Королева пустыни

— Нет, дорогое дитя. То, что я хочу тебе сказать, должно было быть сказано гораздо раньше.
Мэллори озадаченно уставилась на Фиби. Она всегда считала ее холодной и бесчувственной женщиной, которая заботилась о дочери своей кузины только из чувства долга. Неужели она ошибалась?
Мэллори смотрела, как Фиби взяла ее порванный верховой костюм и с презрительным выражением стала его разглядывать.
— Это сделал он, не так ли?
Они обе понимали, о ком идет речь.
— О, Фиби, он был как животное! — Мэллори пробежала рукой по своим спутанным волосам. — Он… целовал меня, а когда я убежала, сказал, что в следующий раз мне от него не вырваться. Зачем он так поступил со мной?
— Как долго все это продолжается?
— Первый раз он подошел ко мне прошлой весной на вечере у Мазерсонов. Он вывел меня в сад, и поначалу я не заметила в его поведении ничего предосудительного. Но когда он втолкнул меня в беседку и попытался поцеловать, я выскользнула и бегом вернулась к остальным гостям.
Фиби свернула порванный костюм Мэллори и аккуратно положила его на стул.
— Ты не можешь представить, как я огорчена всем этим. Почему ты не рассказала мне раньше?
— Я… Я думала, что ты станешь ругать меня.
— Нет, дитя мое, я бы не стала тебя ругать. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы думать, будто ты способна поощрять мужчин вроде сэра Джеральда.
Мэллори с трудом верилось, что кузина Фиби приняла ее сторону.
— Я боюсь его.
В глазах ее родственницы было страдание.
— Тебя оставили на мое попечение, а я не справилась со своими обязанностями.
— Ты ни в чем не виновата. Он… Этот человек…
— Мы обе знаем, что он собой представляет. Вопрос в том, что нам делать.
— Он по-настоящему опасен. Он предупредил, что ты не сможешь помешать ему добраться до меня.
— К сожалению, я боюсь, что он прав. Он знает, что я не осмелюсь пойти в магистрат и выдвинуть против него обвинение, поскольку тогда пострадает твоя репутация. — Губы Фиби сжались в тонкую полоску. — Настало время, чтобы твои родители выполнили свои обязательства по отношению к тебе. Пока не поздно.
Глаза Мэллори посветлели.
— Ты думаешь, они скоро вернутся в Англию?
— К сожалению, нет. Они пробудут в Египте по меньшей мере еще два года.
Мэллори попыталась скрыть свое разочарование.
— А что же будет со мной?
Фиби села возле Мэллори, решив, что пришла пора рассказать ей правду.
— Я слышала, как родители говорили тебе, что они мечтали о сыне, который унаследовал бы их титулы и земли. Но родилась ты, и они были разочарованы.
Мэллори уже привыкла жить с болью в сердце от сознания того, что она не нужна своим родителям.
— Да, они никогда не скрывали этого.
— Когда тебе исполнилось восемь лет, твоя мать сказала, что тебя назвали Мэллори, поскольку они выбрали это имя для сына. Она рассказывала, как мучительно проходило твое рождение и что именно по твоей вине у них не могло больше быть детей. Ты плакала, и мне хотелось плакать вместе с тобой.
— Я тоже помню тот день, Фиби. Я чувствовала себя такой виноватой, и до сих пор чувствую то же самое.
— Наверное, то, что твоя мать не смогла родить сына, было единственным случаем, когда она не осуществила задуманное. Но я хочу, чтобы ты поняла: в этом нет твоей вины.
— Я всегда чувствовала, что никому не принадлежу и никто не принадлежит мне. Иногда я даже не могу вспомнить, как выглядит отец, а вместо лица матери в моей памяти только расплывчатое пятно.
— Это вполне понятно, ведь ты не видела их уже десять лет.
— Они, правда, присылают подарки, — сказала Мэллори, как будто подарки эти хоть как-то доказывали родительскую любовь. — По-моему, они просто забыли, что детям свойственно взрослеть.
— Вот именно, — согласилась с ней Фиби, жалея, что не может сказать Мэллори простую истину: этими подарками родители пытались смягчить свою вину за то, что бросили ее. — Мы должны заставить их понять свою ошибку. Они обязаны увидеть, что ты теперь — молодая женщина и нуждаешься в их заботе.
— Но как нам это удастся? Ты хочешь им написать?
— Нет, я собираюсь сделать то, что должна была сделать много лет назад, — со спокойной решимостью ответила Фиби. — Ты поедешь в Египет и будешь жить вместе с ними.
Мэллори недоверчиво уставилась на Фиби.
— Ты шутишь?
— Нисколько. Такая жизнь — не для тебя. Ты должна ходить на балы, встречаться с молодыми джентльменами своего круга.
Мэллори грустно покачала головой.
— Папа и мама не захотят, чтобы я была с ними.
— Они — твои родители и пора бы им об этом вспомнить.
В Мэллори поднялось возбуждение.
— Я всегда мечтала посмотреть Египет.
— Вот и посмотришь. Одна из моих подруг через четыре недели отправляется туда к мужу. Я напишу ей и спрошу, согласна ли она стать твоей компаньонкой на время поездки.
— А как же ты?
Фиби протянула руку и погладила Мэллори по щеке — она не часто показывала свои чувства.
— Я получила в наследство от отца небольшой домик и скромный доход, который вполне может обеспечить мои потребности. Буду сидеть на солнышке, ухаживать за садом. Хотя мне будет очень не хватать тебя, дорогая.
Только теперь Мэллори поняла, как любит ее кузина. Она взяла руку Фиби в свои ладони и была вознаграждена тем, что кузина не отняла ее.
— И я буду скучать по тебе, Фиби. Мне было так хорошо с тобой.
— Если это так, значит, я справилась со своими обязанностями, — улыбнувшись, ответила Фиби.
— Когда мне уезжать?
— Чем скорее, тем лучше.
— А вдруг отец и мать рассердятся моему приезду и отправят меня обратно?
— Вполне возможно, но когда они увидят, какой очаровательной ты стала, они будут гордиться тем, что смогут представить тебя в обществе и сказать, что ты — их дочь. Я сегодня же напишу им и сообщу, чтобы они готовились к твоему приезду.
— Фиби…
— Да, Мэллори, — улыбнулась в ответ кузина.
— Я правда буду очень скучать о тебе.
Фиби взяла Мэллори за подбородок и посмотрела в глаза юной девушки.
— Я буду думать о тебе каждый день и представлять, как ты греешься под жарким египетским солнцем.
— Никогда не думала, что ты действительно любишь меня.
— В этом моя вина, Мэллори. Я выросла в холодной семье и не научилась показывать своих чувств, как бы мне того хотелось. Но помни всегда, что ты — в моем сердце, я очень люблю тебя и всегда хотела для тебя самого лучшего.
— Ты многому научила меня, Фиби. Ты научила меня любить книги, ты всегда наставляла меня, как должна вести себя истинная леди.
— Мне хотелось, чтобы ты использовала для этого любую возможность. Если порой тебе казалось, что я чересчур требовательна, то только потому, что мне хотелось вооружить тебя знаниями. Теперь пришло время, чтобы ты, расставшись с детскими забавами, наконец, вышла в свет — как леди Мэллори Стэнхоуп.
— Я клянусь, что не разочарую тебя. Я буду помнить все, чему ты учила меня, и ты по праву сможешь мной гордиться.
— Ты никогда не разочаровывала меня. Я вижу в тебе задатки настоящей изысканной леди.
Фиби встала и направилась к двери.
— А теперь пора садиться за письма. Мне бы хотелось, чтобы до отъезда ты держалась поближе к дому.
Мэллори согласно кивнула. Она вовсе не горела желанием еще раз очутиться один на один с сэром Джеральдом.
Воздух уже дышал осенью, погода была свежей и бодрящей. Время медленно тянулось для Мэллори. Она невыносимо скучала, сидя дома, однако на Тибре выезжать не осмеливалась, боясь, что сэр Джеральд ее где-нибудь подкараулит.
Фиби решила нанять деревенскую портниху, чтобы сшить своей воспитаннице легкие платья для жаркого египетского климата. Счет за работу она с огромным удовольствием велела отослать отцу Мэллори.
Однажды утром девушку позвали в гостиную. Войдя туда, она увидела незнакомую даму, пившую чай вместе с Фиби. Жестом кузина велела Мэллори сесть рядом с собой.