Невеста скандального шпиона

Таким, как сэр Лусиан Фостер — активный, но немного трусливый член «Рыцарей Лилий», который сбежал из страны во время последних затруднений до того, как он мог быть арестован. Теперь он снова ступил на британскую землю.
«Рыцари Лилий» были разгромлены, и маловероятно, что они смогут снова собраться вместе, но Фостер был свободным концом, который Натаниэль, со своей стороны, хотел бы аккуратно завязать. Желательно, в виде петли.
Семья Натаниэля осуждала его. Его соотечественники ненавидели его. Он был известен везде и всюду как «Лорд Предатель». Он заплатил свою цену. Теперь очередь Фостера.
Мрачная, хищная улыбка искривила губы Натаниэля, когда он еще ниже нагнул голову к развевающейся гриве Бланта и заставил своего мерина бежать еще быстрее.
«Я достану тебя, ублюдок».
То есть он делал это до тех пор, пока весь ад не вырвался на свободу.
Вилла обнаружила любопытную вещь по поводу рогаток, а именно то, что они редко стреляют прямо. Или, возможно, она все-таки закрыла не тот глаз.
Камешек в рогатке полетел совершенно в ином направлении от раздвинутых челюстей ловушки, в которые она целилась. Вилла гордилась скоростью, с которой летел камешек до тех пор, пока не поняла, что она промахнулась.
Камень полетел прямо к дороге, пронизав толстую изгородь всего лишь с тихим звуком и щелчком.
Стук. Камень ударился обо что-то полое. Треск. Звук такой, как будто сломалась ветка. Бум. Что-то полое ударилось о дорогу, она была в этом уверена. Ж-ж-ж. Жужжание? Насекомые? Разозленные насекомые, если судить по свирепости гула.
На тропинке никого не было, сказала она себе. Возможно, никто и не…
Грохот скачущих копыт прорезал воздух как раз в тот момент, когда ей в голову пришла эта мысль.
Ржание!
О нет. Только не ржание!
Послышался еще один громкий лошадиный крик и изумленное проклятие. Следом — глухие удары копыт и звук чего-то гораздо более солидного, ударившегося о землю.
Потом наступила зловещая тишина.
Вилла побежала за своим снарядом, следуя за его полетом.
Оторвавшийся от стебля одинокий лист плыл от кустов между девушкой и дорогой.
Вилла, извиваясь, перелезла сквозь изгородь, не обращая внимания на свое платье или волосы. Ее шпильки и так были не на месте после вечерней возни в полях. Она ушла из дома в тот момент, как Тимоти повезли к доктору в соседнюю деревню, и ее прическа с тех пор изменилась к худшему.
Она выскочила из-за ограждения, чтобы увидеть какую-то кучу, лежащую на тропинке. Подойдя ближе на цыпочках, она вытянула шею, чтобы рассмотреть, что это было. О, Боже. Что-то тяжелое, то, что упало, оказалось мужчиной. Очень большим мужчиной.
— Ох, — прошептала она. Она опустилась на колени и отбросила назад слишком длинные волосы, которые закрывали его лицо.
Вид был только наполовину обнадеживающим. Он был молодым человеком, так что ей не придется винить себя за то, что она сбросила чьего-то дедушку с лошади. Он был также гораздо более привлекателен, чем любой дедушка, которого она когда-либо видела.
Если Адонис имел бы такие чеканные скулы и скульптурные чувственные губы, он мог бы быть почти таким же красивым, как этот мужчина на дорожке. Он выглядел как падший архангел с шишкой на виске. Вилла попробовала вспомнить еще несколько образцов совершенства, чтобы сравнить их с этим мужчиной, но воображение подвело ее. Он совершенно очевидно был потрясающим. Она ощутила, как что-то сжалось чуть ниже ее живота при виде мужского совершенства этого человека.
Но все же, он был очень бледен и совершенно точно без сознания. Без сомнения, он был обязан этим большому камню, лежащему в пыли на тропинке, рядом с которым лежала его голова.
Дальше, всего лишь в нескольких футах, лежали остатки осиного гнезда. Несколько разъяренных насекомых все еще карабкались по своему разрушенному дому, но большинство из них должно быть улетели вслед за несчастной лошадью.
Вилла прикусила губу. Это было большое гнездо. Она стояла и со страхом смотрела вдаль на тропинку, ведущую к деревне. Шершни не оставят надолго гнездо незащищенным. Вилла одернула юбки, чтобы прогнать оставшихся жителей гнезда, кружащихся вокруг ее подола. Они уже заинтересовались двумя людьми, находящимися в непосредственной близости. Мужчину нужно переместить до того, как большинство насекомых вернутся.
Присев на корточки рядом с мужчиной еще раз, Вилла слегка ударила его по плечу.
— Пожалуйста, проснитесь, сэр, — это было похоже на то, как если бы она ударила скалу. Она ударила немного сильнее, но ответа все равно не было. Вилла ухватилась двумя руками за пальто мужчины и потянула.
— Ох… нет, — задыхаясь, она выпустила его. Он не сдвинулся ни на дюйм. — А вас неплохо откормили.
Вилла и так уже была достаточно утомлена событиями этого дня, и ее спина заныла при мысли о том, что нужно перемещать такой большой «мешок». Затем, сделав глубокий вдох, она призвала на помощь свой естественный оптимизм. Возможно, ей просто нужно получше ухватиться за него.
Она осторожно взяла его руку и скользнула по ней руками, чтобы схватить его за запястье. Запястье было большим, а рука была еще больше. Вилла едва могла обхватить ее своими пальцами. Попятившись до тех пор, пока его рука не оказалось вытянутой, затем она сильно дернула вверх.
Мужчина аккуратно перевернулся, а Вилла приземлилась в пыль на свое мягкое место. Отлично. В том, что она сделала, было мало полезного, но это дало ей идею. Она просто перекатит его оттуда, где ему грозят повреждения.
Немного осторожничая, потому что она не привыкла прикасаться к… к другому человеку, Вилла вытянула конечности джентльмена прямо и вниз, как у ребенка, собирающегося скатиться вниз по травяному холму. Затем, присев позади него, она уперлась в него плечом и перекатила его лицом вниз.
— Ох, дорогой, прости меня, — она не могла изменить это. Лучше, если она сделает это быстро, пока он не задохнулся.
Она перекатывала его снова и снова. С неподобающим леди ворчанием, покрывшись потом, не говоря уже обо всех тех замечательных вещах, которые она узнала о мужской физиологии в течение своего занятия, Вилла ловко переместила мужчину так, что теперь он лежал в поросшей травой канаве под изгородью.
Перекатив его на спину в последний раз, со стоном, Вилла обнаружила, что она, тяжело дыша, полулежит на его груди. Какой все-таки он большой парень.
И как она устала, перемещая его.
Вилла отбросила назад заблудившийся локон волос. Ее прическа пришла в полную негодность во время ее усилий. Пока она убирала волосы за спину, чтобы вновь повязать их лентой, Вилла изучала свою жертву в тусклом свете заходящего солнца.
Его лицо состояло из романтических линий и чувственной силы. Его золотистые волосы были густыми и слишком длинными, но ей скорее нравилось то, как они падали ниже его подбородка. Его небритое лицо было покрыто легкой золотисто-коричневой щетиной.
В целом, он выглядел как немного беззаконный субъект. Она даже задумалась о том, не был ли он кем-то вроде мятежника. Его воротничок был простым, но отличного качества, его галстук был повязан просто, изящно, но ни в малейшей степени фатовато.
Его лицо также было покрыто пылью после всего этого перекатывания. Вилла вытащила свой носовой платок и смочила языком его уголок. Мойра забилась бы в истерике, если бы узнала об этом, но вокруг не было никого, кто бы мог видеть, как Вилла сделала такую простую вещь, и она не могла спокойно смотреть на своего товарища, находящегося в таком беспорядке.
Мягко вытирая его щеки и лоб, она задумалась над тем, кто он и откуда приехал. Раз она не знает его, значит, он не живет поблизости. Дерритон был хорошо известен в округе из-за своего прекрасного эля, но в действительности он не находился на пути из одного места в другое, так что лишь немногие экзотические путешественники проезжали здесь.
Он размеренно дышал ей в лицо, и его сердце билось в равномерном темпе рядом с ее ребрами. Вилла имела некоторый опыт в травмах — по крайней мере, она была их свидетельницей. Кажется, он не был в непосредственной опасности после своего падения.