Загадать желание
– Арис!..
– Он уже дохлый был, змей этот, – проворчал Горыныч. Он лежал на земле, подложив руки под голову, и смотрел в небо, где светлячками загорались звезды.
– А зачем тебе его голова понадобилась? – спросила я.
– Продать. Или обменять. Вдруг бы кому глянулась.
– И как? Обменял?
– Нет.
– Чего так?
– Не донес.
– А чего не донес? И куда ты ее нес?
Рядышком захихикали.
– Женя, прекрати! – подруга обняла меня, придвигаясь ближе, чтоб согреться. Это после, засыпая, мы начнем пихаться локтями и располземся в стороны – не получается у нас спать в обнимку! Но сейчас нам было тепло и уютно. – Прямо допрос устроила. Захочет, сам расскажет. Правда, Арис?
– Не захочет он.
Горыныч нам отвечать не стал. Но в этот раз наверняка был со мною согласен.
Ночью я проснулась от холода. Алинка перетянула на себя мой спальник-одеяло, укрылась по самые уши – только ноги торчат. Было темно и тихо. Леон спал на боку, отвернувшись, положив пальцы на рукоять меча, словно в любой момент готов вскочить и защищать от кого и чего угодно.
Лунный свет мягко касался причудливых очертаний древесных крон, стволов, травы. Старый покрученный пенек стал похож на носатое чудище с недоброй ухмылкой. Эта ухмылка меня напугала, пришлось долго вглядываться в нечеткие контуры, чтобы убедиться – нет никакого чудища. Показалось.
Я вздохнула облегченно, и в этот миг пенек подскочил на месте и, шустро перебирая короткими корешками, юркнул в лес.
Там, где исчез оживший пенек, среди деревьев, проступая из черноты, виднелся бледный силуэт: длинное платье, словно дымка, треугольное лицо и глаза на нем – темными ямами.
Я смотрела, не в силах пошевелиться или закричать. Но вот белая фигура качнулась, отступила назад и растворилась во тьме.
Ветер шепчет в листве, заглушая дыхание спящих. Надо что-то делать, кого-то будить…
– Алина! Алина! – позвала я тихо и тронула подругу за плечо. Ничего. Спит. Словно заколдованная. – Алина! Вот черт…
Леон тоже не двигается. Ползти к нему?
– Случилось что? – голос с привычными ворчливыми нотками слышится за спиной.
Оборачиваюсь. Лицо Горыныча темное, свет на него не падает, только глаза едва заметно поблескивают.
– Арис! – не решаясь встать на ноги, ползу по траве к нему. – Арис, тут… тут был кто-то. В лесу, вон там… На Осинку похожая, только не она. Белая. И пенек… Страшный такой. Вот тут, совсем рядом…
Горыныч даже не пошевелился – лежит и смотрит на меня снизу вверх. Не верит?
– Правда, мне не приснилось…
– Они не тронут, – наконец отвечает он.
– Точно?
– Точно никто не скажет.
Оглядываюсь на Алину с Леоном.
– А они почему не проснулись?
– Устали, как черти, вот и не проснулись, – спокойно объясняет Арис.
Приглядываюсь. Прислушиваюсь.
– Они правда спят? Может… их заколдовали?
Вопреки ожиданию, Арис не послал меня куда подальше. Он приподнялся, вглядываясь в неподвижные силуэты, и, спустя несколько секунд заключил:
– Спят.
Теплая волна облегчения обволакивает тело и уходит. Раз Арис говорит, что спят, можно поверить. Но ложиться все еще не хочется, да и… страшновато. А вдруг снова не вовремя открою глаза и увижу что-то, для меня не предназначенное?
– Слышишь, Арис, а зачем они приходили?
– А кто их знает, – он садится, без особого интереса оглядывается по сторонам. – Сюда колдуны редко заходят, потому и детей леса можно встретить.
– Их тут много? – теперь мне приходится смотреть снизу вверх, хотя Арис и ненамного выше ростом. – И что, каждую ночь теперь приходить будут?
В подлеске раздался хруст. Леон, подскочив, настороженно замер, потом оглянулся, увидел нас, сидящих рядышком. Арис кивнул ему, показывая, что все в порядке, и сын воеводы снова лег. А я, смутившись, поспешно поползла на свое место. Отчего-то перед Леоном мне было неудобно.
Заснуть сразу не получилось, но я лежала с закрытыми глазами и надеялась, что настоящую опасность змеиный караул, выставленный Горынычем, почует, и предупредит своего «брата».
– Ты ей неполное имя сказала? – вдруг спросил Арис.
– Кому?
– Осинке.
– А-а-а. Да. Неполное.
– Ясно.
– А зачем ей мое имя?
Арис помолчал, словно обдумывая ответ.
– Детей леса осталось немного. Вот и набирают себе помощников. Забирают у человека память, чтобы его домой не потянуло, и отправляют лес сторожить.
Меня пробрало холодом.
– Жуть… А знаешь, Осинка сказала, что я бы стала такой, как она.
– Стала бы, наверное.
– Погоди… – я приподнялась, изумленно поглядела на Ариса. – Так Осинка тоже – из людей?
– А кто ее знает? – он хмыкнул и посоветовал: – Спи.
* * *На третий вечер мы решили, что от возможной погони ушли достаточно далеко, и наконец-то развели костер. Поджарили зайца, добытого Арисом. Ели его горячим, обжигая пальцы. Мясо оказалось жестковатым, но вкусным.
В эту ночь Леон остался сторожить у костра, а Горыныч отправился за лошадьми.
Утром мы с Алиной решили воспользоваться вынужденной задержкой – все еще ждали Ариса – и как следует отмыться после нескольких дней пути. Речка протекала неподалеку, в пяти минутах ходьбы от ночной стоянки. Алина разделась, подколола волосы и, аккуратно сложив одежду, зашла по щиколотку в холодную воду.
– Брр, – подруга поежилась. – Жень, ты, правда, собираешься купаться?
– А ты как думаешь? – зайдя по пояс, я сосчитала до трех, легла на воду и быстро поплыла, пытаясь согреться. А после вернулась за мылом.
Подруга мерзла и колебалась, но потом все же окунулась. Намылилась наскоро, быстренько сполоснулась и выбежала на берег. Там, закутавшись, поджидала меня.
– Интересно, тут русалки водятся? – задумчиво проговорила она.
– Надеюсь, что нет, – я выскочила из воды и, завернувшись в одеяло с головой, запрыгала по траве. Подруга отозвалась смехом. Но вот замолчала. Посерьезнела.
– Женечка, а как ты думаешь, я нравлюсь Леону?
– Очень.
– Правда? – она порозовела. – Ты знаешь, Женя… я, кажется, влюбилась. По-настоящему влюбилась! Смотрю на него и думаю: вот он, моя вторая половинка, мой идеальный мужчина. Самый лучший, самый настоящий… Я и не думала, что такие бывают. Он такой хороший, и… необыкновенный, правда?
– Правда, – с этим мне легко согласиться.
– И заботливый, – продолжает Алинка, мечтательно глядя на воду. – Ты не представляешь, как это приятно, когда так заботятся, опекают, словно маленькую…
Улыбаюсь, стараясь не встречаться с подругой взглядом. Да, не представляю.
– Но, – она обернулась и прошептала, округлив глаза: – Леопольд! Леопольд, представляешь! Мужчину моей мечты зовут Леопольд!
– Смирись, – встаю, подбираю одежду. – Ему, правда, подходит. К тому же его так никто не называет. Переживешь как-нибудь.
– Переживу, – охотно соглашается Алинка и тоже тянется за одеждой. В тот же миг по лесу разносится ее испуганный визг: – А-а-а-а! Змея! Змея!
Черная змейка, похожая на ужа, выпала из Алинкиной рубашки. Уползать она не спешила – свернулась колечками, подняла голову, над которой что-то блеснуло и превратилось в миниатюрную золотую корону.
Леон вылетел из-за кустов, едва не наступив на венценосную гадину, но вовремя остановился. Скользнул взглядом по Алинке, все еще закутанной в одеяло, и тоже уставился на змею.
– Королева ужей… – прошептал он.
– И что? – я выжидательно посмотрела на него, потом наклонилась к ужихе: – Доброе утро, ваше величество!
Кто знает, какую свинью может подкинуть нам эта коронованная особа? Лучше уж проявить вежливость.
– Доброе утро, – Алина последовала моему примеру. – Простите, пожалуйста. Я не хотела вас обидеть. Просто немного испугалась…
Змея смотрела на нас, подняв голову и слегка раскачиваясь, словно в такт неслышной нам музыке, потом отползла в сторону, снова свернулась кольцами и исчезла. Несколько секунд мы видели будто зависшую в воздухе золотую корону, потом пропала и она.