Настоящая любовь (сборник)

— Второй час пошел, господин окружной секретарь, — сказал Грегори бесстрастным тоном, взглянув на электронные часы на стене за спиной делопроизводителя.
В течение минуты, длившейся целую вечность, происходил молчаливый, но жесткий поединок скрестившихся взглядов. И первым, кто отвел свой взгляд, был мистер Терби.
— Что ж, милая барышня, — выдохнул окружной секретарь, — если вы и ваша кукла готовы…
— Это не кукла, — прервала его Кристина громким шепотом.
От волнения у нее перехватило горло, и она откашлялась.
Пожалуй, придется кое-что объяснить окружному секретарю! Преподаватель у них в школе, милейший Джон Мердок, настолько самозабвенно ведет свой предмет «Брак, семья и ребенок», что у них в классе буквально все «семейные пары» обзавелись «детишками» из поролона.
— Не кукла? — переспросил мистер Терби, сделав квадратные глаза. — Как это — не кукла! А что же это такое, у вас в руке? — Он уставился на Кристину.
— Это наш сын, господин окружной секретарь! — ответил за нее Грегори с неожиданной, но порой свойственной ему дерзкой решимостью. — А зовут его Мердок.
Мистер Терби поправил очки, взглянул на часы. Пора приступать к церемонии. Он кинул многозначительный взгляд на делопроизводителя. Тот кивнул.
Грегори обернулся к Кристине и улыбнулся.
Мистер Терби втянул в себя воздух, медленно выдохнул.
— Очень хорошо, прекрасно, просто великолепно, — сказал он нараспев, поднимаясь и выходя из-за стола.
Из металлического шкафа-рубрикатора, стоявшего в углу, он достал кожаные «корочки» с золотым тиснением и золоченой тесьмой по краям.
— Как правило, брачащиеся, — он взглянул на Кристину, — весьма лестно отзываются о нашей романтической, я бы сказал, атмосфере.
Ухватившись за скобу на конце плетеного шнура, свисавшего с потолка справа от окна, окружной секретарь вытянул откуда-то сверху экран, представлявший собой несложную конструкцию из проволоки в виде решетки для вьющихся растений с акварелью, изображающей огромный розовый куст с зелеными листьями, с шипами на зеленых ветках и алыми полураскрывшимися бутонами.
Мистер Терби встал перед этой импровизированной шпалерой, пригладил ладонями седую шевелюру, затем развел в стороны руки, приглашая Кристину и Грегори подойти ближе.
Грегори взял Кристину за руку и, обогнув массивный стол, пошел к окружному секретарю, остановившись по его знаку шагах в десяти от него.
Придав лицу умильное выражение, окружной секретарь приступил к церемонии бракосочетания.
— Дорогие любящие друг друга молодые люди… — начал он.
Грегори сжал Кристине ладонь. Она взглянула на него, он ей улыбнулся.
Ну вот, сейчас произойдет то, о чем она втайне мечтала! Но все-таки почему Грег выбрал ее? У них в классе многие девочки открыто с ним кокетничают, строят глазки, стараются ему понравиться. Спросить бы, почему он все-таки предпочел ее? А зачем было спрашивать? Наверное, Грег ее любит…
Она ведь тоже очень любит его, он, скорее всего, это знает, а настоящей любовью всегда дорожат. Разве не так?
— …наденьте вашей избраннице кольцо на безымянный пальчик, — донеслось до нее.
Кольцо?!
Нет никакого кольца…
Как же быть?
Что теперь делать?!
Кристина и Грегори посмотрели друг на друга, на мистера Терби, обвели взглядом комнату, словно кольцо каким-то чудесным образом вот-вот должно материализоваться из воздуха…
— Минуточку… — произнес Грегори в раздумье и сунул руку во внутренний карман куртки.
Что там у него? К величайшему изумлению Кристины, он вытащил небольшой выкидной нож. Раздался щелчок, из рукояти вынырнуло лезвие.
Окружной секретарь сначала остолбенел, а когда Грегори шагнул к нему, попятился.
— Молодой человек, в чем, собственно, дело? — подал голос ошарашенный делопроизводитель.
— Секундочку… — откликнулся Грегори, срезая со шпалеры миниатюрное проволочное крепление в виде колечка.
Убрав нож, он подошел к Кристине и надел ей на палец импровизированное обручальное кольцо. Она тотчас вытянула руку и, одарив Грега восторженным взглядом, сказала:
— Класс! Колечко стильно смотрится… Греги, ты просто самый-самый… ты…
— Согласны ли вы стать его законной супругой? — прервал ее мистер Терби.
— Да! — просияла Кристина.
— А вы, — обратился секретарь к Грегори, — согласны ли вы взять ее в жены?
— Да, согласен!
Завершение процедуры происходило наспех: окружной секретарь явно торопился.
— Объявляю вас мужем и женой, — буркнул он скороговоркой. — Пока я произвожу запись регистрации брака, мой помощник сделает вам на память моментальный снимок на фоне нашей красочной композиции. Поцелуйте свою нареченную!
Первый в ее жизни поцелуй произвел на Кристину ошеломляющее впечатление.
Боже! Скоро она останется с Грегом наедине и тогда…
Счастье стояло у горла.
До мотеля на окраине городка они домчались на видавшем виды мотоцикле Грега в считанные минуты. Управляющий вручил Грегори Примо электронную карточку-ключ от номера, который они сняли на пару суток.
Грегори не верил своему счастью. Кристина сказала «Да!». Святая мадонна, неужели это не сон?
Прежде чем вставить в прорез замка пластиковую карточку, Грегори обнял Кристину и со страстной нежностью поцеловал ее в губы.
— Грег, милый, я не верю своему счастью, — шепнула она.
У Грегори от волнения спазм перехватил горло.
Издав какой-то сдавленный звук, он подхватил жену на руки и внес свою драгоценную ношу в их временное пристанище — дешевый номер в гостинице для автотуристов и водителей-дальнобойщиков, с уровнем комфорта трехзвездочного отеля. Но зато с отдельным входом и парковкой, где его железный конь «отдыхал» сейчас под навесом возле дверей.
Опустив Кристину на пол, покрытый ковролином оливкового цвета, Грегори подошел к окну, задернул такого же оттенка тяжелые шелковые шторы и обернулся.
Кристина стояла посреди комнаты, необыкновенно красивая в образовавшемся полумраке, и смотрела на него глазами полными восторга, восхищения и любви.
Милая, нежная!.. Он подошел к ней, поцеловал в плечо, с которого сползла бретелька сарафана.
— Греги, пожалуйста, посади Мердока в кресло, — сказала она.
— Да, дорогая.
— Пожалуйста, расстегни молнию на спине, — попросила она, когда он вернулся и обнял ее.
Он повиновался. И сарафан, скользнув вниз, на секунду задержался у нее на бедрах, а потом упал к ее ногам пышным облаком, через которое она переступила…
Милая, любимая, нежная!.. Он приник губами к ее груди в батистовом лифчике, вышитом английской гладью.
— Теперь расстегни лифчик, — сказала она вполголоса, задержав дыхание.
Спустя мгновение он был на седьмом небе от восторга и неведомого ему счастья.
— Мадонна, моя мадонна! — воскликнул Грегори, покрывая поцелуями ее божественную грудь.
— Какое блаженство! — сказала она. — Сними же наконец свою куртку…
Он бросил куртку на стул, прижал Кристину к себе и замер: желание накатило на него и уже не отпускало.
Как-то на уроке Джона Мердока всем классом обсуждали проблему воздержания, точнее — ранних половых связей, чреватых самыми непредсказуемыми последствиями, вплоть до бесплодия. И вот тогда Кристина ему сказала, что она девственница и что свою девственность преподнесет в качестве подарка лишь тому, кому суждено стать ее мужем.
С этой минуты Грегори начал ее боготворить. Ее присутствие, близость делали его слишком чувствительным, чтобы стать чувственным, а его жизнь вообще стала чередой дней, наполненных сомнениями и терзаниями.
А что, если она выберет своим суженым не его, а другого? Что тогда? И вот свершилось: она его жена. Святая мадонна, какое это счастье! Кристина его выбрала, его… Отныне они будут всегда вместе и никогда не расстанутся. Ни на минуту!
А ведь когда сегодня утром, во время школьного завтрака, он сказал ей: «Давай поженимся!», то подумал, что Кристина, как обычно, весело рассмеется и обратит все в шутку. А она неожиданно побледнела и тихо спросила: «Ты это серьезно?» Он, помнится, молча кивнул, заглянув ей в глаза. И тогда она ответила, что согласна. А он сразу испугался, вдруг она передумает? Нет, нельзя этого допустить! Нужно сделать все от него зависящее, чтобы у нее не осталось времени на раздумья. Вот и все! Но зато теперь у него в кармане брачное свидетельство, где сказано, что Кристина Клейн — его жена, а он, Грегори Примо, ее муж.