Война ненависти

Бог криво усмехнулся и насмешливо поинтересовался:
— Великий охотник, на чьих руках кровь стольких богов, не в состоянии решить такую простую задачку, я разочарован!
Адрин наотмашь хлестнул первозданным холодом по этой улыбке, и бог, скуля, упал на алтарь, прижимая руки к почерневшим мертвым губам. Травма была для него не смертельна и даже полностью излечима, но донельзя болезненная. Охотник смотрел на скорчившегося у его ног бога и не испытывал ничего, кроме отвращения. Вопросов больше не было. Оставалось только выбраться из подстроенной Нилитеном ловушки, и тогда можно будет использовать все свои возможности для срыва планов безумного бога, который на этот раз все-таки нашел способ уничтожить охотников. Адрин отчетливо ощущал, что вокруг храма собрались все безумные боги, которых только удалось вызвать этому ничтожеству, и сам он уже находился неподалеку. Ситуация становилась угрожающей. В доме бога-предателя охотник чувствовал себя слабым, и
Нилитен со своими подручными, толкущимися вокруг храма в количестве ста пятидесяти голов, если его не обманывали ощущения, вполне мог лишить его тела… А если потом не будет людей, новое тело он уже не получит. Остаться навсегда в нематериальном состоянии — неприятная перспектива. Адрин заставил себя сосредоточиться на решении стоящей перед ним задачи и не обращать внимания на вой за стенами и угрожающее бормотания бога над ухом. Привычное усилие уничтожило все эмоции, сознание стало кристально ясным, как морозное утро. Все возможные варианты развития событий, один за другим они анализировались и признавались неприемлемыми. Наконец остался единственный, не предполагающий стопроцентной вероятности смертельного исхода, и охотник бесстрастно констатировал, что лень всегда наказуема, а в его случае наказание явно не соответствует тяжести преступления. Хотя, действительно, ему стоило разобраться со своей способностью мгновенно перемещаться, в более спокойной обстановке… Адрин прикрыл глаза, восстанавливая в памяти малейшие детали единственного удачного опыта и многочисленных неудач. Ему предстояло найти причину последних за несколько оставшихся в его распоряжении минут. Охотник в бешеном темпе перебирал все известные ему факты, но не находил отличия между удачной попыткой и неудачными. Все вроде бы было воспроизведено до мельчайших деталей, однако результат не достигнут. Почему? Его сила, тонкой пленкой покрывающая пространство вокруг храма, едва заметно дрогнула, сигнализируя о приближении Нилитена. Адрин стиснул зубы — времени на эксперименты не осталось. Нужно было убираться отсюда немедленно.
Охотник выпустил первозданный холод, и он потянулся к своей частичке, заключенной в теле Яны. И в тот момент, когда Адрин почувствовал, как они соприкоснулись, он сосредоточился на одном единственном желании. Холодно, бесстрастно охотник всю свою силу направил на сформулированное в сознании требование: ему необходимо оказаться рядом с Яной. Он почувствовал, как его охватывает странное ощущение, его словно тянуло туда, где мерцал холодным сиянием первозданный холод загонщицы. А в следующее мгновение Адрин уже стоял возле кровати, где безмятежно спала Яна. Ответ оказался до безобразия прост — для удачного перемещения требовалось осознание крайней необходимости такого действия.
Яна проснулась внезапно, как от толчка. Она резко села на кровати, инстинктивно схватившись за меч. Ощущение надвигающейся опасности было острым, почти болезненным. Девушка приготовилась защищаться, когда в ее сознании зашелестел успокаивающий шепот Адрина. Яна расслабилась, откинувшись на подушку, и тревожно спросила:
— Что случилось? — она по-прежнему ощущала опасность и, судя по состоянию охотника, ее мнительность на этот раз была совершенно ни при чем. Адрин присел на край постели и устало улыбнулся:
— Ты быстро учишься. Действительно, кое-что случилось. Расскажу по порядку. Первое, не знаю, как ты к этому отнесешься, но ты беременна, срок около шести недель. — Яна тихо выдохнула сквозь зубы, не позволяя себе прервать охотника. Для вопросов еще придет время, пока нужно ознакомиться с ситуацией. — Дальше. Не знаю, как на ребенка повлияло твое превращение в загонщицу. Это предстоит выяснить по ходу дела. Еще. Если тебе придет в голову избавиться от него, могут возникнуть трудности: охотники чрезвычайно живучи, за всю историю их существования не зафиксировано ни одного удачного аборта. Потом все равно оказывалось, что женщина беременна, несмотря на количество выпитых зелий и вроде бы удачных хирургических вмешательств. — Адрин задумчиво потянул себя за упавшую на глаза прядь волос. — Мади считает, что дело в нечувствительности охотников к ядам, созданным людьми, и феноменальной способности еще неродившихся детей инсценировать свою смерть во время аборта, жертвуя частью своей физической оболочки, которая затем без особых трудностей может быть восстановлена. Кажется, сейчас люди называют это регенерацией. — Яна изумленно покачала головой, удивляясь познаниям охотника в современной медицинской терминологии, и спокойно заметила:
— Я не собираюсь избавляться от своего ребенка. — Девушка на мгновение замолчала и нерешительно добавила: — Только надеюсь, он не пойдет в своего отца…
— Не пойдет. — Адрин усмехнулся, увидев ее изумление. — По той простой причине, что первозданный холод, попадая в ребенка до рождения, перестраивает его по моему подобию. За исключением незначительных деталей, вроде пола.
— Это радует. Какие еще сюрпризы заявили о своем присутствии, пока я спала? — Адрин усмехнулся
— Нечего особенного. Нилитен окончательно спятил, и своим помраченным сознанием смог изобрести план захвата власти, который действительно может сработать. Этот ненормальный решил стать единственным богом, пользующимся, так сказать, спросом, что автоматически сделает его намного сильнее всех остальных богов даже высших. Вера является неиссякаемым источником энергии… Но не это важно. Если бы Нилитен просто терроризировал смертных, заставляя их поклоняться ему из страха, или обещал все возможные блага, что для него нехарактерно беспокоиться было бы не о чем. Все это уже было.
Люди непостоянны, всегда находятся сомневающиеся, которые заражают своим настроением остальных, и в результате очередного бога свергают или забывают. А нам вообще не стоило бы волноваться. Пока есть люди, будем и мы. Но этот безумец решил создать свой народ не из смертных, а, так сказать, по своему образу и подобию. Сейчас в мире огромное множество тварей, созданных верой людей, и Нилитен начал подчинять их себе. Безумных богов, вампиров, оборотней, каких-то зеленых человечков — всех, до кого может добраться. Существ, не обладающих изначально божественной сущностью, он наделяет частичкой своей силы, чем привязывает к себе накрепко, безумных богов — просто подавляет по праву сильного, у этих ничтожеств слишком развит стадный инстинкт, и они способны пойти за любым в ком ощущают большую силу.
Ну а если добавить к этому некоторую коррекцию их куцего сознания, которую периодически проводит этот сумасшедший… Если действия, которые нужно совершить, напрочь противоречат их инстинктам, ему приходится тяжело, а во всем остальном они подчиняются Нилитену беспрекословно. И теперь он решил скрестить тех из своих рабов, что имеют относительно человекоподобную внешность со смертными.
Получившиеся полукровки будут повиноваться ему на уровне инстинкта, унаследовав это от своих нечеловеческих родителей, а кровь смертных, текущая в их жилах, позволит Нилитену использовать энергию их веры по назначению. Хотя я сомневаюсь, что эти существа смогут давать жизнеспособное потомство, но это ничего не изменит. Нилитен уничтожит смертных, а там или, став при помощи веры своих созданий самым сильным богом, он убьет остальных богов, или его эксперимент не удастся, новый вид разумных вымрет, большинство богов погибнет без веры в них. А те, кто все-таки останется, столкнутся с неприятной перспективой провести всю оставшуюся им вечность в компании одних и тех же лиц. Так уж получилось, что никто из ныне существующих богов вновь создать людей не сможет. Мы же, скорее всего, потеряем физическую оболочку, загонщики с большой долей вероятности вынуждены будут отправиться в общее посмертие, что тоже далеко не подарок. Вот такой расклад.