Окно в пустоту

— Вадим… Я понимаю, не мое дело, если не хочешь — не говори, но… Ведь что-то происходит с тобой в последнее время, правда?
— Правда, Игорь. Ты не дурак и не слепой.
— Тогда расскажите… То есть расскажи.
— Я бы тебе рассказал. Только, боюсь, ты не поверишь. Я и сам не верю, что такое возможно. Для меня это слишком невероятно, понимаешь? Иногда готов сам себя в дурдом отправить.
Игорь подумал, что Вадим почти созрел для этого. Дурдом — не дурдом, но лечебница для алкоголиков — это уж точно.
— Так что же все-таки случилось? Ты скажи, я понятливый.
— Видишь ли, Игорь… Кажется, меня хотят убить.
— Да уж, — Игорь не удержался от иронии, — в нашей стране и в наше время ты, конечно, первый и последний, кто с этим стлкивается. Так кто же? И за что? И как ты об этом узнал?
Продолжая монотонно опрокидывать в себя рюмку за рюмкой, Вадим поведал ему свою историю. Разумеется, он сказал не все. Умолчал про рыжую Катю и про ту нехорошую роль, которую он сыграл в Володиной судьбе.
Получалось, что однажды к нему явилась загадочная незнакомка. Она пришла ниоткуда и исчезла в никуда, а у него с тех пор все пошло наперекосяк. Появились кошммарные сны, галлюциннации наяву, и теперь он ни спать, ни работать, ни вообще жить нормально не может. Про кокаин он, разумеется, тоже умолчал.
Таким образом, все, что он рассказал Игорю, была чистая правда.
Только не вся.
Игорь сидел, задумавшись. Вадиму он поверил. Приходится верить тому, что видишь, а если здоровенный мужик, не страдающий избытком воображения меньше чем за месяц становится сам на себя не похож, тут должна быть какая-то причина. И он знал человека, который мог бы во всем этом разобраться.
Андрей когда-то учился вместе с Игорем на физтехе. Он еще тогда увлекался йогой и вообще восточными философиями. Потом вдруг ударился в оккультизм, занимался какими-то странными делами, писал мало кому понятные статьи и даже сумел заинтересовать ими университете Родса в Грейнстауне, ЮАР. Теперь Андрей бывал в Москве редко, но Игорь все же надеялся его застать.
Так и вышло. Когда Игорь позвонил, изложил свое дело и попросил о помощи, Андрей согласился и назначил встречу на завтрашний вечер. Обязательным условием было только то, чтобы Вадим тоже приехал. «Я не могу даже пытаться помочь человеку, не видя его самого. Приходите вместе, поговорим, а там посмотрим», — сказал он.
В однокомнатной холостяцкой квартире у Андрея царил почти казарменный порядок. Сам хозяин выглядел так, что его легко было принять за студента или младшего научного сотрудника. Пока Вадим излагал свою историю, он вежливо улыбался и согласно кивал. Но когда, уже в конце разговора, Игорь заглянул в глаза друга, они были словно подернуты льдом.
Ровно через неделю в квартире Игоря раздался телефонный звонок.
— Приходи, надо поговорить, — услышал он в трубке голос Андрея.
Конечно же, Игорь поспешил придти к нему. На этот раз Андрей уже не улыбался. Напротив, он был очень серьезен и сосредоточен, глаза смотрели устало и грустно.
— Проходи, садись. Как дела не спрашиваю, знаю, что плохо, а времени для вежливости уже нет.
— Что, совсем безнадежно?
— Честно говоря, да. Я вообще не хотел браться за это дело. Твой Вадим мне совсем не нравится, да ты, наверное, это и сам, наверное, понял.
— Не любишь «новых русских»? Конечно, Вадим пижон и выпендрежник, но, в общем, совсем не плохой человек. А главное, сейчас он в большой беде.
— «Новых русских» я действительно не люблю, но не в этом дело. Просто с самого начала я понял, что Вадим врет. Ну, во всяком случае, недоговаривает. Например, ты знал, что он наркоман? Нет? Я так и думал.
Видишь ли, человек, который выпендривается слишком много, как правило, не имеет внутри настоящего стержня.
— Так что, вся проблема в наркотиках?
— Нет. Если бы это было так, Вадим мог бы считать, что ему повезло. В данном случае все гораздо хуже и наркотики — только вторичное явление. Реакция на стресс.
— Так ты узнал, в чем дело?
— Да. Я тут провел целое расследование. Даже обидно, что зря. Так ты передай своему Вадиму, что я ничего не смог поделать. И еще вот что. В прошлый раз он у меня 500 долларов оставил. Аванс, надо понимать. Дешево же он меня ценит, ну да Бог с ним. Ты отдай ему, ладно?
И самое главное. Я знаю, работу сейчас найти непросто, но ты уходи оттуда как можно скорее. Этот человек обречен, понимаешь? Ты не можешь ему помочь, но он вполне способен потянуть тебя за собой.
— Может быть, ты лучше расскажешь мне, в чем дело? Я ведь уже большой мальчик и могу сам решать, что делать дальше.
— Игорь, я знаю, ты хороший парень и просто так друга не бросишь. Но сейчас ты лучше поверь мне. Вадим не стоит твоих забот, и все, что с ним сейчас происходит, он вполне заслуживает.
— Андрей, ты пойми, я не могу видеть, как на моих глазах погибает человек, который мне доверился. Пусть не самый лучший, но ведь и не самый плохой из всех! Даже если ты и прав, так ведь и Христос простил разбойника на кресте!
— Христос был Богом, а ты нет. Не бери на себя слишком много.
Хорошо, я могу рассказать тебе о том, что узнал. Но ты сам-то уверен, что тебе это нужно? Или просто хочешь успокоить свою совесть?
— Нет, не хочу. С моей совестью все в порядке. Но я чувствую, что прикоснулся к чему-то неведомому и страшному. Вадима я знаю довольно давно, и излишней чувствительностью он никогда не страдал. Не могу себе представить, что должно было случиться, чтобы довести его до такого состояния?
— Видишь ли, мы с тобой физики. Ты никогда не задумывался, почему так много много нашего брата приходит к разного рода мистицизму? А потому, что мы лучше других понимаем конечность материалистической философии. Чем больше узнаешь о мире, тем больше возникает новых вопросов и приходится либо признать возможность какого-то иного взгляда на вещи, либо всю жизнь ходить по замкнутому кругу. Вот и признаем себе потихоньку.
Но большинство почему-то считает, что все это существует где-то очень далеко и нас, грешных, совершенно не касается. Иными словами, людям кажется, что миры разделяет стена, а это всего лишь занавеска. Если подойти слишком близко, увидишь за ней окно в пустоту. И пусть Бог поможет тому, кто оказался на пороге. Просто потому, что больше ему никто не сможет помочь.
— Хорошо, а при чем тут Вадим? Физтеха он не кончал, в Бога не верит, а в мистику — тем более.
— А если человек, допустим, в радиацию не верит, может он заболеть лучевой болезнью или нет? Есть силы, которые действуют объективно, независимо от наших знаний и нашей веры.
Колдовство существует примерно столько же времени, сколько само человечество, но достоверных свкдений на эту тему очень и очень мало.
— Почему? Уж чего другого, а книг по оккультизму на каждом книжном лотке навалом. Я сам недавно очаровательную вещь видел — самоучитель «Как стать ведьмой». Представляешь, рядом лежат руководства по столярному делу, и допустим, вязанию крючком, а заодно можно и ведьмой стать.
— А ты никогда не задумывался, откуда берутся все эти «познания»? В основном, это либо плод больной фантазии автора, либо выдержки из процессов средневековойй инквизиции, а иногда и то, и другое вместе. Знаешь, я даже сам заинтересовался, потому и раскопал до конца эту историю.
С самого начала я понял, что Вадим стал объектом агрессии на нематериальном уровне. У него был вид человека, который уже метрв и сам никак не может в это поверить. Его жизненные силы почти на нуле. Такое воздействие наывается «энвольтованием на смерть». Окончательно меня убедил в этом рассказ Вадима о таинственном символе, кем-то нарисованном возле двери его квартиры. Это так называемый «пантакль ненависти», очень сильная штука, если умеючи ее использовать.
— Но если есть воздействие, значит, его можно как-то снять или нейтрализовать? Или хотя бы найти тех людей, кто это сделал? Ведь они же убийцы, пострашнее любых бандитов.