Положительный (СИ)

 – Женя! – мелкий аж подскакивает. Мгновенно натягивает трусы и растерянно смотрит на застывшего в дверях меня.
 – Доброе утро, – нужно же как-то сгладить неловкость. – Ты чего не спишь?
 – Ну... – мелкий заминается, – проснулся. Я думал, что ты еще спишь.
 – Тогда пошли завтракать? – предлагаю, невольно скользя взглядом по худому телу младшего. Глаз зацепляется за что-то инородное в правом соске. Пирсинг? – Пирсинг? – повторяю догадку вслух.
 Саня ежится, пожимает плечами, весь как-то нахохливается, будто ожидая насмешки.
 – Красиво, – не, ну а чё я еще должен сказать? Это вроде как вежливо и все такое.
 Но мои слова отчего-то еще больше смущают мелкого. Он подхватывает с кровати майку, надевает и опускает голову.
 И что я сейчас не так сказал? Ладно, пофиг.
 – Так идем есть? – облизываю пересохшие губы и сглатываю. Есть и правда хочется.
 – Я сначала умываться, – мелкий сдергивает со стула джинсы и принимается надевать, демонстрируя такое увлечение процессом, что становится как-то неуютно.
 – Ну, тогда умывайся и дуй на кухню, – провожу ладонью по волосам, – пока чё-нить приготовлю. Яичницу будешь?
 Кивает и бочком протискивается в дверь, потому что я так и подпираю косяк.
 Пожимаю плечами и отправляюсь на кухню. Заботливая мамаша прям.
 ***
 На кухню Саня является минут через двадцать. Чуть влажные волосы торчат в разные стороны, на майке пятна воды.
 Молча ставлю на стол тарелку с уже подостывшей немного яичницей, кладу рядом кусок хлеба и сажусь обратно на свое место.
 Мелкий усаживается напротив, неуверенно берет в пальцы вилку, тыкает ею в несчастную яичницу, отделяет смехотворно маленький кусочек от края и принимается гонять по тарелке.
 Интересно, у него так каждое утро завтрак выглядит?
 – Ну, чего ты страдаешь? – не выдерживаю. – Жрать собираешься или как?
 Младший только смотрит затравленно, пожимает плечами. Чего это он, интересно? Вчерашнее из головы не выходит? А нужно было думать, прежде чем делать.
 – Сань, – меняю тон на просящий, – ну, тебе нужно съесть хоть что-то. Ты же знаешь, что тебе нельзя вот так вот...
 – А то что? – вскидывает вдруг на меня свои глазища, смотрит с вызовом.
 Ну, бля, приехали. Я, походу, теперь еще и виноват в чем-то.
 Открываю было рот, чтобы поставить зарвавшегося братца на место, но вдруг вспоминаю то море боли, плескавшееся в его, смотрящих сейчас со злым вызовом, глазах. Вспоминаю, как мелкий глухо всхлипывал, цепляясь за меня своими тонкими пальцами. И злоба отпускает, словно ее и не было. Теперь я чувствую вину. Забавно...
 – Ничего, – пожимаю плечами. – Я просто хотел как лучше.
 Не отвечает. Отставляет тарелку и принимается крошить хлеб.
 Комедия. Интересно, как с ним мать справляется. Или это он только передо мной так выделывается? Интересно, с чего бы. Наверняка стыдно за вчерашнее.
 – Будешь чай? – тянусь к чайнику, касаюсь кнопки. Вскипеть должен быстро, он уже теплый.
 – Кофе, – не отрывается от хлеба.
 – Ладно, – пожимаю плечами и поднимаюсь, чтобы достать банку. Нужно и себе заварить. – Таблетки не забыл?
 И снова молчание. Ну, класс.
 ***
 – Ты можешь начинать, – нарушает вдруг Саня тишину, в которой мы уже вот как минут пять пьем сваренный мной кофе.
 – Что начинать? – отрываюсь от созерцания пейзажа из окна и смотрю на брата. Тот сидит на самом краешке стула, весь напряжен, смотрит на меня, словно хочет прожечь взглядом.
 – Свои подъебы насчет вчерашнего, – выдает и гордо вскидывает подбородок.
 Вот идиот... Боже, ну где я так нагрешил? Неужели я так похож на урода, который будет попрекать его вчерашним?
 Бля, а ведь, наверное, похож. Я же никогда не упускал возможности сказать мелкому гадость, это он прав.
 – А, думаешь, мне стоит? – делаю глоток из чашки. – Ты так горишь желанием обсудить твое вчерашнее поведение?
 Ох, черт! Вот ляпнул-то не подумав!
 – Мое поведение?! – Саня аж подскакивает на стуле. – Ты же сам...
 – Стоять, – прерываю его. – Во-первых, я не сам. Ты меня попросил. Во-вторых – если не будем говорить об этом досадном недоразумении – оно быстрее забудется и не будет мучить никого из нас. В-третьих – у тебя была истерика, ты плохо соображал. В таком состоянии ты мог наделать и больших глупостей.
 Ну, что я несу? Наверняка мои слова сейчас сделали только хуже.
 – Это не было недоразумением, – вот теперь младший на меня не смотрит. Гипнотизирует взглядом свою чашку.
 Ну, тогда я вообще ничего не понимаю.
 – Мелкий, ну ты чё, а? – беспомощно прикусываю губу. – Может, объяснишь мне, что от меня требуется? Поговорим по-человечески.
 – Ты меня жалеешь, да? – вскидывает на меня глаза, и я вздрагиваю: столько в них злого отчаяния. – И поцеловал вчера из-за этого?