Жил-был Миллиардер (ЛП)

– А, обменялись партнершами.
Как такой воспитанный, утонченный брат мог додуматься до такой непристойности? Гриффин не стал ему отвечать.
Джордж усмехнулся, занимая положенное ему место. – Братишка, дай мне знать, если сам захочешь ее поменять.
Гриффин пристально посмотрел на брата и, несмотря на протесты фотографа, наклонился вперед, чтобы шепотом ответить брату. – Она не может тебе нравиться, ты же только что сравнил ее с собакой.
Джордж улыбнулся. – Я люблю пуделей. Они такие … энергичные.
– Виконт Монтегне Верди, пожалуйста, выпрямитесь, – несколько раз повторил фотограф, размахивая руками, привлекая внимание Гриффина, чтобы тот встал на место. Сейчас все члены семьи уставились на них, и на каждом лице можно было заметить возмущение.
– Прошу прощения, – выпрямился Гриффин, изображая на лице безразличие.
– Погодите минутку, – сказала Мэйли, выходя вперед. Она поспешила к Гриффину, протискиваясь между членами семьи. Казалось, она не видела недовольного лица его матери или же не придала этому значения. Оказавшись перед ним, Мэйли развернула одну из медалей на его груди и поправила аксельбант на плече. – Вот так, мистер Гриффин. Теперь порядок. Мы же не допустим, чтобы вы выглядели неряхой на семейном портрете, верно?
И она умчалась обратно.
– Конечно, не допустим, – пробубнил Джордж, веселясь от случившегося.
Гриффин хмурился во время всей фотосессии.
Как только сьемка была закончена, Гриффин обошел всех, направляясь прямиком к Мэйли. В этот момент она повернулась к нему лицом, ослепляя широкой улыбкой. – Мистер Гриффин, вы выглядите таким элегантным…
Он схватил ее за локоть, оттаскивая от других слуг. – Мисс Меривезер, пройдите, пожалуйста, со мной.
Она так и сделала, ее каблуки цокали по мраморному полу, пока она едва успевала за его разъяренными широкими шагами.
Гриффин провел по длинному коридору, подальше от посторонних глаз, он с уверенностью мог сказать, кое–кто внимательно следил за их уходом. Ему было плевать. Кто–то подумает, он решил отчитать своенравную сотрудницу. Джордж же решит, что он пошел поболтать с любовницей.
На секунду Гриффин был поражен случившимся, что хотел развернуться, покинуть дворец и на первом же самолете вернуться в Штаты.
Он, наконец, остановился, повернулся, встречаясь взглядом с ее округлившимися от удивления глазами. – Очевидно, мисс Меривезер, я должен еще раз вам напомнить. – Он поднял палец. – Во–первых, лорд Монтегне Верди или милорд, или Виконт Монтегне Верде. Раз вы американка, то также можете обращаться ко мне мистер Верди, но никак не мистер Гриффин. Я устал вас исправлять, поэтому говорю первый и последний раз.
Она съежилась.
Он не обратил внимания, поднимая второй палец. – Во–вторых, никогда, повторяю, никогда не перебивайте меня на глазах королевы, наследной принцессы или любого другого члена королевской семьи, чтобы вы могли поправить мою одежду. Это открытое неуважение, непозволительное в этом обществе.
Она быстро кивнула, не сказав ни слова. Ее глаза были огромными на фоне бледного лица.
– Следующее, вы здесь на работе, а не ради флирта с фотографом. Или водителем. Я плачу вам не за то, чтобы вы стояли и болтали с ними.
Мэйли молчала.
– И наконец, – он замолчал, пытаясь придумать за что еще ее поругать. Он уже выплеснул свою злость, но нужно было закончить предложение. Поэтому он вспомнил комментарий Джорджа относительно ее волос. – Сделайте уже что–нибудь с этим. Торчащие волосы не приемлемы во дворце.
Ее рука прошлась по выступающим из–под шарфа волосам. – Прошу прощения, сэр.
– Ладно, – он выпрямился, одергивая церемониальный пиджак. – Впредь прошу не забывать об этом.
– Да, лорд Монтегне Верди. – Ее голос был таким тихим, напряженным, совершенно не похожим на прежний. Она отводила взгляд, Гриффин понимал, если он посмотрит ей в глаза, то увидит в них слезы.
И от этого ему стало… погано.
Он разозлился на себя и на нее. А как еще он должен был поступить? Прощать ей неправильное обращение только потому, что она американка? Он не заметил, чтобы Люк Хьюстон ходил по залу, поправляя галстуки гостям, или путал имена гостей.
Но если подумать… Александра, вероятно, часами учила Люка как вести себя с ее семьей. И Люк был актером, так что ему привычно общение с известными людьми.
Мэйли просто оказалась среди людей, далекими от ее привычного круга. От этого в Гриффине снова проснулось чувство вины. Он остановился в шаге от портретной галереи. Ему следует извиниться и объяснить то, как они общаются наедине, не позволительно в обществе или перед лицом королевы.
– Дорогой, все в порядке?
Его мама. Гриффин повернулся к принцессе Сибилле–Луизе. – Все хорошо, мама. Я просто преподал урок хороших манер своей помощнице. Сцена в галерее больше не повторится.
Она посмотрела на него свысока. – Она действительно назвала тебя мистер Гриффин? Это так неправильно.
– Мне сказали, это своего рода форма уважительного обращения в южных штатах. И да, у нее есть такая плохая привычка. Теперь она запомнит и больше не будет ошибаться. – Он предложил матери руку, провожая ее к остальным гостям. – Вам не о чем беспокоиться.
– Знаешь, дорогой, ты слишком сближаешься со своей прислугой.
– Все в порядке, мама.
– У меня есть специальный человек, он проводит несколько дней с каждым моим слугой, обучая его. Ясно, что тебе тоже нужен такой. Ей это пойдет на пользу. Погоди, у тебя же нет слуг, только один ассистент, да? Это объясняет поведение бедной девушки. Некому было обучить ее основам этикета. Ты должен нанять кого–то, кто сможет ее обучить.
– Это уже улажено, мама. – Гриффин слушал ее в пол уха. Он продолжал вспоминать, как вздрагивала Мэйли. Он все сделал правильно. Но мог высказаться более спокойным тоном.
Она была так взволнована поездкой в замок, а он наорал на нее практически на глазах у всех. Вероятно, она чувствует себя униженной.
Гриффин решил извиниться позже. Наедине.
***
Когда встреча с семьей была окончена, Гриффин нигде не мог найти Мэйли. Фотограф не видел ее с того момента, как он увел ее, и никто из членов семьи не помнил ее, потому что никто из прислуги, даже плохой, становились невидимыми до тех пор, пока они не понадобятся.
За исключением Джорджа – бабника, он не пропускал ни одной юбки. Но Гриффин не хотел, чтобы его брат обращал внимание на Мэйли.
Как раз когда он решил сдаться в поисках своей помощницы, он увидел силуэт знакомой копны белокурых волос рядом со своей машиной. Мэйли стояла к нему спиной, а водитель, чье имя Гриффин не помнил, хлопал ее по спине, успокаивая.
Он направился к ним, услышав обрывок их разговора.
– Как бы мы не думали, но они не похожи на обычных людей. И мы должны всегда напоминать себе об этом. А если забудем, они причинят нам боль. – Мужчина погладил ее руку. – Больше не думай об этом, дорогая.
Дорогая? В жилах Гриффина закипела ярость, а затем пропала, когда парочка повернулась к нему лицом. Глаза Мэйли были красными, она явно плакала. Ее волосы были стянуты шарфом в тугой хвост.
Но она расплылась в вежливой улыбке, притворяясь, что все хорошо. – Готовы ехать, лорд Монтегне Верди?
Он кивнул, замечая, как равнодушно она произнесла его титул. Водитель тут же открыл перед ним заднюю дверь. Гриффин рукой пропускал Мэйли сесть первой.
Она мотнула головой. – Я поеду впереди с Робби, как и положено.
А когда она отвела взгляд в сторону, Гриффин не стал с ней спорить. Оказавшись в номере отеля, он предложил проверить ее комнату. Она отказалась.
Позже она не стучалась в его дверь. Он даже оставил дверь незапертой на случай, если она испугается и захочет спать рядом с ним. Захочет пообниматься, сказал он себе.
Гриффин чувствовал себя негодяем. Он был не лучше своего брата. Он вожделел свою сотрудницу, а затем оттолкнул ее, когда они слишком сблизились.