Стена между нами или 7 ночей 1 часть (СИ)

 — Я серьезно.
 — И я не шучу, — кивнул тот. — Что Леха больной на голову, мне давно известно. Вот только к чему весь этот разговор?
 — Как живешь с ним тогда?
 — Я выживаю.
 — Это я понял, — кивнул, а голова чуть сама дальше не полетела, — но все же.
 Андрей тяжело вздохнул. Вряд ли у него возникло желание поделиться со мной своими секретами. И зачем к нему в душу полез?
 — Не знаю, — пожал он плечами. — Он не стеснялся себя никогда. С детства знал, что он пидарас, во всех смыслах этого слова. Но он – мой опекун, так что…
 — А родители?
 — В аварии погибли пять лет назад.
 — Ясно. А у меня мать повесилась.
 Тишина. Снова мертвая. Я допил пиво, вторую взял. Андрей не возражал. Я неуклюже открыл. Облил полстола пеной. Разочарованно хмыкнул.
 — Извини, вырвалось, — пробубнил я, отпивая из бутылки. — И бардак тебе тут развел. Тоже извини.
 — Нормально все.
 Разговор не клеился, снова повисло напряженное молчание.
 — Ты соседа убил? — уже блаженно его спрашиваю.
 — Да нет, он вроде неплохим человеком оказался. Спасибо за совет.
 — Всегда пожалуйста.
 Ну вот, вернулись к тишине, косясь друг на друга, хлебаем по второй. Чувствую, скоро наружу полезет.
 — Он тебя не трогает?
 — В каком смысле?
 — Ну… — как бы сказать-то полегче, — замашки эти гейские.
 — Нет. До такого не доходило никогда.
 Кажется, посчитал меня законченным извращенцем. И что я пристал к нему?
 — Это хорошо. А…
 — Хватит о нем, достал уже, — ага, вот и подвел итог разговору.
 — Угу, — промычал, соглашаясь. Потянулся за третьей бутылкой.
 — Хватит.
 — Отвали.
 Я пьяный – наглый. В этот раз получилось открыть без лужи.
 — Тебе плохо будет.
 — Плевать. У меня горе.
 — Какое?
 — Не скажу, — уже хихикая, ответил я.
 А-а-ах, надо бы реально завязывать. Домой не дойду. Пусть и рядом совсем. Ох и состояние. Кружится все, вертится…
 — Останешься на ночь? — блеск в глазах, лунный свет четко обвел его контур. Когда успело стемнеть? Он облизнул горлышко бутылки, пристально глядя на меня.
 — Сейчас вырвет, — простонал я, закрывая ладонями рот.
 — Только не здесь!
 Лихо спрыгнул, сгреб меня в охапку, потащил к туалету, бросил около унитаза. Пока наружу ничего не полезло, но унитаз холодненький такой.
 — Не умеешь пить – не хер бутылку в руки брать.
 Смотрю на него, он недовольный, взвинченный, лохматый. А я ведь предупреждал, что не пью.
 — Твой брат-мудак меня поцеловал. Как тут не напиться?
 Вырвало от одной только фразы, а потом еще раз от вида той параши, что вытолкнул мой желудок.
 — Л-ладно, ты давай, при-приходи в себя, и спать пойдем.
 Походу всегда заикается, когда волнуется.
 Хех, приходил в себя я долго. Меня рвало, будто отравился, рывками, длительное время, заставляя содрогаться всем телом. Теперь я ненавидел Леху пуще прежнего. А вот Андрея… мне стало по-настоящему жаль.
 — Пошли, — вернулся за мной, бережно поднял, отвел в свою спальню, скинул на кровать.
 Жесть, сейчас все по новой начнется. Сполз с кровати. Пол холодный. Класс.
 — Эй, вставай.
 — Не, я тут буду.
 Минуты две стоял пялился на меня.
 — Пьянь, — перешагнул, упал на кровать.
 Вот и славно, мне так комфортнее будет, и голова яснее.
 Почти уснул, когда раздался стук в стену.
 — Слышь? — спросил Андрей, снова тихонько постучал. — Ты там?
 Естественно, в ответ ему была – тишина.
    9 глава.  Ненавижу
 Утро. Ужасное, болезненное, слишком яркое. Отмахиваюсь, пытаюсь прикрыть руками глаза, все равно светит что-то в лицо. Да что ж за дебилизм такой?! Когда я посплю нормально и проснусь самостоятельно?! Что-то зацепил рукой, да еще и локтем долбанулся, прямо током прошибло.
 — Не взлетишь, — нудный голос, который узнаю из тысячи. — Рожденный ползать – летать не может.
 — Хрена ты делаешь у меня дома?
 — О-о-о, совсем крыша поехала. Ну точно – пьянь.
 Открываю глаза, желание – сразу в торец ему с размаху, но все тело деревянное, фиг разогнешься. И вот же падла – мне в лицо фонариком светит, сидя на корточках. Рожа наглая, ухмыляется.
 — Вставай, спящая красавица, — снова ко мне так обращается.
 Зараза… как башка болит. Спать хочу. Перевернулся на другой бок в надежде, что он оставит меня в покое. Хрен там – перешагнул через меня, опять фонариком в лицо светит. Скотина. Вырвал эту хреновину из его рук, швырнул куда-то.
 — Ненавижу, — заявил ему, смотря прямо в глаза.
 — Мы в школу опоздаем, — совершенно спокойно ответил Андрей.
 — Глумишься, что ли? Какая на хрен школа в таком состоянии?!
 — Вставай, говорю, — поднялся, снова меня переступил и ушел.
 И ведь не поспоришь с ним, еще и у него дома. Трындец, меня отец убьет.
 Резко сел, со стоном, сжимая зубы. Комната прямо запрыгала перед глазами. Никогда больше пить не буду. Теперь уж точно. Прищурился, пытаясь размытую картинку в четкое изображение собрать. На ногах у меня одеяло цветастое. Андрей укрыл? Ну прямо – сама доброта.
 — Ты че еще на полу?
 Повернулся: стоит в дверном проеме в одних брюках. Мало того, что высокий, так еще и накачанный.
 — Уйди с глаз моих, качок-переросток, — бурчу себе под нос недовольно.
 — Кира, я тебя в квартире оставлю, а сам уйду, — в ответ пригрозил он и снова ушел.
 Тихий, спокойный, улыбается совсем по-другому. Вот теперь он, кажись, выспался.
 — Там, в портфеле у тебя! — донеслось откуда-то.
 — Что?! — крикнул и сам не рад. Схватился за голову.
 — На.
 О, он уже тут, в рубашке, со стаканом воды и таблеткой на раскрытой ладони. Подошел, присел, почти что в лицо тычет.
 — Давай уже, ну, — тихо, но настойчиво, спасибо, что без воплей. — Приходи в себя.
 Убрал руки от тяжеленной головы. Бля-я-я-я, больно-то как-то, аж в ушах звенит.
 — Кира…
 — Да сейчас, — чуть ли не плача отвечаю ему, беру предложенное.
 Он снова исчезает, но почти сразу возвращается, едва я успел запить таблетку.
 — Портфель, — повторил Андрей, указывая кивком в сторону кухни, — вибрирует опять. — И ушел.
 Вибрирует? Твою мать!
 Вскочил на ноги, рванулся вперед, потеряв равновесие, шарахнулся плечом о дверной косяк, из-за чего меня круто развернуло, и уже другим плечом я всадился в какую-то дверь. Та открылась с громким ударом о стену. Узрел охреневающего Андрея в ванной комнате, над раковиной чистящего зубы.
 — Нормально все, — кивнул в ответ на незаданный вопрос.
 Полетел дальше, на кухню. Вскрыл портфель, именно вскрыл, резко и с треском ниток, выудил уже замолчавший мобильник. Посмотрел и охренел: семнадцать пропущенных.
 — Он меня убьет, — простонал я, пялясь на светящийся экран.
 — Отец? — спросил Андрей, вышедший ко мне. В руке запечатанная зубная щетка. — У меня есть все. — Снова прочитав мои мысли, произнес он. — Давай, Кира, в темпе, в темпе.
 Взял щетку, точнее обменялся на телефон, поплелся в ванную.
 Ненавижу Андрея, и себя ненавижу. Вообще все ненавижу.
 Кое-как навел марафет на своем табло и во рту.
 — Да, — услышал из кухни. — Я одноклассник его. — А? А-а-а… Вылетаю к Андрею с щеткой во рту. — Перепил малость, — отвечает тот в мой мобильник. Ну все, я труп. — Не, я его подлечил. В школу по-любому идем. — Вроде спокойно говорит. Вряд ли на него с той стороны орут. — Он в ванной сейчас, в себя приходит. — Да кончай ты трепаться! — И вам всего доброго. — Убрал мобильник от уха, на меня подозрительно смотрит. — Голос у твоего папаши знакомый. — У меня аж сердце в груди бабахнуло. — А может, связь галимая, исказила. — Сунул телефон мне в портфель. — Ты все, не?
 — А? — встрепенулся, качнул головой, пошатываясь, поплелся в туалет, по пути швырнув щетку в раковину.