Ее тайный дневник

— Пойдем, но после того, как Мария тебя причешет, — объявила Оливия. — Мы не должны быть застигнуты врасплох. Сейчас твоя задача выглядеть красивой. Ох, не смотри на меня так. Ты намного прекраснее, чем думаешь.
— Оливия!
— Нет-нет, я неточно выразилась. Красивая я, а не ты. Красивая и скучная. У тебя другие достоинства.
— Длинное лицо.
— Не совсем. Оно уже не кажется таким длинным, как в детстве.
Оливия склонила голову набок и замолчала.
Странно. Чтобы подруга не нашлась что сказать?
— В чем дело? — спросила Миранда.
— Я думаю, что ты просто выросла.
То же самое ей сказал Тернер много лет назад.
«В один прекрасный день ты вырастешь и станешь красивой, а не только умной, как сейчас».
Миранда ненавидела себя за то, что до сих пор помнит эти слова. И зато, что от этих слов ей хочется плакать.
Оливия, увидев, как она изменилась в лице, обняла ее:
— Ох, Миранда, как я тебя люблю! Мы будем самые лучшие из сестер. Не дождусь этого дня!
Когда подруги появились к завтраку, в животе у Миранды уже начало бурчать. Они опоздали на полчаса, и она поклялась никогда больше не тратить столько времени на прическу.
— Доброе утро всем! — весело поздоровалась Оливия, взяв тарелку с буфета. — Где Тернер?
Слава Богу, что его нет! Миранда молча произнесла благодарственную молитву.
— Полагаю, что он еще не встал, — ответила леди Радленд. — Бедняжка. Перенес такое потрясение!
На это никто ничего не сказал — в семье не любили Летицию. Молчание нарушила Оливия:
— Надеюсь, что он не слишком голоден. Вчера он с нами тоже не ужинал.
— Оливия, у него только что умерла жена, — напомнил Уинстон. — И не просто преставилась, а сломала шею. Так что прояви хоть немного понимания и терпимости.
— Я его люблю и поэтому беспокоюсь о его здоровье, — с раздражением ответила та. Она была сердита на своего брата-близнеца. — Взрослый мужчина вот уже который день не ест ни крошки.
— Я велела отнести поднос с едой к нему в комнату, — положила конец перебранке леди Радленд. — Доброе утро, Миранда.
Девушка вздрогнула. Она наблюдала за Оливией и Уинстоном и забыла поздороваться.
— Доброе утро, леди Радленд. Надеюсь, вы хорошо спали, — поспешно исправилась она.
— Насколько эго было возможно, — вздохнула графиня и выпила глоток мая. — Какие трудные времена! Но я должна поблагодарить тебя за то, что осталась у нас. Эта такая поддержка для Оливии.
— Я была рада чем-то помочь, — ответила Миранда.
Она последовала примеру подруги и подошла к буфету, чтобы положить еду себе на тарелку. Вернувшись к столу, девушка обнаружила, что Оливия оставила для нее пустой стул рядом с Уинстоном.
Усевшись, Миранда оглядела Бевелстоков — они все смотрели на нее с улыбкой: лорд и леди Радленд по-доброму, Олиния пристально, а Уинстон…
— Доброе утро, Миранда, — с теплотой в голосе произнес он.
А его глаза глядели на нее…
С интересом?
Боже, неужели Оливия права? Он действительно смотрел на нее как-то по-особому. Миранда почувствовала себя неловко. Уинстон почти что ее брат, и он не может думать о ней так, словно… Да и она тоже. Они слишком хорошо знают друг друга.
— Ты останешься в Хавербрейксе на все утро? — спросил он. — Я подумал… не могли бы мы покататься верхом после завтрака?
Великий Боже! Да, подруга не ошиблась.
— Я… э… я еще не решила. Возможно, я уеду.
Оливия лягнула ее под столом.
— Ой!
— Ты не подавилась макрелью? — участливо спросила леди Радленд.
Миранда покачала головой:
— Простите. Это… всего лишь маленькая косточка.
— Вот почему я никогда не ем рыбу, — заявила Оливия.
— Миранда, Так мы поедем верхом? — проявил настойчивость Уинстон.
Он улыбался ей открытой мальчишеской улыбкой, которая, несомненно, способна разбить тысячи девичьих сердец.
Девушка осторожно переместила под столом ноги подальше от Оливии и сказала:
— Я не привезла с собой костюм.
— Можешь взять мою амазонку, — со сладкой улыбкой предложила Оливия. — Она будет тебе велика совсем чуть-чуть.
— Значит, решено, — сказал Уинстон. — Будет здорово — поскакать наперегонки. Мы не ездили вместе уже целую вечность.
Миранда заставила себя улыбнуться. С ним так легко, даже сейчас, когда девушку поставили в тупик его намерения.
— Ты прав. Я всегда жила в Шотландии, когда ты приезжал из школы домой.
— Но сегодня ты здесь! — радостно сказал Уинстон.
Миранду поразило то, как он похож на Тернера в юности. Сейчас Уинстону двадцать, он всего на год старше брата, когда она влюбилась в него. Вернее, когда они впервые встретились. Она не влюбилась в него, она просто подумала, что влюбилась. Сейчас она это поняла.
 11 апреля 1819 года 
 Чудесная: прогулка верхом в компании Уинстона. Он очень похож на брата… Если бы тот был по-прежнему добрым, отзывчивым и не потерял чувства юмора. 
Тернер спал плохо, что было неудивительно — теперь ему редко удавалось выспаться. Наступило утро, он проснулся раздраженным и злым — в основном на себя самого.
О чем, черт возьми, он думал? Целовал Миранду Чивер… Эта девушка — почти его младшая сестра. Да, он был зол и, возможно, выпил немного лишнего, но это не являлось оправданием такого низкого поведения. Летиция убила в нем много качеств, но — о Господи! — он все еще джентльмен.
Он даже не испытывал к ней влечения. Тернер знал, что такое желание, знал это выворачивающее нутро ощущение, когда одержим обладанием женщиной. А что он чувствует к Миранде? Он не знает, но только не это чувство.
Во всем виноваты эти большие карие глаза, Они видят все. От их взгляда ему становилось не по себе. И так было всегда. Даже ребенком Миранда казалась не по годам разумной. Когда он стоял перед ней в отцовском кабинете, то чувствовал, что она видит его насквозь, А она всего лишь девчонка, едва вышедшая из классной комнаты, и тем не менее она видела его насквозь. Это его взбесило, а ответ… ответ был таким, какого он заслуживал, и казался ему в тот момент единственно подходящим.
И теперь он обязан извиниться. Господи, это невыносимо! Намного легче притвориться, что ничего не случилось, и в дальнейшем просто избегать ее. Но это маловероятно, потому что не может же он не видеться с собственной сестрой — а та неразлучна с Мирандой. И к тому же в нем еще осталась хоть капля чести джентльмена.
Летиция убила в нем много хорошего и честного, но кое-что, несомненно, сохранилось. И он докажет это.
Когда Тернер спустился к завтраку, вся семья уже ушла. Это было ему на руку. Он быстро поел, залпом выпил черный кофе. Кофе, не сдобренный молоком, обжег горло, и он воспринял это как заслуженную кару.
Рядом появился лакей.
— Подать что-нибудь еще?
— Нет, — сказал Тернер.
Слуга отошел в сторону, но не покинул столовую. Да, решил Тернер, пора убираться из Хавербрейкса. Черт, здесь крутится слишком много людей. Мать наверняка приказала не оставлять его одного.
С хмурым видом он отодвинул стул и вышел в холл. Он позовет своего камердинера, и они сейчас же уедут. Через час его здесь не будет. Остается лишь одно: найти Миранду, принести ей извинения — черт бы ее побрал! — и спрятаться от всех у себя дома…
Послышался смех.
Он поднял голову. В холле появились Уинстон и Миранда, раскрасневшиеся от свежего воздуха.
Интересно, как скоро они заметят его присутствие, пронеслось в голове у Тернера.
— И вот тогда, — сказала Миранда, явно заканчивая какую-то историю, — я поняла, что Оливию нельзя оставлять наедине с шоколадом.
Уинстон засмеялся, с нежностью глядя на Миранду:
— Ты изменилась, и это заметно.
Она очень мило покраснела.
— Не очень сильно. Я просто выросла.
— Точно — выросла.
Тернер еле удержался от смеха.
— Ты думаешь, что за то время, пока ты был в школе, я могла всегда оставаться такой, как в детстве?