместе, я бы сказала, что у вас с Ханной все прекрасно. Просто ей сейчас реально нелегко. Вот и все.
– Наверное, – я посмотрел ему за спину и увидел кучу мамашек с прогулочными колясками, направляющимися в нашу сторону. Мне было не по себе уже несколько часов.
Мы отступили в сторону, на траву, и Дженсен вытащил бутылку воды из своей дурацкой беговой сумки на поясе.
– Ханна не в состоянии сфокусироваться на чем-то одном, – сказал он и отхлебнул воды. – Именно поэтому она отлично справляется с чем-то определенным, а с многозадачностью у нее по нулям. Думаю, не стоит уж слишком к ней придираться. Благоразумность – не ее конек.