Загадать желание
– Прошу прощения, дамы, – мужчина отвесил нам шутливый поклон. – Я целый день ищу вот этого молодого человека, и очень рад найти его в столь прекрасной компании.
Леон ответил на приветствие, пожал руку и, повернувшись к нам, сообщил:
– Это Максим, мой хороший знакомый. А это – Алина и Евгения.
– Очень приятно, – глаза Максима не переставали улыбаться. – Я остановился вон там, – он указал на двухэтажный домик, стоящий почти напротив нашего. – Так что будем соседями!
– Ты по срочному делу, или просто – поздороваться по приезду? – спросил Леон.
– Поздороваться.
– Ну хорошо. Думаю, Арина Павловна не будет против, если мы поужинаем все вместе.
Хозяйка гостям обрадовалась. Она заставила стол перед нами кушаньями, посидела немного, поговорила с Леоном и Максимом, и тактично удалилась, решив не мешать разговорам.
Приятель Леона оказался человеком общительным и веселым. Он попал в этот мир, как и мы – из Иванцово, куда приехал по работе. О своих способностях молчал, да мы и не спрашивали – знали, что сохраненная тайна порой может спасти жизнь. После ужина, когда мужчины собрались уходить, Максим попросил нас без стеснения, по-соседски обращаться к нему по любому поводу и первым вышел за дверь. Леон задержался.
– Завтра я уеду ненадолго, – сказал он. – Сейчас в Раславе спокойно, но все-таки… будьте осторожны.
На едва тронутую желтизной листву с тихим шелестом упали первые дождевые капли. Леон нахмурился, словно вспомнил о чем-то.
– Снова зарядит на несколько дней. И Ариса все нет. Странно…
* * *Вечерние сумерки за окном нагоняли скуку. Книги, наверное, спасли бы ситуацию, но здесь они были дорогими, да и читали мы пока слабо, много времени уходило, чтобы распознать в непривычном написании знакомое слово. А вытащить книги из аномалии – лишняя тяжесть в рюкзаке.
Леона не ждали – он уехал два дня назад, и еще не должен был вернуться. Мы с Алиной уже подумывали, а не лечь ли спать пораньше, когда в дом постучался мальчишка лет двенадцати и сказал, что его послали за лекаркой, просили срочно привести, потому как человеку очень уж плохо.
Когда я спросила, куда надо идти, мальчик неохотно признался, что в западную часть города, почти к самой стене. Арина Павловна, услышав, куда мы собираемся, только руками всплеснула:
– Ясно, почему за вами прислали. Думают, девушки здесь недавно, города не знают… Там, у стены, сплошная беднота живет да жулье всякое. Не ходили бы.
Мальчишка стоял на пороге, смущенно комкая фуражку.
– Что там за больной? – строго спросила я его.
– Там… это… – мальчик упрямо не поднимал глаза. – Мужики подрались, Веньку, нашего соседа, порезали сильно. Но… вы не думайте, мы заплатим! Обязательно заплатим!
Мы с Алиной переглянулись, и подруга решительно взяла меня под руку:
– Идем!
На улице было совсем темно, и очень не хотелось идти неведомо куда, особенно после вздохов и причитаний, которыми нас провожала хозяйка. Мальчишка шел впереди, глядя под ноги, и едва не налетел на встречного прохожего.
– Извините, – буркнул наш провожатый, намереваясь обойти препятствие, но человек неожиданно преградил дорогу нам с Алиной.
– Вот уж не ожидал! – воскликнул он, и я, уже нащупав рукоять припрятанного ножа, облегченно выдохнула, узнав Макса.
– Куда это вы собрались на ночь глядя? – поинтересовался он.
– К пациенту, – отозвалась Алина.
– Да? – Максим задумчиво хмыкнул, смерил подозрительным взглядом мальчишку. – Надеюсь, не на окраины? Вы не будете против, если я пойду с вами? Нет-нет, никаких благодарностей! Просто если Леон узнает, что я в такой час отпустил вас одних – голову оторвет.
Идти действительно пришлось на окраину. На плохо освещенных улицах, оглядываясь и провожая настороженным взглядом прохожих, прятавших свои лица, я благодарила судьбу, этим вечером так удачно столкнувшую нас с Максимом. Конечно, мы с Алиной его почти не знаем, но Леон ему как будто доверяет. В любом случае со спутником-мужчиной было спокойней.
Мальчик подвел нас к двухэтажному дому, чьи окна слабо светились, и, толкнув дверь, пробормотал:
– Сюда… пожалуйста.
Максим первым заглянул внутрь, пожал плечами и пропустил нас с подругой вперед.
Помещение было большим и почти без мебели – пара скамеек да столик у стены. Несколько свечей отчаянно боролись с темнотой, вползающей в окна. На дощатом полу на кое-как уложенных в ряды тюфяках лежали люди. Кто-то храпел, кто-то, очнувшись от дремоты, разглядывал негаданных гостей. Мальчишка-провожатый ждал нас у дальней стены, и я, старательно скрывая брезгливость, пошла по узенькому проходу.
Раненый лежал под стенкой, бледный, как выбеленная простыня. Повязки на его теле казались черными от крови. Я посторонилась, пропуская подругу. Алина опустилась на колени…
Те, кто не спал, приподнявшись, наблюдали за происходящим, потом кто-то встал, подошел ближе, за ним – еще один. Максим что-то сказал – тихо, сквозь зубы, – и придвинулся к нам. Стало совсем неуютно.
– Все, – выдохнула Алина, поднимаясь. – Только вот шрам, наверное, останется.
Тот, кого она лечила, привстал, изумленно осматривая собственное тело с розоватыми следами затянувшихся ран. И принялся благодарить – растерянно, сбивчиво. Алинка ответила усталой улыбкой и привалилась к моему плечу. А я, сжимая ее запястье, никак не могла набраться решимости и потребовать заработанные подругой деньги.
– Госпожа лекарка! – мы обернулись. Мужчина, уже немолодой, худющий и лысоватый, несмело и как-то жалобно, словно нищий на паперти, смотрел на Алину. – Госпожа лекарка, я вот… болит в груди сильно. И давно уже, мочи нет терпеть. А это… другие лекари уж больно дорого просют.
Подруга перевела дыхание, выпрямилась.
– Пожалуйста, подойдите ближе, я посмотрю.
Новый пациент на радостях принялся стягивать с себя рубашку, а за ним вдоль стены выстраивалась длинная очередь. Понимая, что подруга, пока хватит наших с ней общих сил, не откажет в помощи никому, я положила Алине на плечи ладони, надеясь, что Максиму не придется тащить обратно нас обеих на руках.
* * *Возвращались под утро. Вопреки ожиданиям, и Алина, и я еще держались на ногах. Город просыпался, тишина все чаще нарушалась окриками, скрипом дверей и хлопаньем оконных створок. Воздух казался не по-осеннему сладким, а ясное небо обещало солнечный день.
На центральной площади людей было больше, чем везде – многие спешили по делам, а у ворот перед зданием управы уже собралась очередь. Равнодушно скользнув взглядом по сонной веренице людей, я побрела дальше, следом за Алиной и Максом.
– Какой, к чертям, пропуск? У меня срочное дело к воеводе!
Прохожие обернулись на окрик, очередь возмущенно ахнула. Стража на воротах сурово перекрыла вход, заступив дорогу человеку в пыльной дорожной куртке.
– Горыныч? – удивленно пробормотал Максим. Мы переглянулись и все вместе направились к воротам.
– Срочное или нет – насчет вас особых указаний не поступало, – невозмутимо произнес один из стражников.
В это время на дорожке скромного парка, окружавшего управу, появился внушительного вида мужчина в кольчуге, с тяжелым мечом в ножнах, высокий и широкоплечий, с длинными пшеничного цвета усами.
– И кто это здесь шу… – он осекся, кустистые брови сошлись на переносице. – Ты?
Мы уже подошли достаточно близко, чтобы видеть лицо Горыныча. Серо-зеленые глаза, обведенные темными кругами бессонницы, смотрели исподлобья.
– У меня срочное дело к воеводе, – упрямо повторил он.
– Да как ты посмел явиться в город, змееныш? – богатырь угрожающе упер кулаки в бока и, казалось, едва удерживался от рукоприкладства.
Арис поморщился.
– Мне еще раз повторить, для тугоумных?
От последовавшего за этой фразой удара тяжелого кулака он увернулся и отступил на пару шагов. Усач не стал за ним гоняться.
– Убирайся! Чтобы духу твоего здесь не было, понял? Я еще узнаю, кто пропустил тебя в город!..