Самый желанный герцог

– О, дьявол, – простонал он. – О, Софи, не двигайся, пожалуйста…
Она не могла. Это было слишком, слишком толсто, слишком глубоко. Она уцепилась за Грэма руками и ногами и изогнулась, задыхаясь от боли и непереносимого удовольствия, не в состоянии ни принять его, ни отпустить.
Он задыхался.
– Софи, пожалуйста… дай мне выйти!
– Нет! – закричала она, и продолжала держаться изо всех сил. – Мне нужно… Я должна…
С ревом Грэм оторвался от нее, отчаяние придало ему сил. Затем он вернулся, мощно ворвавшись в нее, полностью, жестко и быстро. Что-то разорвалось, послав яркую вспышку агонии по ее телу. Софи вскрикнула, все еще цеплялась за него.
Затем все прошло. Он прорвался через последнее сопротивление. Осталось только удовольствие, сладкое, гладкое и очень горячее, когда он начал беспощадно погружаться в нее снова и снова, его мужские рычания несдерживаемого вожделения заглушали ее собственные громкие вздохи.
Его доминирование, жар его тела и сама потеря им контроля над собой привели Софи в трепет. Она ликовала, ощущая свою женскую власть от того, что смогла возбудить его, что она красива и желанна для него. Каждый горячий, мощный толчок и каждое ноющее, утонченное отступление уносило ее прочь с силой приливной волны.
Грэм выкрикнул ее имя, когда погрузился в нее последний раз, его оргазм лишил его дыхания.
Слишком плохо было то, что это было неправильное имя.
Она проигнорировала эту вспышку боли, вместо этого потянувшись к удовольствию ощутить его освобождение, пульсирующее внутри нее. Экстаз снова пронзил ее, ее вскрики смешались с его стонами, объединяя их горячее дыхание и стучащие сердца так, что она даже не смогла бы сказать, где кончается она и начинается Грэм.
Это было просто совершенно. Хотя поместье могло и рушиться вокруг них, возможно, оно могло бы походить на небеса.
Затем он упал на нее, спрятав лицо в ее волосы, потом перевернулся набок, его член с опадающей эрекцией выскользнула из ее тела. Софи пискнула.
– Извини, – проговорил он, задыхающийся, но полный раскаяния. – Я должен был быть более осторожным. Я не должен был…
Она устало подняла руку и прижала кончики пальцев к его губам.
– Заткнись, Грэй. Это было потрясающе. Ты был великолепен.
Затем она задумалась на мгновение.
– Я совершенно уверена, что и я тоже была великолепна.
Грэм рассмеялся и притянул ее в свои объятия.
– Ты на самом деле была великолепна. Самая великолепная из всех.
Девушка счастливо вздохнула.
– Как я и ожидала. – Она свернулась клубочком в его объятиях и положила голову ему на грудь. – Теперь ты мой, – сонно прошептала она.
Как раз в тот момент, когда Софи проваливалась в утомленный сон, ей показалось, что она услышала его шепот в ответ.
–  Навсегда.
  
Глава 26
 
Софи медленно просыпалась, постепенно начиная ощущать каждую пульсирующую от боли клеточку своего тела. В своем измученном верховой ездой, ходьбой и занятиями любовью теле. Она потянулась под покрывалом, скользнув руками по своей наготе, проверяя свои руки и ноги. Кажется, непоправимого ущерба не нанесено. Девушка открыла глаза.
Комната была темной, за исключением огня в камине. Грязная запущенность обстановки скрывалась в тени, демонстрируя только приятные глазу изящные пропорции и декоративные детали. Немного любви и работы, и такая комната может стать произведением искусства – комнатой, подходящей для герцога.
Для этого герцога. Ее герцога. Того, кого она больше всего желала.
Он не спал, а выглядывал из окна спальни на залитое лунным светом поместье.
Грэм был обнаженным и прекрасным. Ни один скульптор Ренессанса не мог бы создать ничего более красивого.
– Грэй?
Он повернулся к ней с улыбкой, но опустошенность в его глазах встревожила Софи.
– Что-то не так? – Хотя она думала, что догадывалась, что не так.
Он покачал головой, все еще улыбаясь.
– Ничего.
– Конский навоз, – твердо заявила она. Поднявшись на колени, девушка села на пятки, рассеянно прижимая простыню к груди. Его взгляд потеплел от желания, и она была рада видеть это – всегда! – но подняла руку, словно удерживая Грэма, когда он двинулся к ней.
– Грэй, ты доверяешь мне?
Его брови с озорством приподнялись.
– Всецело. Ты собираешься снова привязать меня? – Его улыбка превратилась в комическую усмешку. – На этот раз ты наденешь свой корсет?
Софи так захватила волна любопытства, смешанного с вожделением, что почти позволила ему переменить тему. Но она вовремя спохватилась.
– Подожди. – Девушка отползла назад, подальше от его раскрытых объятий. – Я хочу знать: ты доверяешь мне?
Герцог остановил свое продвижение вперед и даже слегка попятился.
– Я доверяю тебе, Софи. Я всегда доверял тебе. Ты – самая правдивая личность из всех, что я когда-либо знал.
О. Что ж… возможно, лучше всего будет не рисковать этим, по крайней мере, не сейчас. Я скоро расскажу тебе правду, любовь моя, я обещаю. Или не расскажу? Грэм считал себя ужасным повесой, но на самом деле он был единственным мужчиной в своей семье, который серьезно относился к чести и ответственности. Примет ли он деньги, если будет знать, что она украла их обманом?
 Маленькие личики, осунувшиеся и угрюмые… 
Отлично. Если это неправильно, то это будет зло по хорошей причине. Софи сделала глубокий вдох.
– Я хочу, чтобы ты верил в меня, Грэй. Я могу… мы можем спасти Иденкорт. Я знаю, сейчас это кажется безнадежным, но ты увидишь. У нас будет все, что нам нужно.
Его улыбка приобрела любопытный изгиб, когда герцог наклонил голову, чтобы посмотреть на нее.
– Софи, я знаю, что ты исключительно умна…
Она взяла его руку и прижала к своему сердцу.
– Я обещаютебе, Грэй. – Софи попыталась передать это своими глазами и всем существом. – Все будет совершенно замечательно.
Он слегка нахмурился, не переставая улыбаться.
– Все будет совершенно замечательно? Как кто-то может обещать это? Жизнь никогда не бывает совершенно замечательной.
Девушка стиснула ту его руку, которую держала.
– Верь в это. Если ты не можешь верить в будущее, то можешь ли ты, по крайней мере, верить в меня?
Пока Грэм смотрел на нее, его лоб разгладился, а глаза засияли в первый раз за время их разговора.
– Я верю в очень немногое, – медленно ответил он. Затем поднес ее руки, все еще обхватившие его ладонь, к теплу своих губ. Потом улыбнулся ей так безудержно, что у Софи перехватило дыхание.
– Но я полностью верю в тебя, Софи Блейк.
 Ты никогда не найдешь в себе силы, чтобы рассказать ему. Этот секрет будет вечно лежать между вами. 
Пусть будет так.
Они снова занимались любовью, нежно и медленно в этот раз. Грэм так заботливо обращался с ее ушибленной плотью, был так добр в своих нежных прикосновениях и легких, осторожных толчках, что у Софи навернулись слезы на глаза от того, что ее так лелеют.
– Не плачь, Софи, – прошептал он ей на ухо. – Я все сделаю для того, чтобы тебе больше никогда не пришлось плакать.
После этих слов слезы затопили ее, и она прижалась к Грэму, не всхлипывая, но и не в состоянии остановить неукротимые потоки, льющиеся из ее глаз. Встревоженный, он попытался выскользнуть из нее, но девушка сомкнула ноги на его талии и удержала на месте.
– Люби меня, – прошептала она. – Пожалуйста, ты мне нужен.
И он любил Софи, медленно и бережно, пока оргазм не поднял ее в мерцающее небо и не разбил там на части, превратив в бессмысленно рассеянное скопление звезд. Ее крики эхом отразились в пустых коридорах, за ними последовал его более хриплый и низкий вскрик.
Позже, когда Грэм, запыхавшись, лежал на ней, уткнувшись лицом в ее шею, она призналась в одном из своих многочисленных секретов.
– Я люблю тебя, – сказала Софи ему. – Я люблю тебя с того момента, как первый раз обыграла тебя в карты, или, возможно, даже раньше… но я никогда не верила в тебя. Прости меня за это. Ты заслуживаешь лучшего.