Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ)

   А она, директорша школы, как была одна, так одинокой осталась и, видимо, уже до конца своей жизни?!
  Глава 4  
  Переезд  
  на  
  Самоте  
  ку  
  , школа N188  
 1 
   Школа N 188 была простой, народной школой, в которой учились простые ученики, которым родителям не на что было покупать икру, да и где ее, эту икру, в те времена можно было бы купить. В магазинах с большим трудом можно было найти селедку, колбасу, картошку. Да еще был сделан гигантский шаг в молочной промышленности! Нет, вы, пожалуйста, не подумаете, что стало много молока в магазинах, нет, в магазинах появилось молоко в треугольных пакетах, о которых сейчас мало кто помнит! Я же помню это потому, что мамка перестала меня и Витьку гонять в магазин за молоком с двухлитровым бидоном! Она меня и брата, по-прежнему, кормила замечательным рисом с жареным фаршем, тем более, что к этому времени мы и сами научились готовить это наше деликатесное блюдо домашней кухни. К слову сказать, что к этому времени мы немного подросли, превратились в реальных пацанов, которые, правда, не все спорные вопросы и конфликты с окружающим миром решали одними кулаками. Иногда мы даже думали о том, как решить ту или иную проблему!
   В школе N 188 меня без каких-либо дополнительных вопросов приняли в комсомол, оставили на второй год в пятом классе. Одним словом, школа N 188 стала мне родной и близкой, у меня там появились первые настоящие друзья. С этими друзьями и приятелями я играл в футбол прямо на мостовой нашего 1-го Самотечного переулку, автомашины тогда были большой редкостью, а слуги народа в том переулке пока не селились!
   Эта простая советская школа научила меня курить, пить водку, драться с друзьями и не друзьями, одним словом, она помогла мне постепенно становиться нормальным советским человеком! Да, дрался я уже не в одиночку, а в своей компании! Хотя эта моя компания была не такой уж крутой, как пацанва с Малой почтовой! Впервые поцеловал девчонку, а она поцеловала меня и вышла замуж за другого парня! Снова и самым непосредственным образом я соприкоснулся с советским криминальным миром!
   Когда мы с братом переступили порог этой школы, она встретила нас не очень-то дружелюбно. В ней не было того порядка и интеллигентности, которая прямо-таки витала в атмосфере школы N 1. Мы еще не оклемались после того, как перешагнули порог этой школы, как Витьке попытались кому-то набить морду, ему без спроса наступили на ногу. А затем на него навалилось четыре парня и, мешая друг другу, принялись его избивать в воспитательных целях, как позднее со слезами на глазах, с царапинами и синяками на лице они пытались объяснить этот свой душевный порыв. Даже в этом положении они немного неправильно изложили обстоятельство дела.
   Один из них, нападая со спины на Витьку, кричал:
   - Засранец, я тебе не прощу Нинку?!
   Мне сразу же стало неинтересно, я понял, что Витьку ошибочно пытаются избить вместо кого-то. Я осторожно отошел в сторону, даже не смотрел на драку, так как хорошо знал, что за эту свою ошибку с опознанием противника, та четверка здорово пострадает! Так оно вскоре и получилось, четверо парней стояли вокруг Витьки и злобно на него посматривали, но на брате не было ни одной царапины или ссадины, а эту четверку огольцов, словно только что вытащили из бетономешалки, морды все в синяках и в ссадинах, фаланги пальцев в крови, рубашки вместе с школьными гимнастерками порваны.
   Появившийся директор Гельфанд, посмотрел на своих учеников, которых, видимо, знал даже по именам, и поинтересовался:
   - Кто это так вас разделал?
   Парни промолчали, ни один мускул не дернулся на их лицах, из-за чего я понял, что попал в родную школу, где предателей нет, и никогда не будет. Витька поднял портфель с пола, и независимой походкой, высоко подбрасывая портфель к потолку, направился лестнице, чтобы подниматься на свой этаж. Проходя мимо Гельфанда, он почему-то неосторожно толкнул его плечом, причем, этот толчок для директора школы оказался таким неожиданным, что он едва не распластался на полу. Нападавшая перед этим на брата четверка парней дружно развернулась, потопала вслед за ним. Я же сразу догадался о том, что мой Витька с первых же шагов в этой школе выбился в авторитеты, стал бугром маленькой компании!
   На меня же никто не обращал внимания, я поплелся в свой класс, первым уроком у нас была литература, которую я ненавидел всеми фибрами своей души. Двери классной комнаты, где должен был пройти урок литературы моего класса, были настежь распахнуты. Через них ежесекундно влетали и вылетали ученики и ученицы, уловив момент, я попытался пройти в класс, но нос к носу в самом проеме двери столкнулся с какой-то девчонкой. Эта девица попросту толкнула меня локтем в грудь и, независимо завиляв бедрами, вышла из класса. Я не успел сделать и шага, как мимо меня в класс скользнул какой-то паренек. Словом, мне пришлось опять стоять и ждать своей очереди, чтобы пройти в класс.
   Моя любимая Камчатка, разумеется, была уже занята, как говорится, свято место пусто не бывает, причем двумя настоящими парнями буйволами. Как позже я узнал, Володька Тимаков, которого все звали Тимак, с момента своего появления в этой школе занимал именно это место, которое никогда и никому не уступал. Он и сейчас не захотел мне его уступить! Когда я начал задираться, требовать себе это место, то он взял меня за штаны и за шкирку и попросту выкинул из класса. Тимка же был на голову выше меня, раза в два шире в плечах, поэтому в момент схомутал меня и запросто вышвырнул из класса.
   Причем, вы, наверное, помните о народной поговорке, в которой говорится о том, что беда одной не приходит, она тянет за собой целый хвост несчастий, так и в этом случае произошло со мной. В красивом полете я сшибаю с ног красивую женщину, которая в этот момент с классным журналом под мышкой входила в наш класс. Женщина была настолько удивлена тем обстоятельством, что ее сшибают с ног кем-то брошенным учеником, она не просто охнула, а в падении успела даже воскликнуть:
   - Тимаков, вы, как себя ведете?! Ведите себя прилично! Перестаньте разбрасываться учениками моего класса!
   Весь класс, затаив дыхание, наблюдал за тем, как я с этой женщиной лежал на полу. Наши лица были настолько близки, что своими носами мы едва не касались друг друга, с некоторым удивлением посматривая друг на друга! Эта женщина очень мне понравилась, она была такая красивая, что я не мог от нее глаз своих оторвать. Женщине не потребовалось много времени для того, чтобы оценить сложившуюся ситуацию, принять какое-то решение. Она уже собиралась подняться на ноги, как к нам подошел Тимаков, который произнес:
   - Наталья Николаевна, а вы чего тут лежите? Я же этого не нашего пацана из класса выкидывал. Он так нагло повел себя, хотел мое законное место заграбастать. Ну, я его и кинул, словно шар в кегельбане! А тут вы входите к класс! Вы уж меня извините, вас я трогать совсем не хотел! Но так уж все получилось!
   В тот момент я понял, что если сию минуту не придумаю достойного выхода из этого лежачего положения, то до выпускного бала стану клоуном посмешищем своего класса. У меня не было времени на то, чтобы разработать сценарий выхода из этого смешного положения, что его осуществить. Через какую-то минуту в классе прозвучит первый смешок, а затем начнет ржать весь класс в целом! Тогда со мной все будет покончено, до окончания школы я стану шутом гороховым своего класса! После слов Тимака выражение глаз Натальи Николаевны тоже начало изменяться, она уже догадалась, кто я такой, что со мной в дальнейшем может произойти.
   Я лихо так изогнулся, мои ноги внезапно взлетели верх, чтобы ботинками, подошва которых вся была в дырках, врезаться в подбородок Тимака, тот, как подкошенный рухнул на пол. Я слышал только, как весь класс удивленно перевел дух, но никто не рассмеялся. Ученики и ученицы ожидали дальнейшего развития события! Но я напустил в помещение класса секундную антрацитовую темноту, в течение которой Наталью Николаевну поднял на ноги и прислонил ее к учительскому столику. Тимака поставил к окну, таким образом, будто он любуется панорамой школьного двора. Сам по привычке уселся за парту на Камчатке.