Эволюция русской книги

Аркадий Аверченко 
Эволюция русской книги 
Этап первый (1916 год) 
 -- Ну, у вас на этой неделе не густо: всего три новых книги вышло. Отложите мне "Шиповник" и "Землю". Кстати, есть у вас "Любовь в природе" Бельше? Чье издание? Сытина? Нет, я хотел бы саблинское. Потом, нет ли "Дети греха" Катюль Мендеса? Только, ради бога, не "Сфинкса" -- у них перевод довольно неряшлив. А это что? Недурное издание. Конечно, Голике и Вильборг? Ну, нашли тоже, что роскошно издавать: "Евгений Онегин" -- всякий все равно наизусть знает. А чьи иллюстрации? Самокиш-Судковской? Сладковаты. И потом формат слишком широкий: лежа читать неудобно! 
Этап второй (1920 год) 
 -- Барышня! Я записал по каталогу вашей библиотеки 72 названия -- и ни одного нет. Что ж мне делать?  -- Выберите что-нибудь из той пачки на столе. Это те книги, что остались.  -- Гм! Вот три-четыре более или менее подходящие: "Описание древних памятников Олонецкой губернии", "А вот и она -- вновь живая струна", "Макарка Душегуб" и "Собрание речей Дизраэли (лорда Биконсфильда)"...  -- Ну, вот и берите любую.  -- Слушайте... А "Памятники Олонецкой губернии" -интересная?  -- Интересная, интересная. Не задерживайте очереди. 
Этап третий 
 -- Слышали новость?!!  -- Ну, ну?  -- Ивиковы у себя под комодом старую книгу нашли! Еще с 1917 года завалялась! везет же людям. У них по этому поводу вечеринка.  -- А как называется книга?  -- Что значит как: книга! 480 страниц! К ним уже записались в очередь Пустошкины, Бильдяевы, Россомахины и Партачевы.  -- Побегу и я.  -- Не опоздайте. Ивиковы, кажется, собираются разорвать книгу на 10 тоненьких книжечек по 48 страниц и продать.  -- Как же это: без начала, без конца?  -- Подумаешь -- китайские церемонии. 
Этап четвертый 
 Публикация:  "Известный чтец наизусть стихов Пушкина ходит по приглашению на семейные вечера -- читает всю "Полтаву" и всего "Евгения Онегина". Цены по соглашению. Он же дирижирует танцами и дает напрокат мороженицу".  Разговор на вечере:  -- Слушайте! Откуда вы так хорошо знаете стихи Пушкина?  -- Выучил наизусть.  -- Да кто ж вас учил: сам Пушкин, что ли?  -- Зачем Пушкин. Он мертвый. А я, когда еще книжки были, -- так по книжке вызубрил.  -- А у него почерк хороший?  -- Причем тут почерк? Книга напечатана.  -- Виноват, это как же?  -- А вот делали так: отливали из свинца буквочки, ставили одну около другой, мазнут сверху черной краской, приложат к белой бумаге да как даванут -- оно и отпечатается.  -- Прямо чудеса какие-то! Не угодно ли присесть! Папиросочку! Оля, Петя, Гуля -- идите послушайте, мусье Гортанников рассказывает, какие штуки выделывал в свое время Пушкин! Мороженицу тоже лично от него получили? 
Этап пятый 
 -- Послушайте! Хоть вы и хозяин только мелочной лавочки, но, может быть, вы поймете вопль души старого русского интеллигента и снизойдете.  -- А в чем дело?  -- Слушайте... Ведь вам ваша вывеска на ночь, когда вы запираете лавку, не нужна? Дайте мне ее почитать на сон грядущий -- не могу заснуть без чтения. А текст там очень любопытный -- и мыло, и свечи, и сметана -- обо всяком таком описано. Прочту -- верну.  -- Да... Все вы так говорите, что вернете. А намедни один тоже так-то вот -- взял почитать доску от ящика с бисквитами Жоржа Бормана, да и зачитал. А там и картиночка и буквы разные... У меня тоже, знаете ли, сын растет! 
Этап шестой 
 -- Откуда бредете, Иван Николаевич?  -- А за городом был, прогуливался. На виселицы любовался, поставлены у заставы.  -- Тоже нашли удовольствие: на виселицы смотреть!  -- Нет, не скажите. Я, собственно, больше для чтения: одна виселица на букву "Г" похожа, другая -на "И" -- почитал и пошел. Все-таки чтение -- пища для ума.