Билет куда угодно

Эх, фонарик бы сейчас. Вот никогда под рукой не оказывается фонарика! А то бы Нейсмит видел сейчас то, чего никогда ни один человек не видел. Даже шахтеры. Камни глубокой мантии — вот что он увидел бы. Через какую-нибудь пару минут Нейсмит должен был пройти сквозь самое колечко внешней части ядра — пройти ту страшно загадочную область, где железо и никель под давлением обращается в жидкость — да и еще черт-те что происходит…
Снова часы. Минутная стрелка, зараза, самую малость сдвинулась. Падая в черную пустоту, Нейсмит и сам малость сдвинулся. Теперь он не мог удержаться от мыслей о потерянных духах, вечно блуждающих под Землей. Примерно так греки представляли себе ад. Египтяне тоже. Нейсмит в свое время наслушался об этом много умного. В кофейнях и на квартирах, где вечно курятся вонючие палочки. Фраза из каких-то случайно прочитанных текстов вдруг выплыла в его воспаленном сознании: «хтонические уроборы».
Нейсмит вздрогнул и покрепче ухватился за поперечину. «Я человек, а не призрак. Ясно? Я человек, а не призрак».
Затем пошли другие дурные мысли: а может, с кем-то уже бывало так, как сейчас со мной? Может, какая живая душа уже ныряла вот так сквозь землю, как отчаявшийся — в лестничный пролет? Есть, может, уже человек, неспособный добраться до поверхности, которого мотает туда-сюда, пока его безжизненное тело не найдет себе последнего пристанища в центре Земли?
Интересно, а что случится дальше, когда энергия аппарата выйдет, кончится, сойдет на нет? Гигантский взрыв, способный вызвать извержения вулканов по всей планете — так что материки сдвинутся с привычных мест?…
А если энергия никогда не кончится? Тогда останки того парня так и болтаются там… а может, там целый склад трупов — и все как один в силовых оболочках…
Время шло, и Нейсмит приходил в себя. Во мраке и безмолвии он обнаружил, что начинает остро ощущать свое физическое существо — положение тела, полусогнутые конечности, какие-то не вполне понятные протекающие в нем процессы. Как это все-таки странно — почти до абсурда — быть человеком!
Четыре года — целых четыре года он считал себя Гордоном Нейсмитом. Потом ему сказали, что такая личность — лишь маска. Что на самом деле он совсем из другой расы — из мира, отстоящего на двадцать тысяч лет от того, который он считал своей родиной… Но и такая личина оказалась нисколько не реальнее прежней.
Где же правда? Откуда он на самом деле? Какова цель, ради которой приходится вечно оказываться безнадежным изгнанником?
Туманные, призрачные очертания проплывали во мраке. Он раздраженно прищурился, потом закрыл глаза, но очертания никуда не делись. Нарастала неодолимая дремота.
Тут Нейсмит вздрогнул, пришел в себя и понял, что время прошло. Пощупал часы. Девять тридцать. Двадцать пять минут он уже летит как плевок из окна. И что же…
Нейсмит покрепче ухватился за поперечину, когда ледяные мурашки злыми насекомыми побежали по спине. За двадцать две минуты капсула железно должна была долететь до центра Земли. Он уже без всяких эмоций протянул руку и попробовал оболочку. Вот это номер! Оболочка стала теплее.
Может, капсула имела какую-нибудь хитрую теплопроводность? Скажем, не сразу нагревалась? Или сани мчали седока медленнее, чем он рассчитывал?
Нейсмит поднапрягся и выждал пять минут, прежде чем снова коснуться капсулы. Ага, все верно! Горячая, стерва!
А скоро даже воздух в капсуле сделался как в турецкой бане. Баню Нейсмит не уважал — особенно если в одежде. Вся одежда прилипла к телу.
Вязкие, как мазут, протекли еще две минуты. Капсула все светлела — от красного до оранжевого, от оранжевого до желтого… Наконец просто побелела.
А Нейсмит — наоборот, покраснел. Тяжкое это занятие — быть гармоническим осциллятором. Врагу нельзя пожелать. Даже закрытые глаза не спасали от ярчайшего блеска стенок капсулы, а жар был просто невыносим.
Нейсмит зажмурился и застонал.
И буквально через мгновение жар и свечение слегка ослабли. Нейсмит приоткрыл глаза. Капсула уже сменила цвет с белого на оранжевый. А оранжевый, хотя и медленно, но все-таки перетекал в красный.
Нейсмит втянул в себя огромный как мир и мучительный как жизнь вдох облегчения. Кризис миновал! Можно вздохнуть спокойно!
Время, время — надо следить за временем. Не обращая внимания на боль в покрывшемся волдырями теле, Нейсмит пощупал стрелки часов.
Теперь десять. С начала падения прошло пятьдесят пять минут. Если подсчеты верны, Нейсмиту давно уже следовало парить над Индийским океаном.
Но де-факто Нейсмит еще только-только миновал жаркую зону, которая ничем иным, как ядром планеты, быть не могла.
Теперь воздух в капсуле с каждым мгновением предательски охлаждался. Цвет оболочки сменился с тускло-багрового на черный. Нейсмит пару минут выждал и решил коснуться капсулы: горячо, но терпимо.
Нейсмит начал терять остатки веры в свои математические таланты. Может, часы отстают? Может, время в капсуле идет совсем иначе?
Время ползло как мексиканский индеец от кактуса к кактусу. Вот 10.17. Потом 10.23. Потом, как ни странно, 10.27. Нейсмит нетерпеливо ерзал на своих санях и напряженно ожидал. Раз-два-пять-двенадцать-сорок… Теперь — или никогда.
Одно мгновение он еще болтался в кромешной тьме. А в следующее… под ногами расцвели звезды — целая галактика звезд — блестящих будто алмазы в черном полушарии ночи. Над головой оказался темный шар, что заслонял вторую половину неба — шар отплывал прочь прямо на глазах.
Нейсмит заморгал глазами и замотал головой в полном недоумении, пока не понял, что шар — всего лишь ночная сторона Земли — той самой Земли, из которой он только что пулей вырвался вперед ногами.
Дыхание перехватило, а на глаза навернулись слезы. Вот он наконец на свободе — на свежем воздухе! Машинально Нейсмит сделал попытку как-нибудь извернуться, чтобы все-таки лететь в более подобающей позиции — но тут же сдался. Какая разница? Не важно.
Зато важно другое — понял Нейсмит с внезапной тревогой — поднимался он слишком высоко! Покрытая рябью и залитая звездным светом водная гладь над головой уплывала все дальше и дальше. Пятьсот футов. Тысяча. И никаких признаков торможения.
Прошло слишком много времени — и теперь скорость слишком высока.
Нейсмит вдруг с ужасом осознал, что падать он будет слишком стремительно, чтобы можно было отважиться отключить аппарат…
Придется снова пройти насквозь весь паскудный шарик — снова влететь в тот огненный ад. Причем как минимум раз — а то и дважды. Опытный Нейсмит испытывал хмурую уверенность, что не переживет и одного пролета.
Шар над головой продолжал удаляться. Теперь уже не шар — впадина — залитая серебристым светом гигантская чаша — а вот уже выпуклость. Небо под ногами сменило цвет с сине-черного на лиловый, затем на эбеновый. Звезды сияли все острее, все безжалостнее.
Пелена облаков проскочила мимо и стала удаляться, слегка волнуясь. Как же получается, что он залетает на такую высоту? Так. недалеко и до стратосферы.
Правда, теперь скорость заметно снижалась. На мгновение Нейсмит завис в пространстве, а затем Земля стала подкрадываться — будто громадный, подстерегающий добычу зверь.
На всем висящем над головой широченном изгибе океана — ни огонька, ни суденышка. Взлет занял минуты полторы — легко предположить, что еще через полторы минуты Нейсмит нырнет обратно в океан — в черную пучину.
Летун рассматривал необъятный шар, пока тот разрастался над головой. Должно же быть какое-то объяснение! Не может падающее тело выйти на десять — пятнадцать миль выше точки, с какой началось падение.
А что, если предположить такое: сам аппарат настолько отличался от нормальной физической вселенной, что совсем другими оказались его гравитационные характеристики… а в результате сани падали со скоростью в половину или, скажем, в четверть от нормальной?
Нейсмит быстренько с растущим волнением пробежал все свои вычисления. Введение коэффициента в одну четверть дало в результате суммарное время восемьдесят пять минут, что почти соответствовало действительности.