Самый желанный герцог

Конечно же, виноват был мужчина.
У миссис О’Малли было пять сестер и три дочери. Она могла увидеть разницу между неестественной бледностью разбитого сердца и отчаянием неудачи.
Даже мальчики, Бог их благослови, знали, что кто-то разбил сердце их любимой сестры. Они бросали на нее обеспокоенные взгляды и бормотали мрачные слова о «проклятом англичанине» – но не в присутствии Патриции, потому что это заставляло ее бледнеть еще больше.
Миссис О’Малли вытерла руки после мытья посуды и подошла к тому месту, где сидела Патриция, чистившая картошку для обеда. Семья из семи тружеников может съесть большую кучу картошки, но Патриция начистила уже достаточно, чтобы накормить целую армию.
Вздохнув, миссис О’Малли подняла глаза к небесам, надеясь на помощь. Ей придется вскрыть глубокую рану, но если она быстро не прижжет ее при помощи здравого смысла и практичности, то тогда все они утонут в омытых слезами картофельных очистках.
Какое-то движение за маленьким передним окном привлекло ее внимание. Кто-то спускался вниз по дороге с утесов, шагая свободно и легко, как человек, который идет уже долгое время. Мужчина, одетый в костюм из прочной домотканой шерсти и льняную рубашку – высокий, привлекательный парень, сдвинувший свою кепку на затылок, чтобы лучше насладиться редким днем.
– Кто же это, как ты думаешь?
Ее дочь присоединилась к ней у окна, покорно выглянув наружу на мир, от которого она спряталась. Затем миссис О’Малли услышала судорожный вдох, словно женщину поразили в самое сердце. Она резко повернула голову и увидела, что ее замечательная Патти, всегда считавшаяся одной из самых красивых девушек в графстве Клер, никогда еще не выглядела такой прекрасной.
Миссис О’Малли снова обратила взгляд на мужчину на дороге.
– Это никогда и не был англичанин!
Патриция рассмеялась, чистая радость вибрировала в ее смехе.
– Не будь глупой, мам. Это мой ирландский Джонни, наконец-то вернувшийся домой.
Миссис О’Малли наблюдала за тем, как ее старшая дочь легко побежала по дороге навстречу своему мужчине, белые концы шали развевались позади девушки, словно крылья морской птицы, наконец-то взлетевшей с твердой земли.
  
Эпилог
 
Грэм прошел через парадную дверь Иденкорта, не имея необходимости прикасаться к замку своей собственной аристократической рукой. Конечно же, это стало возможным потому, что двери были сняты с петель и увезены плотником для какого-то очень необходимого ремонта. Они должны были вернуться через день или два. Теперь, когда прибыло больше рабочих, ремонт дома начнет продвигаться быстрее.
Грэм надеялся на это. Он пообещал Сэди, что двери вернутся на место перед первым снегопадом.
– Окна! – Она взмахнула в его сторону жесткой щеткой. – Не забудь нанять стекольщика! У нас слишком много разбитых окон!
Это была идея Сэди нанять мистера Стикли для генеральной организации и ремонта главного дома, и парень направил свои рьяные усилия на то, чтобы тратить состояние Пикеринга почти так же быстро, как он накапливал его.
– Я обеспечил первоисточник, – заверил он Грэма. Еще были так же произнесены и другие слова, как, например, «амортизация» и «проценты», поэтому, когда глаза Грэма начали стекленеть, он просто махнул рукой, чтобы бывший поверенный продолжал свое занятие.
– Отличная демонстрация, старик.
Стикли засиял.
– Это стоит того, ваша светлость. Я надеюсь, что когда-нибудь побываю здесь, у вас в гостях.
Грэм уставился на него с раскрытым ртом.
– Как будто мы когда-нибудь позволим тебе уехать!
У маленького человечка положительно заблестели глаза. Грэм со своей стороны не мог дождаться, когда спустит Стикли с цепи на остальную часть поместья!
Тем не менее, в настоящий момент поместье выглядело еще хуже, чем прежде. То, что провисло, было сорвано. То, что было сломано – заколотили досками. То, что можно было починить – увезли, оставив повсюду огромные зияющие дыры и мусор.
Им пришлось самостоятельно сражаться со всем этим беспорядком. Грэм радушно пригласил Брукхейвена и Марбрука помочь. Они с сожалением отказались. В это время умер старый герцог Брукмур, а Колдер и Дейдре взяли Мэгги и ее котенка, Фортескью-младшего, и отправились в путь, чтобы поселиться в Брукмуре. Рейф и Феба немедленно направились в Брукхейвен, сгорая от нетерпения сделать его своим домом, сохраняя поместье для первого сына, который родится у Колдера и Дейдре.
Дейдре призналась, что она уже ожидает прибавления. Феба продемонстрировала прежде незамеченную у нее состязательную черту, немедленно оказавшись в таком же положении.
Сэди счастливо улыбнулась, радуясь за них обеих, а затем утащила Грэма домой, чтобы тоже немного попрактиковаться в этом деле. Грэм покорно дал ей все, что она желала. А затем еще немного.
Сейчас, стоя в вестибюле, Грэм закашлялся от облака пыльной штукатурки. Муж Мойры, Джон, весело встряхивал брезент с балкончика наверху.
– Простите, ваша светлость!
Ох уж эти радости возвращения домой. Грэм поднялся по лестнице, избегая ловушек там, где крошащиеся мраморные плиты были сорваны и ожидали нового заказа, который слишком запаздывал.
Сэди не было ни в кухнях, ни в саду, ни даже в конюшнях. Грэм хохотнул при этой мысли. Сэди заявила, что ей не нужно учиться ездить верхом, потому что она никогда не заберется на еще одну лошадь до конца своей жизни. И все же она всегда появлялась в конюшнях, тайком скармливая сахар крепким пони, которые в настоящее время обеспечивали большую часть перевозок.
С вершины лестницы Грэм посмотрел вниз на свои владения. Удивительно, как мало воспоминаний осталось от его старой жизни. После ритуального костра, очистившего комнаты от каждого заплесневелого, высохшего охотничьего трофея, кажется, что все меньше и меньше жестокости старого герцога оставалось в этих просторных коридорах.
Вместо этого Грэм ощущал присутствие своей матери, словно благословление. Была ли она здесь? Он на самом деле не верил в это. Возможно, дело было всего лишь в том, что он ощущал присутствие женского прикосновения. Каждый проект, на который обращала внимание Сэди, достигал исключительных результатов, словно дом и поместье стремились к тому, чтобы о них заботились, лелеяли, любили…
 Разве не все мы стремимся к этому? 
Наконец, отчаявшись, Грэм запрокинул голову назад и проревел ее имя громче грохота молотков, шума пил и всеобщего беспорядка.
–  Сэди!
– Я здесь, Грэй!
Он последовал за звуком ее чувственного голоса в спальню старого герцога. Она стояла на коленях у камина, вычищая многолетний запас пепла из-за решетки. Его жена выглядела переутомленной, истощенной, неряшливой и грязной, и в высшей степени, совершенно счастливой.
– Сэди, ты не должна делать это сама! Ты станешь грязной!
Она повернула голову, чтобы посмотреть на него через плечо, а затем засмеялась.
– Посмотри на себя!
Грэм опустил взгляд, перебирая свою одежду рабочего, покрытую дегтем.
– Я инструктировал рабочих, ремонтировавших крыши на северных коттеджах, – объяснил он. – Мне пришлосьзапачкаться.
Она уселась на пятки.
– Хмм. Тебе это понравилось. Словно мальчику в грязи.
– Это я, я – грязный мальчишка! – Герцог бросил на нее плотоядный взгляд.
Сэди ответила ему не менее плотоядным взглядом.
– Хочешь понаблюдать за тем, как я позже буду принимать ванну, грязный мальчишка?
Он сглотнул. С трудом.
–  Ух. – Он откашлялся. – Да, пожалуй. – Затем он вспомнил, зачем поднялся наверх.
– Время твоего урока верховой езды.
Она закатила глаза.
– Лошади очень полезны. Они могут тянуть экипажи и все остальное. Я слышала, что некоторые люди даже едят их. Не думаю, что необходимо обременять их еще и верховой ездой.
Грэм встал на колени перед ней.
– Обещаю, на них очень приятно ездить. Тебе не нужно бояться.
Сэди фыркнула, издав звук, который на самом деле очень напоминал лошадь.