Его прикосновение

Натан провел ее к большому зданию. Над дверью красовалась табличка «Ресторан», повыше еще одна — «Помещение аукциона». Они вошли внутрь. Натан закрыл за Меган дверь. Здесь было чуть потише, но рев животных проникал и сюда.
— Живая музыка, — сквозь зубы пробормотала Меган. — Эти несчастные коровы все время будут блеять?
Она огляделась, удивленная современной обстановкой помещения.
— Блеют овцы, — сказал Натан, беря ее под руку. — Коровы мычат или ревут.
Мимо них протиснулись трое молодых людей в ковбойских шляпах, окинув Меган оценивающим взглядом.
— А что делают быки?
— Фыркают.
— Давай, Кинкейд, просвети ее, — произнес один из парней; двое других засмеялись.
— Привет, Баден, — сказал Натан, вежливо кивнув.
Прямо перед ними, на большой черной доске, укрепленной на стенде, мелом был расписан порядок аукциона. За стендом располагалась стеклянная дверь в другое помещение. Там, за стеклом, три женщины работали за компьютерами.
— Как они могут работать в таком шуме? — спросила Меган как раз в тот момент, когда мужчина, которого звали Баден, вышел, толкнув ее плечом так, что она была вынуждена прижаться к Натану.
— Ой, случайно вышло! — нахально ухмыляясь, проронил Баден и бросил на Кинкейда взгляд через плечо.
Натан крепче сжал ее руку. Меган нахмурилась. Что же тут происходит?
— Пойдем, — сказал Натан, провожая ее к двери, расположенной за стендом с доской, и далее, мимо возвышения с рабочими местами операторов в другое помещение, напомнившее Меган небольшой театр. — Вот где, собственно, и будет проходить аукцион, — пояснил он.
Деревянные скамьи на бетонном основании поднимались амфитеатром за площадкой, похожей на сцену, с тем лишь отличием, что сцена имела ограждение. Пониже сцены находился огороженный участок со стойкой, за которой сидели несколько мужчин. У одного из них был микрофон.
— Оркестровая яма? — пошутила Меган, кивнув в сторону стойки.
— Не жди Зубина Мету [2], — усмехнувшись, ответил Натан. — Здесь, на ринге, будут выставлять скот. Пошли, — сказал он и, положив ей руку на плечо, повел по узкому проходу к первым рядам.
Они нашли два места перед стойкой, откуда было все замечательно видно. Натан несколько минут объяснял Меган, как будет проходить аукцион, но, когда все началось, полностью сосредоточился на торгах.
Меган, как бы ни была увлечена происходящим, ни на минуту не забывала о его ладони, лежащей у нее на колене. Она украдкой взглянула на своего спутника. Под мягким трикотажем его пуловера проступали мощные бицепсы. Пуловер словно вторая кожа обтягивал грудь. Меган скользнула взглядом вниз, невольно задержавшись на его чреслах.
Жар от его ладони поднимался вверх. Мышцы живота судорожно сжались. Меган осторожно убрала с его лба прядь, упавшую на глаза.
— Продано! — объявил аукционист.
Меган мельком взглянула на ринг. Там стояла маленькая красно-рыжая корова с белыми отметинами на морде.
— Что это за порода? — тихо спросила она у Натана.
— Ты не знаешь, что за породу покупаешь?
Меган задержала дыхание. Когда она подняла руку, чтобы поправить Натану волосы, аукционист решил, что она… Натан рассмеялся, а Меган подавила желание застонать.
— Итак, я купила корову. Теперь я настоящая фермерша.
— Ты не сказала мне, что приехала сюда покупать, — с невинным видом заметил он. — И как ты думаешь доставить ее домой?
— А они не доставляют товары на дом?
Натан покачал головой, глядя на нее из-под удивленно приподнятых бровей.
— Мы можем привязать ее к прицепу. Пусть себе идет домой не спеша.
— Забудь об этом. Если я купила корову за фунт, к тому времени, как я дотащу ее до амбара, она и десяти центов не будет стоить. Я не так глупа, как ты думаешь!
Но что, скажите на милость, ей делать с этой коровой? К тому же у нее есть рога.
— Нет, дорогая, ты далеко не глупа, — ответил Натан, — но чертовски упряма.
Он рассмеялся и помог ей подняться.
— Быков еще не скоро будут показывать. Давай попьем чего-нибудь. А потом решим, что нам делать с твоим приобретением, если не сможем поймать для нее такси. Кстати, ты купила корову херефордской породы.
— Дай мне еще немного времени, чтобы войти в роль, и я поеду домой верхом на моей херефордской коровке.
Ему нравился ее острый язычок. Черт, она нравилась ему все сильнее с каждой минутой. И надо отдать ей должное, у нее были характер и задор. Она всерьез решила купить эту корову.
Они отыскали места в переполненном ресторане, и Натан отправился к длинному прилавку, чтобы взять чего-нибудь попить. Соус так остро и приятно пах, что он заказал хот-доги с двойной порцией чили.
Натан поставил поднос на стол.
— Ты не подождешь меня пару минут? Я кое-что должен сделать.
Испытывая за Натана гордость, Меган проводила его взглядом до двери. Невольно она попыталась представить его в Манхэттене. Нет, там, в Нью-Йорке, он никогда не был бы счастлив. Натан принадлежал этому миру полей, аккуратно нарезанных на пастбища, миру холмов, возвышающихся над озерами и лесами.
К тому времени как он пришел, Меган уже доела свой хот-дог. Он с хитрой, но счастливой улыбкой сел рядом.
— Ты что-то затеял, — поддразнила своего спутника Меган. — Скажи, что ты там провернул?
— Получил быка по дешевке. Я собрался торговаться до четырех тысяч, но дело выгорело, и я получил его за три.
— Ты уже выторговал быка?
— И погрузил его в трейлер. Я даже нашел способ доставить домой твою корову.
Меган чмокнула его в щеку:
— Спасибо за то, что позаботился о транспортировке моей коровы. Мне, честно говоря, было не по себе при мысли о том, что придется тащить ее на поводу.
В его глазах светилось удовольствие, и Меган улыбнулась. И тут вдруг она вспомнила о том, что он купил быка, назвав какую-то непомерную цену.
— Ты говоришь, что заплатил за быка три тысячи долларов?
Натан усмехнулся.
— Это был тот же бык, которого хотел купить Баден. А теперь я расскажу тебе, как мне удалось заполучить быка так дешево. Баден узнал, что я приехал сюда за тем же быком, что и он, и, решив, что я все равно буду торговаться до последнего и перебью его цену, разозлился и уехал.
— И все же — три тысячи долларов!
— Уверяю тебя, для хорошего быка это дешево. У него, правда, нет документов, но за такую цену их и ждать нечего.
— Натан, у тебя ведь много коров? И быков тоже?
— Около тысячи голов.
— Ты неправильно вкладываешь деньги. Дай покажу.
Меган вытащила из сумочки блокнот и карандаш и начала что-то быстро писать. Натан смотрел на нее, а не на цифры.
— Ты мог бы удвоить свой капитал или даже утроить, если бы сделал правильное вложение. И тебе не пришлось бы так работать, что тоже немаловажно.
Его глаза потемнели. Он должен был знать, что все слишком хорошо началось, чтобы длиться долго. Интерес Меган к фермерству — не более чем прихоть избалованной барышни.
— Ты предлагаешь мне избавиться от стада?
— Я понимаю, ЧТО это звучит слишком радикально, но ты мог бы гораздо больше преуспеть на рынке ценных бумаг.
— Оставь свои соображения при себе, дорогая, — сказал он, смерив ее тяжелым, мрачным взглядом, и откинулся на спинку стула. — Как только я продам стадо и заставлю деньги работать на меня, куда мне девать себя, скажи на милость? Играть в поло? Поехать в кругосветку? Я землевладелец. Фермер. Моя земля — это часть меня самого, как воздух, которым я дышу. Я выращиваю стадо потому, что мне нравится этим заниматься, и если тебе нравится играть на бирже, возвращайся лучше к себе в Нью-Йорк и продолжай заниматься своей престижной работенкой на этом своем Манхэттене.
Меган молча смотрела на него. Не дождавшись ответа, он добавил, криво усмехнувшись:
— Ведь именно так вы и намерены поступить, мадам, не правда ли? Ну что ж, когда соберетесь, оставьте корову на моем пастбище. Вряд ли на Манхэттене найдется достаточно травы, чтобы ее прокормить.