Что делать? 54 технологии сопротивления власти

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ КОММЕНТАРИЙ
В 1995 году во Франции поднялась, как седовласая безумица, волна стачек и демонстраций, сопровождаемая разнообразными требованиями к власти со стороны протестующих. Волна эта стала известна под названием «Социальное движение ноября 1995 года». Считается, что большая и свирепая демонстрация за права женщин сработала во всем этом движении, как катализатор. За женщинами поднялись рабочие, интеллектуалы, иностранцы, бездомные, подростки и люмпены.
С 1996 года начало неудержимо расти сопротивление эмигрантов, которое во Франции действовало в основном нелегально, поскольку законы об иностранцах здесь всегда были страшно репрессивными. Протест 1996 года начался с осуждений насильственного трансферта, с акций против произвола бюрократии и насилия полиции. Группы протестующих иностранцев получили название «Sans-papiers» («Без бумаг»); это название описывало как их нелегальную ситуацию, так и их требования легализации и признания их прав. В конце концов эти требования вылились в захват парижского собора Сент-Амбруаз в марте 1996 года. Тридцать нелегалов оккупировали собор и удерживали его до штурма полиции.
Все эти события вызвали массовый протест против законов об эмигрантах в начале 1997 года. Ушел министр внутренних дел Дебре, изменился влево состав правительства. Прошли демонстрации парижан в поддержку иностранцев-нелегалов. однако именно после видимой консолидации левых «Sans-papiers» почувствовали себя обманутыми. В июне 1997 года Министерство внутренних дел объявило, что все эмигранты будут абсорбированы, если они явятся в префектуры и зарегистрируют себя. 150 000 человек вышли из подполья и дали свои данные правительственным функционерам. Однако легитимного положения добилась лишь половина этих иностранцев. Зато теперь полиция имеет адреса всех участников движения. Свиньи! Фараоны!
С марта 1998 года возобновились демонстрации, акты протеста и захваты зданий в Париже и пригородах столицы. Но число сочувствующих сократилось. Насильственная высылка в марте 12 человек в Мали вызвала беспорядки в аэропорту и последующие протесты интеллигенции. Прошли бурные демонстрации бездомных. Неимущие вышли из тени, организовались в сопротивленческие коллективы и показали обществу свои нелояльные физиономии. Что-то еще будет?
Однажды в несколько ином контексте французский философ Жан-Франсуа Лиотар сказал, что французы — единственный народ в Европе, обезглавивший своего короля и инициировавший восхитительный и чудовищный бунт. Во Франции правительство вот уже два столетия воспринимается многими как враг, против которого можно и нужно решительно действовать. Да здравствует сопротивленческая Франция! Задрочим Елисейские поля до светопреставления!
 
48. Технологии сопротивления: быть номадом
Одно дело, сидя в своем профессорском кабинете, разрабатывать дискурс о номадическом сопротивлении, и совсем другое дело быть номадом на практике.
Очень хочется выспаться в чистой постели, съесть хороший завтрак, а то и пару месяцев просидеть в кресле, читая книжки и грызя орехи. Но слишком часто реальный номад лишен элементарных удобств и благодатного отдыха. Причем речь здесь идет не о бездомных, совершающих свое безнадежное странствие в никуда в сумерках разума, речь идет о тех, кто выбрал номадизм как философию, как кредо, как стратегию сопротивления. Любая оседлость, всякое гнездо в сегодняшнем мире отвратительны, ибо навязывают нам душную местную специфику, борьба с которой в конце концов изнуряет нас, высасывает все силы и усыпляет в липкой паутине родной утробы. Нужно передвигаться, нужно чувствовать и понимать весь мир, чтобы сопротивляться локальной власти в себе и в конкретном пространстве. Номадизм дарует полноценный горизонт бытия и необходимые знания, которые не приобрести, сидя на одном месте. Особенно важен номадизм для сопротивленцев из третьего мира: он помогает освободиться от провинциальных и анахронических элементов в картине мира. Но не менее важно и путешествие в третий мир представителей первого: это излечивает от вируса универсализма. К сожалению, поездки под эгидой институций чаще всего оказываются малоэффективными, они слишком похожи на туризм. Только индивидуальный номадизм, только персонально выстроенная стратегия бездомности могут принести действительно интересные результаты: встречу с министром обороны Зимбабве в Любляне, знакомство с баскскими метательными аппаратами в Толедо, рандеву с тенью Дэвида Войнаровица в Мехико-сити.
Но как быть номадом без копейки в кармане? Трудно это, бесконечно трудно. Проще всего использовать в качестве прикрытия профессию художника или литератора, но в действительности оставаться сопротивленцем и при любом возможном случае наносить удары по:
а) власти в себе самих и своих ближних;
б) коррумпированности окружающих;
в) хамству и высокомерию;
г) социальному равнодушию;
д) вездесущей конкурентности;
е) жадности и капиталистической хищности;
ё) полицейскому контролю;
ж) убожеству;
з) лицемерию.
 
49. Технологии сопротивления: орать
Есть один детский, но вполне действенный способ сопротивления: орать, вопить до посинения. В ответ на всякую мерзость — вопль, в ответ на любую гадость — крик. Действует лучше сидячей забастовки. В тюрьму за это не посадят, денежный штраф не присудят. Самое худшее, что может случиться, — выведут вон из затхлого помещения на воздух. Это всегда полезно.
ПЯТНАДЦАТЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ КОММЕНТАРИЙ
Замечательный американский художник, писатель, актер и социальный активист Дэвид Войнаровиц всю свою жизнь издавал мощные артикулированные вопли. Его работа может служить великолепным примером одинокого сопротивления. В 80-е годы, когда происходило тотальное и повсеместное приручение культуры властью, Войнаровиц противостоял последней как великий Монтесума, как единственный нелоботомированный партизан. Его творчество несет в себе память о некоем синкретическом культурном потерянном богатстве, о грандиозной песне культуры, распеваемой в пустыне власти. Его искусство не обслуживало индустрию дискурсов, не паясничало в угоду кучки псевдоинтеллектуалов. Оно вопило—о несогласии, о коллапсирующей безнадежности, о прорывающейся сквозь оконные решетки любви. Эти косноязычные дикие слова — наши цветы на могилу Войнаровица.
 
50. Технологии сопротивления: пулять из рогатки, швырять булыжниками, размахивать кулаками
Нуждаются ли эти (и подобные им) технологии в каком-либо комментарии? Честно говоря, нам надоело все это обсуждать, надоело до чертиков.
Мы должны сейчас прямо заявить; мы не любим письмо и не доверяем ему. Работая над этой книжкой, мы убедились, что описывать сопротивление невозможно. Сопротивление принципиально противостоит нарративу о сопротивлении. Дело в том, что сопротивленец, если он действительно сопротивленец, а не имитатор, ничему не подражает, он идентифицируется с продуктивной свободой момента, идентифицируется с самим собой и своим актом. Пулять из рогатки — это просто здорово, поскольку мир этого не хочет, мир этого боится. А если пулять из рогатки означает вписываться в репродуктивные или имитативные структуры — это значит, что тот, кто пуляет из рогатки, — принадлежит к власти. Пусть это будет власть марксизма, власть структурализма, власть анахронизма или власть тьмы. Пулять из рогатки — это значит испытывать и переживать момент в его реальной волнующей наполненности, ничего больше. Все остальное — в большей или меньшей степени мозгоебство.