Цветок чертополоха

Минерва, грешным делом, сразу вспомнила, что часто выдвигалась версия о том, что Лили была Эвансам не родной дочерью, и многие договаривались до того, что её отцом был сам Тёмный Лорд.
Она сама не очень-то верила в это, помня, что Гонты были черноволосы и темноглазы, а у Лорда были тёмные или тёмно-каштановые волосы, как у его отца. Цвет глаз тоже всегда упоминался либо синий, либо карий. Если предположить, что цвет волос Лили достался от матери, тут-то и задумаешься, с кем у Лорда могла быть интрижка, с Пруэтт или с Уизли?
«Напридумывала такое, что самой жутко сделалось! Не проще ли предположить, что внешность досталась Лили от каких-либо предков-маглов? Хотя кто его знает, может Лили и приёмная, но не буду же я расспрашивать её родителей, это вовсе не моё дело.»
— Здравствуйте, мистер Эванс, — заговорила Минерва, обращаясь к мужчине, — думаю, вы бы хотели побольше узнать о школе, куда приглашена ваша дочь?
— Доброе утро, миссис…
— Профессор МакГонагалл, — подсказала Минерва.
— Да, извините, профессор, — мужчина пригласил её присесть на диван, а сам сел в кресло.
Рядом с Минни тут же пристроилась Лили, глядя на ведьму с восторгом.
— Так вот, как я уже говорила вашей жене…
В течение получаса Минерве пришлось рассказывать о школе, демонстрировать палочку и трансфигурировать предметы. В конце-концов, выпив чашку чая, которая позволила ей не охрипнуть, она всё-таки смогла убедить Эванса.
— Нам надо отправляться за покупками к школе, желательно поспешить, — проговорила МакГонагалл, поглядывая на часы, — мы поедем на машине или отправимся поездом?
— На машине, — ответил глава семейства.
Через три часа они стояли перед входом в «Дырявый котёл».
Убедившись, что Эвансы увидели паб, она уверенно направилась в него, и приостановившись только для того, чтобы поздороваться с барменом, прошла ко входу на Диагон-Аллею.
— Не удивляйтесь, что здесь так грязно, — произнесла она, глядя на обескураженных спутников, — это сделано специально, и даже если кто-то из простых людей пройдёт через паб, то увидит только захламлённые задворки.
Она подошла к кирпичной стене и постучала волшебной палочкой по кирпичам.
— Запоминайте последовательность, мисс Эванс, потом вы будете ходить сюда сами.
В стене открылся арочный вход.
— Добро пожаловать на Диагон-Аллею, — произнесла Минерва, глядя на ошарашенные лица.
Сама она тоже с трудом сдерживала нетерпение. Попасть на Диагон-Аллею! Она мечтала об этом, когда была Марьяной, но даже и не думала, что её мечта когда-нибудь осуществится. Взяв за руку Петунью, она шагнула в арку, следом за ними двинулись и остальные.
Шум на Диагон-Аллее отличался от шума обычного Лондона. Здесь не было слышно шуршания шин, гудков клаксонов, здесь царили другие звуки, но одно их роднило между собой. Шум многоголосой толпы…
Десятки волшебников входили и выходили из магазинов, приветствовали знакомых и обсуждали новости. Минерва, как примерный пастырь, вела своих подопечных, ловко лавируя в толпе, следя, чтобы те не отстали. При этом сама не переставала оглядываться по сторонам, обращая внимание то на витрину магазина, мимо которого они проходили, то на ведьму, чей внешний вид поражал своей экстравагантностью даже ко всему привычных магов.
В конце улицы показалось здание банка. Величественное и белоснежное, оно возвышалось над соседними домами, как бы намекая на свою силу и исключительность.
Эвансы притормозили, увидев, кто встречает их в дверях банка, куда их уверенной рукой направляла Минерва.
— Не бойтесь, это гоблины, они вас не тронут, — сказала она, сама с некоторой опаской рассматривая колоритных охранников.
Быстро проскочив в двери банка, Минерва подвела Эвансов к одному из гоблинов, сидящих за конторками, подумав, что ей это испытание предстоит ещё девять раз, хотя она надеялась, что количество посещений перейдёт в качество, и она сможет спокойно, ничему не удивляясь, проходить между этими ушлыми личностями.
Быстро обменяв деньги, она повела не перестающих удивляться и ахать Эвансов по магазинам. Купив всё по списку, она через три часа с облегчением вывела подопечных из «Дырявого котла» и, распрощавшись с будущей ученицей и её родственниками, аппарировала в Хогвартс. Диагон-Аллеей она была сыта по самое горло, а завтра её ждал ещё один ученик.
Добравшись до своих комнат, Минни сполоснулась и со счастливым вздохом упала на диван. На данный момент её жизнь мало отличалась от прежней. Те же восторженно ахающие люди, ждущие от неё объяснений и рассказов, и та же беготня.
Минерва решила, отдохнув и поужинав, сходить в «выручай-комнату», поискать какую-нибудь книгу по зельеварению или что-то непосредственно с ним связанное. Надо было постараться задобрить потенциального крестника. Ну, и купить конфет. Не может ребёнок не любить сладкое. Или может?
========== Глава 11 ==========
Вторник наступил быстро и Минерва, узнав в книге записи учеников адрес Снейпов, попросила домовика доставить её к порогу их дома. Дом оказался крепким, но обшарпанным. Краска на оконных рамах и дверях потрескалась, сам дом, бывший когда-то очень давно белым, сейчас посерел, да и потёки бесчисленного количества прошедших над ним дождей совсем его не красили. Соседние дома выглядели не лучше и вся улица в целом вгоняла в уныние. Казалось, что даже солнце здесь какое-то тусклое.
«Неудивительно, что Снейп вырос таким замкнутым. Мало того, что отец не любит, мать не может защитить, но и атмосфера вокруг будто давит на психику», - подумала Минни и решительно постучала в дверь, не обнаружив звонка.
Подождав пару минут, она уже было решила, что Эйлин передумала, и вообще, не хочет её видеть, но она не собиралась отступать и уже снова занесла руку для того, чтобы постучать погромче и решительнее, давая понять, что так просто от неё не избавиться. В этот момент дверь открылась и Минерва замерла с поднятой рукой, увидев в дверях Эйлин.
— Ну заходи, коли пришла, — сказала та, отступая вглубь дома и пошире распахивая дверь.
МакГонагалл шагнула в тёмную прихожую и вздрогнула, когда за её спиной захлопнулась дверь.
— Проходи в гостиную, — пригласила хозяйка и пошла вперёд, показывая дорогу.
Комната, в которой они оказались, несла на себе такой же отпечаток уныния и нищеты, как и весь дом. Старая мебель, диван с потёртой обивкой, давно не стиранные шторы.
Минерве тут же захотелось сделать замечание, что уж шторы то можно постирать, хоть вручную, хоть с помощью соответствующего заклинания, пока мужа нет дома, но она прикусила язык и сдержалась, не желая портить ещё не очень хорошо налаженные отношения. Присев в жалобно заскрипевшее кресло, она подождала, пока Эйлин принесёт чай, и только взяв в руки чашку, спросила:
— А где твой сын?
— Он наверху, я сказала ему о твоем предложении.
— И что, он согласен?
— Кажется, я смогла убедить его, но…
— Я пойду и поговорю с ним.
— Я не уверена, что у тебя получится.
— И всё-таки я попробую, — сказала Минни, решительно отставляя чашку и поднимаясь. — Где его комната?
Эйлин засуетилась, подскочила со стула и повела Минерву на второй этаж, удивляясь, что выполняет все требования бывшей сокурсницы, и оправдывая себя, что всё это она делает ради сына.
На втором этаже было три двери, на одну из которых и указала Эйлин. Минни решительно приблизилась к комнате и, постучав в дверь, тут же распахнула её, не дав находившемуся в ней мальчику ответить на стук отказом впустить.
Комнатка, в которую она вошла, была настолько мала, что в ней с трудом помешались старая железная кровать, рассохшийся шкаф и стол с колченогим стулом. На кровати сидел худенький мальчик в старых, коротких ему брюках и застиранной рубашке, с чёрными длинными волосами, падающими ему на глаза. В них, чёрных и блестящих, в обрамлении длинных ресниц, проглядывал явный интерес к гостье.
«А у Принцев в роду, кажется, были испанцы», - подумала Минерва, Эйлин и её сын напоминали ей жителей Пиренейского полуострова, мальчик даже в большей степени.