Великолепно!

Что-то в ее облике пробудило в герцоге желание защитить ее, однако он не двинулся с места.
Заметив нечто странное в выражении лица друга, Данфорд хмыкнул:
– Вижу, эта девушка задела тебя за живое? Я тоже…
– И думать о ней не смей, – мгновенно отреагировал Алекс и тотчас же нахмурился, поняв, что не он один подпал под чары красавицы.
Молодые повесы выстроились в очередь, спеша представиться молодой американке. Мысленно герцог сделал зарубку в памяти, чтобы позже вразумить самых ретивых из них.
Данфорд в изумлении поднял глаза:
– Не слишком ли ты много позволяешь себе – ведь ты даже не встречал эту крошку.
– Оказывается, встречал, только не знал этого.
На лбу Данфорда обозначилась морщинка.
– Как я понимаю, тебе расхотелось идти в «Уайтс»?
Алекс ответил плутоватой улыбкой:
– Кажется, этот вечер внезапно стал интересным.
Проходя по залу, Алекс старался не попасться на глаза Эмме и наконец устроился в нише прямо у нее за спиной. От гостей его надежно укрыла тяжелая малиновая портьера, в то время как ему было слышно каждое слово, произносимое девушкой и ее собеседниками.
– Какого черта ты здесь прячешься? – спросил Данфорд, появляясь рядом с ним.
– Говори тише и не привлекай внимания, иначе кто-нибудь может тебя заметить! – Герцог потянул друга к себе, и портьера скрыла их обоих.
– Похоже, ты рехнулся, – пробормотал Данфорд. – Не думал, что доживу до такого дня, когда надменный герцог Эшборн будет следить за женщиной из-за портьеры.
– Заткнись!
Данфорд хмыкнул, и Алекс бросил на него свирепый взгляд, а затем переключил внимание на более важные вещи.
– Кажется, я нашел то, что хотел, – сказал он, ухмыляясь и потирая руки.
– Неужели? А я думал, ты пока довольно далеко от цели, – продолжал иронизировать Данфорд.
Алекс испепелил его взглядом.
– Попомни мои слова, я буду к ней много ближе к концу ночи.
Он тут же снова обратил все свое внимание на то, что ему удавалось увидеть в щель между портьерами, потом торжествующе улыбнулся и, как лев, готовящийся к прыжку, устремил неподвижный взгляд на женщину с пламенно-рыжими волосами, стоящую не более чем в пяти футах от него.
Все то время, пока Эмма принимала дань поклонения от стоящих в очереди претендентов на то, чтобы быть ей представленными, на ее лице оставалась вежливая улыбка. Тетя Кэролайн уже объявила ей, что бал и сама Эмма пользуются головокружительным успехом. Насколько велик этот успех, доказывало то, что все больше молодых людей обращались к ней и ее мужу с просьбой представить их племяннице.
Эмма держала себя превосходно: она выглядела оживленной, остроумной и, к счастью, не сделала ничего неподобающего. Кэролайн знала, что оставаться неизменно корректной – тяжкое испытание для Эммы, тем большим было ее восхищение поведением племянницы.
В свою очередь, Эмма не находила необходимость безупречного поведения столь уж тягостной, к тому же она слишком устала, чтобы оправдывать свою репутацию вечной шалуньи. Все, на что она была сейчас способна, – это болтать ни о чем с молодыми людьми, которых ей только что представили.
Тем не менее, даже страдая от ужасной головной боли, Эмма ни за что бы не позволила судить о себе как о робкой и пугливой девице.
– Эмма, дорогая, – окликнула ее тетка, – позволь тебя представить лорду и леди Хэмфриз.
Эмма с улыбкой протянула руку каждому из этой упитанной пары. Глава семейства был лет на тридцать пять старше Эммы: он вежливо с ней раскланялся и поцеловал кончики ее пальчиков.
– Рада познакомиться с вами обоими, – любезно произнесла Эмма, не пытаясь скрыть своего сильного американского акцента.
– Так это правда! – с торжеством констатировал лорд Хэмфриз. – Вы из колоний! Наш старый добрый Перси побился со мной об заклад, считая что вы из Франции. Я оказался прав, и теперь мне пора получить выигрыш.
Прежде чем Эмма успела что-либо сказать, он повернулся и отправился искать своего приятеля.
Эмму несколько удивил избыток внимания к ней, и она была даже несколько взволнована тем, что люди способны заключать из-за нее пари. Нед считал, что в обществе нередко заключают пари просто шутки ради, чтобы позабавиться. Неужели им больше не на что потратить время?
Эмма повернулась к леди Хэмфриз и, насколько могла любезно, улыбнулась ей:
– Скажите, как ваши дела?
– Спасибо, очень неплохо, – ответила леди Хэмфриз. Хотя ее манеры не вызывали нареканий, все же она показалась Эмме слегка глуповатой. – А правда, что по улицам Бостона свободно разгуливают дикие медведи? Я слышала, что в колониях их не меньше, чем дикарей!
Глаза Кэролайн округлились, и она даже издала стон, опасаясь, что племянница разразится длинной проповедью на тему о достоинствах Соединенных Штатов. Тем не менее, ничего подобного не произошло.
– На самом деле Бостон – вполне цивилизованный город. Вы бы там чувствовали себя вполне уютно – таков был вежливый ответ.
– Не может быть! – воскликнула потрясенная леди Хэмфриз.
– Уверяю вас, там есть даже портнихи!
– Неужели?
– И модистки тоже! И белошвейки! – Эмма широко раскрыла глаза: – Но когда город наводняют стаи голодных волков, все это оказывается уничтоженным.
– Волков? Невероятно!
– Да, и они ужасно свирепые! Жителям приходится запираться и неделями не выходить из дома.
Леди Хэмфриз принялась яростно обмахиваться веером.
– О Боже! О Господи! Прошу меня извинить. Я должна немедленно рассказать об этом Маргарет. – Она стремительно исчезла в толпе гостей.
Эмма повернулась к тетке и кузине, которые с трудом сдерживали смех.
– И все-таки, дорогая, – вытирая слезы, заметила Белл, – тебе не следовало этого делать.
Эмма фыркнула.
– Должна же и я получить хоть капельку удовольствия, – комично морщась, сказала она.
– Конечно, конечно. – Кэролайн покачала головой. – Но все-таки этот фарс, который ты разыграла с леди Хэмфриз… Через десять минут об этом узнают все.
– Чепуха! Здравый смысл победит, и никто не поверит этому. Кстати, меня совершенно не интересует, что подумают те, кто им не обладает. – Эмма с вызовом подняла брови.
– Она, пожалуй, права. – согласилась Белл.
– Должна признать, я сама всегда находила леди Хэмфриз несколько нелепой, – сдалась Кэролайн.
Через минуту возле Эммы появился один из друзей Неда и, пригласив ее на танец, заставил Алекса нахмуриться.
– Кажется, мы ревнуем, а? – ядовито осведомился Данфорд.
– Ничуть не бывало, – спокойно возразил Алекс. – Здесь нет причины для ревности.
Данфорд задумчиво покачал головой: он с университетских времен не видел, чтобы его друг так волновался из-за женщины.
Танец закончился, и Эмма вернулась туда, где стояла ее тетка.
– Надеюсь, ты получила удовольствие от танца, дорогая? – спросила Кэролайн.
– О да, Джон прекрасный партнер, – не задумываясь ответила Эмма. – К тому же этот в высшей степени приятный молодой человек обещал научить меня фехтованию.
Алекс сжал зубы. Черт, только этого ему недоставало.
– Не знаю, стоит ли учиться фехтованию, но я рада, что он тебе понравился, – заметила Кэролайн. – Между нами, очень достойная партия. Его отец – граф, и с большим состоянием.
Эмма прищурилась.
– Рада за него, но пока я не собираюсь замуж.
Алекс тут же расслабился. Такая ситуация его вполне устраивала – ведь он тоже не стремился к браку. Эмма похлопала Кэролайн по руке:
– Не волнуйтесь, милая тетушка. Когда придет время, я найду достойного мужа, и непременно американца, потому что я не собираюсь бросать «Данстер шиппинг».
– Боюсь, в Лондоне не так много американцев, – попыталась урезонить племянницу Кэролайн.
– В таком случае я, пользуясь случаем, просто повеселюсь в компании остроумных молодых людей, таких, как Джон.
В Алексе снова забурлило раздражение, и Данфорд уже подумывал, не следует ли ему удержать друга, если тому вздумается выпрыгнуть из засады, что сделало бы их обоих героями весьма нелепой сцены.