Рождественские ожидания

  - Все хорошо, - сказала она. - Не беспокойся. Я в порядке.
  - Ты уверена? Ты немного испачкалась. - Он начал похлопывать по пятнам грязи и выбивать пыль сзади из ее джинсов. Но в момент соприкосновения его руки с нежным изгибом тела осознал, что делает, и от этого его лицо вспыхнуло.
  Ему было почти тринадцать. И его тело, которое он понимал и хорошо контролировал первые двенадцать лет его жизни, внезапно проявило интерес само по себе.
  Подбежал Слоун, за ним по пятам - разъяренная Лидия.
  - Эй! - кричал Слоун. - Сдаюсь... ох! - И он остановился как вкопанный, увидев красивую белокурую девочку. - Ух ты, - сказал он спустя минуту. Затем в изумлении открыл рот. Вот какой красивой она была.
  -  С тобой все нормально? - Лидия взяла портфель девочки и умело собрала его содержимое. - Не обращай на них внимания, - отстраненно сказала она. - Они идиоты. Я Лидия Кочрейн.
  Белокурая девочка улыбнулась.
  - Мери Маклин, - сказала она. - Я новенькая. Мы только недавно переехали сюда из Эбилина.
  - Маклин? Твой отец - новый директор школы? - восхитилась Лидия.
  Гэс испугался не на шутку.
  Дочь директора школы? Это из-за дочери директора его сердце бьется сильнее и ладони увлажнились, а тело ведет себя так, как никогда!
  О боже...
  - Не очень-то она обрадовалась, увидев тебя, - голос Бекки вернул Гэса к действительности.
  -  Она, вероятно, была удивлена. Давно она здесь преподает?
  Бекки покачала головой.
  - Только с этого года. Она получила место мисс Расмуссен, когда та уволилась. Слава богу. - Бекки облегченно вздохнула. - Мисс Расмуссен учила моего папу! Мисс Маклин намного лучше. Хотя и строгая. Не терпит никакого сумасбродства.
  Гэс улыбнулся. Его-то она терпела.
  Он был соткан из сумасбродств. В свое время, оправившись от шока, что его привлекла дочь директора, Гэс смеялся над ней, дразнил и раздражал ее при любом удобном случае.
  Так флиртуют мальчишки, когда они в средней школе.
  И Мери, которая всегда была намного серьезнее и благоразумнее, чем он, была очарована.
  Люди не уставали удивляться, что они увидели друг в друге.
  - Противоположности сходятся, - беззаботно говорила Мери.
  Одному богу известно, чем Гэс привлек ее.
  Он всегда удивлялся, что Мери нашла в нем. Она водила его в картинную галерею Мюррея. Она ходила с ним на верховую езду. Она сидела рядом с ним на качелях у своего крыльца и позволяла целовать ее, когда никто не видел.
  Она стала «девушкой Гэса».
  И постепенно красивая, уравновешенная, здравомыслящая Мери, которая никогда не увлекалась сумасбродными затеями и не охотилась за недосягаемым, начала делать самые безрассудные и отчаянные вещи.
  Она приняла его предложение!
  Его потрясло, когда она сказала «да».
  Если Мери была серьезным, надежным якорем, то Гэс был воздушным змеем, летящим по ветру, летящим необузданно и свободно.
  Когда они были вместе - с седьмого класса, - им всегда было весело. Головокружительное, восхитительное веселье. И когда Гэс делал предложение, он думал, что предлагает еще большее веселье - единственная разница в том, что они будут женаты и смогут весело разъезжать повсюду вместе.
  Это всецело завладело им, потому что он не очень часто бывал дома, тогда как Мери представляла их совместную жизнь несколько иначе.
  Она думала о семье, об уютном маленьком загородном доме и розовеньких и голубеньких детских одеяльцах.
  У нее были свои мечты.
  И они не имели ничего общего с его.
  Он обманул ее ожидания. И знал это.
  Он только не знал, как сказать ей об этом. Поэтому и не говорил.
  Мери была находчивее его. Гэс посчитал, что она поймет это сама.
  Он продолжал делать все, что бы она ни говорила. Соглашался и улыбался, приходя домой и сбегая так быстро, как мог.
  Гэс хотел, чтобы именно она порвала их отношения. Хотел, чтобы она сказала ему, что он слишком молод, слишком неугомонен для женитьбы. Он хотел, чтобы она все поняла, сама...
  Но со временем Гэс понял, что рассчитывать не на что, и за неделю до свадьбы решил сам порвать отношения.
  Получилось все хуже некуда. Он никогда не был особенно речист, да и междугородный телефонный разговор был не лучшим способом сказать ей, что он не может жениться.
  Гэс именно этим объяснил более чем прохладный прием, оказанный ему сегодня. Он же, едва увидев ее, почувствовал, как сильно забилось его сердце.
  Может, он до сих пор влюблен в нее?
  Слава богу, с этим покончено.
  Она увидела Гэса Холта - и уцелела.
  Не так уж все было плохо. Мери следовало сделать это несколько лет назад, вместо того чтобы откладывать, бояться увидеть его вновь.
  Но почему все валится из рук при звуке очередной проезжающей по улице машины?
  Глупо ждать, что это Гэс. Он, вероятно, уже за десять миль отсюда.
  Ведь это именно то, чего он хотел - свободы. Жизни без оков. Ни жены, ни семьи.
  Мери до сих пор поражалась, как она могла так ошибиться в нем.
  Она не хотела снова начинать думать о нем. Слишком уж тяжело все это ей далось.
  В конце концов она решила, что Гэс был прав. Если женитьба означала для него своего рода смерть, то они определенно не должны были жениться!
  Но она так сильно любила его.
  И даже спустя все годы это причиняло боль.
  В дверь постучали.
  Кого принесло в столь поздний час? Возможно, это Клорис, еще одна уволившаяся учительница. Клорис было под восемьдесят, она жила одна и иногда забывала, который час. Это случалось, когда ей хотелось что-нибудь сообщить.
  Мери открывала дверь Клорис и в пять вечера, и в пять утра. Однажды та заявилась среди ночи с тарелкой домашних имбирных пряников, ей необходимо было поделиться переживаниями и просто навестить кого-нибудь.
  Мери укуталась в халат и открыла дверь.
  Там стоял Гэс.
  Руки в карманах, по-прежнему улыбающийся той же насмешливой улыбкой, от которой у нее всегда все внутри переворачивалось.
  - Привет, - услышала она.
  Мери запахнула на выпирающем животе халат и скрестила на нем руки.
  - Привет. Уже далеко за десять.
  - Никак не мог решиться отправиться к тебе.
  -  Не стоило утруждать себя столь поздним визитом.
  -  Ты всегда говорила, что тебя не волнует, когда я приду.
  Черт, зачем ему помнить это? Когда она и Гэс были помолвлены и он колесил по всей стране, она сказала ему, что, когда бы он ни приехал, она будет рада ему, и неважно, который будет час.
  Никогда не поздно, говорила она ему. Какой же глупой она была!
  - Это было тогда, - отрезала Мери и попыталась захлопнуть дверь.
  - Не прогоняй меня, Мери.
   -Гэс, я не хочу...
  - Пожалуйста, - мягко сказал он. - Не надо.
  И прежде, чем она осознала, что он собирается сделать, он шагнул к ней, взял ее за плечи и жадно впился в ее губы.
  О господи! Только не это!
  Это все, о чем в тот миг она смогла подумать. Она сделала все от нее зависящее, чтобы забыть Гэса - забыть его шутки, его смех, его очарование. Но, главное, забыть его поцелуи.
  Она запретила себе вспоминать жадную теплоту его губ, настойчивое пламя языка, способное мгновенно растопить и обессилить ее.
  Почему же ранее, днем, она была уверена, что устояла?
  Потому что тогда он только говорил и улыбался.
  Не прикасался. Не целовал.
  Она резко отодвинулась.
  - Проклятье, Гэс!
  Он посмотрел на нее и победно усмехнулся.
  - Видишь, ничто не изменилось.
  - Ничего не изменилось? - Мери изумленно смотрела на него.
  - Нет. Ничего.
  У нее буквально отвисла челюсть.
  - Я изменилась.
  Он окинул ее ироническим взглядом.
  - Ты? Нет, ты не изменилась. Разве что стала немного старше и еще красивее, чем прежде. Но по-настоящему ты не изменилась.