Зима, которой не было (СИ)

Ева, ты красива…
«Нет, — строго заявила я себе. — Не надо об этом думать. Просто внушаешь себе мысль о собственной непосредственности. А сама словно неуклюжая утка». Со злостью я швырнула ногой упавшую на пол футболку и выгребла из шкафа первое попавшееся белье. После этого оделась, привела в порядок волосы и решила приступить к повседневным делам. Чуть подробнее — начать новый сериал. Но готовность запустить «торрент» прервал звонок в дверь. Взглянув на часы, я удивленно отметила, что время перевалило за полдень, но гостей я точно не ждала.
— Кто там? — поинтересовалась я, пытаясь как следует разглядеть фигуру в глазок.
— Артём Акиншев, — ответили мне с той стороны. — Я на прием. Извините, если рано.
— Чего тебе? — со злостью вскрикнула я, рефлекторно стукнув по дверному косяку.
— Это ты, рыженькая? На прием, говорю же, — ответил парень. — Открывай давай.
Я прохрипела что-то от недовольства, но дверь распахнула. И он зашел, ослепив меня своим видом: драповое пальто идеально сидело на нем, словно на «лондонском денди», темные волосы, на которых таял пух снега, слегка увлажнились, а щеки розовели от мороза.
— Пришлось оставить машину возле Института. Здесь у вас сложно найти место для парковки, — заявил он.
После этого Артем сбросил обувь, повесил на вешалку пальто и направился в папин кабинет, будто пришел к себе домой.
— Отца нет, — растерявшись, сказала я, прижавшись к стене в смущении. — Ты не перепутал время?
— Время? — удивился парень, а затем, засучив рукав, взглянул на циферблат своих дорогущих часов. — Нет, час, как обычно.
— Но… — едва успела произнести я, как в моем кармане зазвонил мобильный. Я быстро извлекла его из домашних шортов.
— Да, папа, — ответила на звонок я, случайно ударив себя по щеке брелоком.
Артем засмеялся.
— Милая, я задерживаюсь. В страховой какая-то очередь. Еще три человека передо мной.
— К тебе тут пришел клиент, судя по всему, — мрачно отметила я.
— Да, Акиншев. Не мог ему дозвониться и отменить. Позаботься о нем, а я буду максимум через полчаса.
— А если он не сможет подождать? — громко поинтересовалась я, многозначно взглянув на гостя.
— Если не сможет подождать, то мы обязательно восполним сеанс. Я еще позвоню ему.
— Передам, пап, — вздохнула я. — Отбой.
После разговора пришлось тяжело вздохнуть и скрестить руки на груди. Отличный день медленно и постепенно скатывался в бездну неприятностей.
— Он сказал позаботиться обо мне, — улыбнулся мне Артем. — Я слышал.
— Да, сказал, — кивнула я. — А еще он передал, что если не сможешь подождать, то сеанс восполнится. Ты ведь не сможешь, правда?
— Смогу, — пожал плечами гость. — У меня полно свободного времени. Какова рекреативная программа на ближайшее время?
— Могу лишь развеселить чаем, — со злостью произнесла я, направляясь на кухню. — Только буду развлекаться я, наблюдая, как в мучениях ты умираешь от яда, который я туда насыплю.
— Знаешь, после таких слов мне придется лечиться у твоего отца в два раза чаще. Ты всегда говоришь то, что думаешь? — рассмеялся Артем, следуя за мной. — У вас тут, кстати, миленько. Все такое… маленькое и уютное.
— Если у тебя дома туалет с нашу квартиру, то это твое упущение, а не наше.
После этого я поставила кипятиться чайник, а сама села напротив Артема. Вальяжно он развалился на стуле, локтями подперев подбородок. К его запястьям все еще плыли потрясающие рыбки, которые не один раз успели мне присниться.
— Черный, зеленый? — поинтересовалась я.
— Вообще-то я люблю фруктовый.
— Такого нет, — закатив глаза, ответила я.
— Но я такой люблю, — сделав акцент на третьем слове, не уступал парень.
— Знаешь что? — вспылила я. — Если ты чего-то хочешь, то возьми и привези. У меня здесь не кофейня, где за деньги тебе даже мочу тираннозавра подадут.
— Ладно-ладно, — начал отмахиваться Артем. — Не хотел тебя обидеть. Черный. С имбирем и апельсиновой цедрой.
— С каким, к черту, имбирем и цедрой?! Обычный. Черный. Чай!
— Не кричи, — гость зажал уши руками и многозначно взглянул на меня. — Перепонки лопнут. И настроение опускается. Ты мне нанесешь такую моральную травму, что придется ходить сюда семь дней в неделю.
— Тогда я сама в психушке закроюсь, — отчеканила я и наполнила кружки кипятком. Затем я взялась за фаянсовый чайничек, на дне которого покоился свежий чай, и наполнила заваркой кружки. Тонкая, почти черная струйка разбавила воду, сделав напиток янтарным.
— Пахнет приятно, — снисходительно заметил гость.
— Пахнет как чай, — равнодушно отозвалась я.
Вновь усевшись напротив Акиншева, я взглянула на его лицо, стараясь что-нибудь прочесть. Но легче осилить скрижаль на древне-арамейском, чем расшифровать этот взгляд и вечную полуулыбку. «Чего тебе от меня надо?» — мысленно поинтересовалась я у Артема. Тот отпил, кивнул в знак одобрения и произнес:
— Рыжая как ведьма. И несносная ко всему прочему. Я думал, ты милая девочка, а оказалась кем-то из девятого круга ада.
— Похвально, что ты знаешь Данте, — скривившись, заявила я. — Если бы это еще добавляло тактичности. Я не собиралась тебе нравиться, не собираюсь и сейчас.
Подперев подбородок ладонью, Артем вздохнул:
— Сервис у вас тут так себе.
— Равняемся на клиентов, — не растерялась я. Затем добавила: — Зачем ты меня преследуешь?
— Вовсе не собирался, — скривился гость. — Сначала это была симпатия, нечего скрывать. Потом, когда ты сбежала, любопытство. А уж когда заявила, что у тебя нет времени и желания общаться, упрямство.
— На симпатии стоило закончить, — вздохнув, заметила я.
— Сюда я хожу потому, что в отличие от других врачей твой отец не зануда.
— Но приперся ты сюда, чтобы до меня добраться.
— Пятьдесят на пятьдесят, — с важным видом отозвался Артем и сделал глоток.
— Синий тебе не идет, — продолжала препарировать парня я. Действительно, эта рубашка, сколько бы она ни стоила, мне на нем жутко не нравилась.
— Ты всегда говоришь то, что думаешь? — поинтересовался он.
Я издала тихий мученический стон и заправила волосы за уши.
— Если бы это было возможно, то я была бы самой счастливой и самой мертвой.
— Ты красива, — внезапно серьезно произнес он. — Но только когда молчишь.
Вмиг моя бравада куда-то исчезла, а щеками начинал завладевать румянец смущения. На бледной коже он проявлялся моментально.
— Е-если ты привык добиваться всего деньгами, пафосом и комплиментами, то со мной это не пройдет!
Я тут же взвилась со стула и выплеснула недопитый чай в раковину. Из крана зашумела вода, и остервенело я начала полировать чашку.
— Нет, я серьезно, — продолжил парень. — Хочешь на свидание?
— Нет, — закрывшись волосами, ответила я и продолжила с показным усердием драить посуду.
— С меня самый лучший подарок. Самый дорогой, какой ты только захочешь.
Ноги начали подкашиваться от злости. Да, меня когда-то пытались унизить, пытались заставить сдаться, чувствовать себя не самой собой, но купить… Купить меня еще не пробовали.
— Самые дорогие подарки — это уважение, преданность, дружба и любовь. Их нельзя купить за деньги, — раздраженно обернувшись, выпалила я. — Или в твоем Институте учат только считать финансы и зубрить законы?
Я видела, как Артем изменился в лице. Его серые глаза, скучающим взглядом бегавшие по кухне, внезапно будто загорелись — золотые нити, тянущиеся к зрачкам, были словно проводки, которые в одно мгновение оказались под напряжением. Парень выпрямил спину, а его рот оказался расслабленно полуоткрыт.
— Ты допил чай? — словно ничего не было, поинтересовалась я.
— Допил, — медленно кивнул гость.
— Тогда я вымою твою чашку.
С этими словами я обтерла руки полотенцем и направилась прямиком к парню. Подходить к Акиншеву близко не хотелось, ибо я чувствовала, что произойдет нечто непоправимое. И оказалась права — едва я хотела поднять чашку, как юноша перехватил мою руку и, сжав запястье, потянул меня на себя.