Папочка ушел на охоту
Лотти не выключала телевизор весь день. Ей было необходимо видеть кадры взрыва на фабрике, дабы утешить себя мыслью о том, что Гас не сгорел там заживо.
Чарли Уолтерс, владелец похоронного бюро, отправлявший в последний путь всех в их приходе, напомнил Лотти, что Гас хотел, чтобы его кремировали. Позже она вспомнила, что ответила Чарли что-то вроде:
– Ну, он чуть не сгорел в том пожаре. Ему повезло.
Пришла ее соседка и близкая подруга Гертруда Петерсон и сказала, что ей непременно нужно выпить кофе с булочкой. С кофе Лотти еще как-то справилась, но от булочки категорически отказалась.
Завернувшись в одеяло, женщина сидела в кресле у камина и казалась крошечной на фоне высокой спинки и широкого сиденья. Коп сообщил, что Кейт Коннелли серьезно пострадала. Лотти знала Кейт с самого рождения и жалела девочек, когда они лишились матери в результате того жуткого несчастного случая.
«Господи, неважно, что она сотворила, сделай так, чтобы она осталась жива, – молилась Лотти. – И прости Гаса. Я говорила ему, что он совершает ошибку. Я его предупреждала. Господи, сжалься над Гасом. Он был хорошим человеком».
Глава 9
Джек Уорт оставался с Ханной, пока Дуглас Коннелли не приехал в больницу, и с трудом скрыл презрение, когда увидел покрасневшие от пьянства глаза Дуга.
– Мистер Коннелли, у меня нет слов, чтобы выразить, как я сожалею о случившемся, – сказал он ровным, уважительным тоном.
Дуг кивнул и прошел мимо него к Ханне.
– Как Кейт? – тихо спросил он.
– Ничего нового по сравнению с тем, что я тебе рассказала по телефону. Она в коме. Врачи не знают, выкарабкается ли она, и даже если выкарабкается, существует опасность, что пострадал мозг. – Ханна высвободилась из объятий отца. – Некоторое время назад здесь были люди из пожарного департамента, взяли мой телефон. Они хотели поговорить с Кейт, но, разумеется, это невозможно. После взрыва их с Гасом нашли возле заднего входа в музей. Джек опасается, что полиция подумает, будто бы они специально устроили взрыв. – Ханна тихо, но сердито проговорила: – Папа, фабрика теряет деньги. Кейт это знала, и Джек тоже. Впрочем, тебе это известно. Почему ты не принял предложение о продаже земли? Мы бы сейчас здесь не сидели, если бы ты на него согласился.
В такси по дороге в больницу Дуглас Коннелли приготовился к этому вопросу. Несмотря на пульсирующую головную боль, с которой не справились выпитая утром водка и три таблетки аспирина, он заставил свой голос звучать твердо и властно, когда ответил дочери:
– Ханна, твоя сестра преувеличивает проблемы нашего бизнеса, а земля стоит гораздо больше, чем за нее предложили. Кейт категорически не желает прислушиваться к доводам разума. – Не пытаясь снова прикоснуться к Ханне, он прошел по маленькой комнатке, опустился на стул и закрыл лицо руками. Через мгновение его тело начало сотрясаться от приглушенных рыданий.
Джек Уорт встал.
– Думаю, мне лучше оставить вас вдвоем, – сказал он. – Ханна, ты сообщишь мне, если состояние Кейт изменится?
– Разумеется, Джек. Спасибо.
Целую минуту после того, как он ушел, Ханна не шевелилась, сидя на сером больничном стуле, и думала о самых разных вещах, глядя на отца, сидевшего напротив на таком же стуле. Его всхлипывания затихли так же неожиданно, как начались, он откинул назад голову и закрыл глаза.
«Интересно, стулья во всех больничных комнатах ожидания такие же? – подумала девушка. – Выживет ли Кейт? И если да, будет ли прежней? Не могу представить ее другой, не такой, какая она была… Вчера вечером она ужинала с отцом. Сказала ли она ему, что собирается встретиться с Гасом в музее?»
Она решила, что должна спросить его об этом.
– Папа, Кейт говорила тебе, что собирается рано утром в музей?
Дуг выпрямился, нервно сжал руки, потом разжал их и потер лоб.
– Естественно, она мне ничего не говорила, Ханна. Но, боже праведный, когда она позвонила мне на прошлой неделе и принялась снова наезжать по поводу продажи комплекса, то сказала, что с радостью взорвала бы его, чтобы навсегда с ним покончить.
Последние слова он произнес в тот момент, когда доктор с мрачным лицом открыл дверь в комнату ожидания.
Глава 10
Доктор Рави Патель ничем не показал, что он слышал шокирующее заявление Дугласа Коннелли. Не обращая на него внимания, врач обратился к Ханне:
– Мисс Коннелли, как я сказал перед тем, как мы приступили к операции, ваша сестра получила серьезную травму головы и опухоль мозга. В данный момент мы не знаем, привела ли травма к необратимым последствиям, и не выясним это, пока она не выйдет из комы, что может произойти через несколько дней или спустя месяц.
Ханна почувствовала, как во рту у нее пересохло, и ей с трудом удалось выговорить:
– Значит, вы считаете, она не умрет?
– Первые двадцать четыре часа являются принципиально важными. Но я с уверенностью могу сказать, что вам нет необходимости здесь оставаться. Вы должны отдохнуть. Обещаю, если появится что-то новое, я…
– Доктор, я хочу, чтобы за моей дочерью был установлен самый тщательный уход, – перебил его Дуг. – Я требую созвать консилиум, а также вы должны выделить ей персональную медсестру.
– Мистер Коннелли, Кейт сейчас находится в отделении интенсивной терапии. Позже вы можете потребовать, чтобы ей выделили личную медсестру, но сейчас еще рано об этом говорить. И, разумеется, я буду только рад проконсультироваться с другими врачами, которых вы выберете.
Доктор Патель снова повернулся к Ханне и уточнил номер ее мобильного телефона. Затем с сочувствием в глазах и голосе сказал:
– Если Кейт проживет следующие несколько дней, на окончательное выздоровление уйдет очень много времени. Лучшее, что вы можете сделать, – это сами набраться сил.
Ханна кивнула:
– Могу я на нее взглянуть?
– Конечно.
Дуг взял Ханну за руку и вышел вслед за доктором из комнаты.
– С ней все будет в порядке, – проговорил он очень тихо. – Кейт сильная. Она выберется из этого и станет лучше прежней.
«Если ее не арестуют за поджог и, возможно, убийство», – подумала Ханна. Но ее гнев на отца отступил и постепенно превратился в своего рода обреченность. Дуг не мог знать, что доктор Патель войдет в комнату как раз в тот момент, когда он повторил слова Кейт о взрыве.
В конце длинного коридора врач нажал на кнопку, и тяжелая дверь, ведущая в отделение интенсивной терапии, открылась.
– Будьте готовы к тому, что у нее забинтована голова, – предупредил он. – Она дышит через трубку, и к ней присоединены разные провода.
Но, несмотря на его предупреждение, Ханна была потрясена, увидев на кровати неподвижное тело сестры. «Наверное, нужно поверить доктору на слово, что это действительно Кейт», – подумала она, пытаясь найти хоть что-нибудь, что помогло бы ей узнать сестру. Руки, лежащие на кровати, были полностью забинтованы. Ханна вспомнила, что, когда они приехали в больницу, ей сказали, что Кейт получила ожоги второй степени. Дыхательная маска закрывала большую часть лица, и под бинтами на голове не видно было даже пряди светлых волос.
Ханна наклонилась и поцеловала сестру в лоб. Ей показалось или она на самом деле уловила легкий, едва уловимый запах любимых духов Кейт?
– Я люблю тебя, – прошептала Ханна. – Не оставляй меня, Кейт. – И чуть не добавила: «У меня нет никого, кроме тебя», но сумела сдержаться.
«Хотя это чистая правда, – грустно подумала она. – Отец не слишком нами интересовался за все прошедшие годы и даже требовал, чтобы мы называли его Дугом». Она отошла на шаг назад, и над кроватью Кейт наклонился отец.
– Моя девочка, – сказал он, и его голос дрогнул. – Ты должна поправиться. Ты не можешь нас оставить.
Бросив последний взгляд на Кейт, они повернулись, собираясь выйти из палаты. У двери доктор Патель снова пообещал позвонить, если в состоянии Кейт будут какие-то изменения.