Приключения Мильса Веллингфорда

Все были уже на ногах. Мрамор уверял, что должны быть две лодки, что это те самые негодяи, которых мы вчера видели.
Немедленно был отдан приказ направить все шкоты, и мы стали поворачивать, благодаря чему удалились от берега и вздохнули спокойно.
В это время капитан с несколькими старыми моряками стали раскреплять четыре пушки правого борта.
В проливе Банка мы их зарядили картечью и направили в сторону неприятеля; оставалось только выстрелить, что мы и сделали. Последовало торжественное молчание. Пироги продолжали наступать. Тогда капитан направил на них свою подзорную трубу и сказал Кайту вполголоса, что пироги полны народу. Тотчас же был отдан приказ приготовить все пушки без исключения и вынуть из сундуков ружья и пистолеты.
Все эти приготовления не предвещали ничего доброго; я уже начал думать, что будет отчаянный бой и нам всем перережут горло.
Я ждал, что вот-вот начнется пальба; но мы держались наготове, не стреляя.
Кант взял четыре ружья и столько же пик и роздал их. С обеих сторон царило мертвое молчание. Пироги находились от нас довольно далеко, и видно было, что они старались повернуть бушприт к попутному ветру, чтобы не итти рядом с нами.
Капитан решил поворотить на другой галс; «Джон» перевернулся вокруг себя, подобно волчку.
Пироги, видя, что нельзя терять времени, пустились догонять нас. Но капитан тоже не дремал: живо распустили все паруса, и мы двинулись вперед.
Вдруг со стороны пирог раздался страшный крик, и затем над нашими ушами засвистели пули. К счастью, они пролетели над нами, никого не ранив.
Мы в долгу не остались и выстрелили из четырех пушек. Весь заряд попал во вторую пирогу. Послышались отчаянные крики. Первая пирога стала быстро наступать на нас. Пираты кинули на борт абордажный крюк, но, к счастью, он зацепился только за выбленки [17]. Неб с быстротою молнии бросился к ним и перерезал выбленки ножом. В эту минуту пираты, бросив свои паруса и весла, полезли на борт нашего судна. Толчок был так силен, что человек двадцать из них попадали в воду. «Джон», распустив свои паруса, стал подвигаться.
— По местам, к повороту! — раздалась команда.
На прощанье мы пустили в до гонку пиратам весь остаток заряда. Обе пироги соединились и затем быстро поплыли к островам. Мы сделали вид, что преследуем их; на самом же деле были очень рады, что отделались от них. Не думайте, чтобы мы после этого приключения спешили на покой. Только один Неб тотчас же залег спать.
Капитан поздравил нас всех со счастливым окончанием дела, пошел осматривать судно, не потерпело ли оно аварии; пришлось кое-что исправить.
Нечего и говорить о том, что все мы, конечно, воображали, что совершили великий подвиг.
На следующий день погода благоприятствовала нам; мы уже дошли до пятьдесят второго градуса восточной долготы. Погода переменилась; подул юго-западный ветер. Мы направились к Мадагаскару. Целую неделю мы держались этого направления, пока не увидели землю; это были высокие горы, которые, казалось, находились далеко от берега. Всю ночь мы следовали к северо-западу. Я был на утренней вахте и встретил на палубе Мрамора, который вступил со мною в разговор. Иногда он забывал разницу нашего положения на море и говорил со мной как с равным; но, спохватившись, резко прерывал свою фразу и тотчас давал мне приказание тоном начальника:
— Не правда ли, какая спокойная ночь, господин Мильс, — начал он, — и какое прекрасное течение на западе; Роббинс пришел бы от него в восторг, я же — враг течений.
— Да, кажется, капитан расходится с вами во мнении по этому поводу.
— А мне думается, что он и сам-то, наверное, не знает, каково его мнение. Если он увидит течение, он непременно будет следовать за ним на край света, будучи уверен, что оно приведет его к желанной цели. Что же касается меня, то главным руководителем мне служит мой нос.
— Как, ваш нос, господин Мрамор?
— Да, именно мой нос, мистер Мильс. Разве вы не обратили внимания, на каком расстоянии я разнюхал землю, когда мы проезжали мимо островов?
— Да, действительно, у Молуккских островов вы первый почувствовали приятный запах.
— Это что такое? — вдруг закричал Мрамор, вздрогнув всем телом.
— Как будто это вода, ударяющаяся о скалы.
— По местам, к повороту! — скомандовал он изо всех сил. — Бегите вниз, позовите капитана, Мильс! Держи круче, все на ноги!
Последовало общее замешательство. Капитан, помощник лейтенанта и большая часть экипажа была уже на палубе.
Капитан приказал переменить галс, и когда судно медленно повернуло, он спросил у Мрамора, что это все значило? Мрамор на этот раз, оставив свой нос в покое, предложил капитану и нам всем прислушаться.
Если мы не ошибались, мы попали в самую середину бурунов.
— Мы можем повернуть обратно, господин Мрамор? — спросил с беспокойством капитан.
— Да, командир, если только нет проклятого течения; теперь такая темнота, что ничего не видно.
— Бросьте якорь и следите! — скомандовал капитан.
Кайт объявил, что глубина была в шесть саженей. Мы принялись за развертывание каната; через несколько минут мы стали на якоре. Мрамор успокоился; только слышалась его воркотня:
— Чортов мыс, проклятое течение!
  
Глава V
 
Нет ничего тягостнее выжидания. Наше судно продолжало стоять на якоре. Нам нечего было делать. Мертвая тишина царила между нами. Все наши чувства как бы превратились в один слух. Вне всякого сомнения, мы попали в такое место, где волны разбивались о скалы; со всех сторон нас окружали буруны [18]. Хорошо еще, что ветер был слабый, и лот продолжал показывать шесть саженей глубины. Капитан, потеряв терпение, непременно хотел сесть в лодку и объехать вокруг судна; но замечание Мрамора, что при такой темноте лодка могла наскочить на подводный риф, убедило его выждать рассвета.
Показалась, наконец, заря. Мы с возрастающим ужасом стали вглядываться вокруг себя. Мы стояли рядом с землею; но это были лишь голые отвесные скалы, вышиною по нескольку сот футов. Перед нами, сзади, кругом торчали подводные камни, рифы, и шумели буруны. Остается загадкой, как мы не погибли в такую темную ночь?!
Таково было мое первое вступление на Мадагаскар.
Когда солнце засияло во всем своем блеске, и море казалось спокойным, капитан вздохнул с облегчением. Наскоро позавтракавши, капитан вскочил в лодку с четырьмя хорошими гребцами, в надежде найти выход из этого лабиринта рифов.
Мрамор позвал меня на бак [19]. По его таинственному виду и сжатым губам видно было, что он собирался говорить со мной по секрету.
— Слушайте, Мильс, — сказал он, — положение нашего судна критическое: мы окружены лишь водою да подводными скалами. Не мешает приготовиться в ожидании худшего. Возьмите с собою Неба и «джентльмена» (это прозвище дали у нас Руперту) и вытащите из баркаса все нужные вещи; затем положите туда бочонки и ждите новых распоряжений. А главное — ни гу-гу. Если вас будут спрашивать, можете ответить, что вы исполняете приказание.
Через несколько минут все было готово. Во время наших приготовлений явился Кайт.
— Это зачем? — спросил он.
Мрамор объяснил за меня.
— Видите ли, баркас может всегда пригодиться, так как я не думаю, чтобы на маленькой лодке можно было уйти слишком далеко.
Это объяснение показалось всем таким естественным, что никому и в голову не пришло подозревать опасность; а потому никто не удивился, когда Мрамор стал давать уже громко дальнейшие распоряжения.
— Мильс, положите на борт мешок с сухарями и запас говядины!
Повару велено было приготовить несколько котлов со свининой, которой я взял еще и сырьем, так как это любимое кушанье матросов: они находят, что вкус сырой свинины напоминает орехи.
Капитан, возвратившийся через два часа, вообразил, что он сделал важное открытие.