Повелитель кошек (СИ)
Приток реки оказался скорее мелкой протокой, заросшей камышом и прочей водяной растительностью. Я перешел его без всяких проблем, нащупывая дорогу посохом, даже ног не замочил. Островок, на который я пробрался, представлял собой огромную скалу, в разломах которой росли кусты и странные кривые деревья. На вершине скалы темнели большие острые глыбы, которые будто кто-то намеренно поставил торчком - я так понимаю, они то и дали название урочищу. Оглядевшись, я разжег фонарь и начал обследовать берег в поисках входа.
Он располагался между двух высоких скал и был обозначен древней полуразрушенной аркой из белого похожего на мрамор, некогда имевшей форму вытянутого вимперга - теперь от арки остались только два полуразрушенных столба, вокруг которых валялись обломки самой арки. Архитектура была необычная, на обломках я видел остатки искусной резьбы, не до конца стертой временем и непогодой. Ничего подобного я в этом мире прежде не видел. Миновав арку, я углубился в узкий проход между скалами, который закончился входом в пещеру. Проблем со спуском в нее не возникло - тут была лестница, облицованная все тем же белым камнем.
Пещера оказалась любопытным местом. Некогда тут было какое-то святилище. Я оказался в низком сводчатом зале с толстыми витыми колоннами, расположенными в шахматном порядке. Поверхность колонн покрывал затейливый узор, нечто вроде стилизованного изображения переплетенных ветвей и листьев. В дальнем конце зала располагался родник, вода из которого стекала в неглубокий овальный бассейн. Все здесь густо заросло ползучими растениями и мхом и выглядело очень живописно - просто идеальный японский садик-ками. Когда я подошел к бассейну, то почувствовал слабый и странно знакомый мне запах. Его распространяли высокие кусты с мягкими перистыми листьями буро-лилового цвета, росшие справа и слева от бассейна. Раньше я никогда не видел таких растений, ни в своем, ни в этом мире, и внезапно понял, что это они и есть, купины ши.
Для начала я собрал кору, которую сначала принял за серебристую паутину, облепившую стебли кустарника. Кора на ощупь напоминала гигроскопичную вату и легко сминалась в липкие пружинящие шарики. Скатав с полдюжины таких шариков, я занялся сбором корней.
- А если это не то, что мне нужно, - пробормотал я, ковыряя лопаткой влажный грунт, - соберем все, что тут растет. Всякой твари по паре. Пусть торговец сам разбирается.
Копнув еще раз лопаткой, я обнажил корни одного из кустов. Странно, но мне показалось, что они шевелятся. Тряхнув головой, я потянул корешок и приготовился срезать его кинжалом, и в этот момент меня накрыла волна того самого запаха, который я почувствовал прежде. Теперь я больше не сомневался, что когда-то давно ощущал его - уж слишком необычным был запах странного кустарника. Будто кто-то смешал дорогие французские духи "Герлен" с корицей, пажитником, мускатным орехом и горелым сахаром. Такой запах невозможно забыть и его нельзя перепутать. Но где...
************
У меня высокая температура. Мама полчаса назад мерила ее градусником. Наверное, заставит меня снова пить эти горькие таблетки.
В комнате выключен свет, потому что у меня болят глаза. Горит только ночник у моей кровати. В его свете я вижу мои книги и игрушки, расставленные на полке. Мягкие зайцы и медведи смотрят на меня желтыми стеклянными глазами, ярко поблескивает красная пожарная машина, которую я так хотел заполучить. Теперь мне что-то не хочется с ней играть.
Кожа на лице будто вздулась, тело горит. Шевелиться не хочется, всякий раз, когда я делаю движение, меня бросает в дрожь. Когда мама положила мне руку на лоб, меня будто в ледяную воду кинули. Горло дерет, нос не дышит. Ненавижу болеть!
Мои друзья сейчас на катке. Катаются, играют в хоккей, валяют друг друга в сугробах. А я лежу. Плохо, когда ты болен.
Наверное, я ненадолго засыпаю. Сон тяжелый, болезненный, жаркий. А потом в мое болезненное полузабытье входят голоса. Даже своим насмерть заложенным носом я чувствую запах холода и табака. И я ощущаю такую радость, что сразу забываю о высокой температуре, воспаленном горле и прочих радостях фолликулярной ангины.
- Ты что, мужик? - Это папа. Он наконец-то приехал. Мама стоит рядом с ним. - Расхворался никак?
- Простудился, - хриплю я. Хочу встать, но волна озноба продирает меня так, что я начинаю дрожать.
- Лежи, лежи, - отец подмигивает мне. - Чем тебя мамка лечит?
- Таблетками, горькими...
- Да? А у меня есть для тебя лекарство.
- Какое... лекарство?
- Помнишь, ты хоккейный шлем просил? - Отец показывает мне отличный белоснежный хоккейный шлем, точно такой же, как у взрослых хоккеистов, кладет его на мою грудь. - Теперь шишек не набьешь. Это первое лекарство.
- Спасибо...
- Мать, чайник горячий? - спрашивает папа.
- Только перед твоим приходом вскипел. Хочешь, еще...
- Да, пойдем на кухню. Ты тут полежи пока, - отец щелкает меня пальцем по носу. - Мы сейчас вернемся.
Шлем отличный. Просто супер-шлем. Я верчу его в руках и думаю, как обзавидуются мальчишки, когда я в нем выйду на площадку. И тут входит папа. В руках у него кружка, из которой идет пар. Мама идет следом.
- Сереж, - говорит она, - а ты уверен...
- Да не волнуйся ты! Отличная это штука, настоящий природный продукт. Нечего ребенка химией пичкать. - Отец садится на постель и протягивает мне кружку. - Ну-ка, Харламов, давай чайку попьем.
Напиток в кружке темный, с легкой белой пеной. Резкий запах бьет мне в носоглотку, заставляет чихнуть. Очень резкий запах, но приятный, напоминает аромат свежих булочек, которые мама печет по воскресеньям. Я делаю первый глоток, морщусь.
- Фуу, горький!
- Правильно, горький, - соглашается отец. - Если лекарство горькое, оно настоящее. Давай еще глоток.
- Не буду...
- Значит, тебе нравится пить горячее кипяченое молоко с пенкой? - Отец смеется, сам отпивает глоток из кружки. - Видишь, я же не сморщился.
- Ну, ты взрослый.
- А ты у нас кто? Победитель великанов и гроза бандитов с пустошей. Герой. А герой без капризов пьет даже самое горькое лекарство. Давай, пей.
Я делаю еще пару глотков. Во рту остается вяжущий привкус, напиток имеет вкус горелого сахара и вроде как лимонных корок. И где только папа нашел такую дрянь?
- Молодец, сын, - папа треплет меня за плечо. - Я тобой горжусь. Теперь закрывай глаза и спи.
- Папа, а ты не уедешь сегодня?
- Я только приехал, - смеется отец. - Вот поставлю тебя на ноги, обыграю в "Монополию", а потом поглядим. Ладно, спи давай.
Мама снова щупает мой лоб, озабоченно качает головой. Отец улыбается, наклоняется к ее уху и что-то шепчет. Я смотрю на них и чувствую, что ужасно хочу спать. Ночник выпускает длинные световые нити, за замерзшим, покрытым ледяными цветами окном мелькают огни фар проезжающих автомобилей. Последнее, что я чувствую - прикосновение отца, сжавшего в ладони мои пальцы...