Эффект Домино (СИ)
Борис смотрел на неё восторженными глазами и в школе, и сейчас - поэтому причиной их вечных ссор и споров было, конечно, не то, что он не мог принять её превосходства. Они сошлись когда-то из-за его влюблённости в неё и разошлись из-за несоответствия рас и воззрений на это несоответствие по отношению к обществу, но Борис не собирался так просто от неё отступаться. Правда, их перешедшую в дружбу любовь воспринимал как-то уж слишком, на вкус Рэкса, специфично.
Впрочем, у кого в их компании была стандартная дружба? Альфреда они с Китом терпели рядом с собой, кроме работы, не находя точек соприкосновения. Забава, ушедшая в заботы о детях (ради возможности самого их появления Рафаэль когда-то её и оставил, если, конечно, верить его словам), почти перестала встречаться со своими давними, с первого класса, подругами. Китти в своё время чуть не разругалась с ними же из-за своего повального увлечения каждым симпатичным представителем мужского пола, хотя все прочили ей в пару Кита. Роза больше всего общалась именно с Борисом, а Рафаэль, между прочим, потомственный агент Генштаба, вообще уехал в Дельфию поступать в гражданский институт. Да и бывает ли по-другому? У Квазара тоже всегда были странные друзья...
Эту мысль Рэкс додумывал, уже входя в отделения лабораторий. Ярче всего о нестандартности мышления его дяди и его отношении к жизни говорило то, что Аспитис Пикеров, младший брат президента ГШР Эдриана, был его лучшим другом - и остался, даже уйдя в противоборствующую организацию и заняв там пост "самого главного злодея". Такое в их истории противостояния было впервые, и Квазар вовсю пользовался своим положением. МД тоже изменилась: в той стычке с Мйоте Аспитис поддерживал их лишь по старой памяти, как и Квазар, считая, что Север должен поровну принадлежать правительству и ему, а не каким-то там кланам, как это повелось с его освоения. Если так всё пойдёт и дальше, вполне может однажды наступить момент, в который правящие круги наконец поймут, что в четырёхсотлетней борьбе "добра со злом" более нет смысла, и мир впервые вздохнёт спокойно.
Остановившись перед дверью с номером 1А-320, Рэкс уже поднял руку, чтобы постучаться, как до него донёсся громкий голос Бориса, и он замер, не желая вмешиваться.
- Ну почему, почему ты никогда меня не слушаешь?! Я понимаю, что ты наш местный гений и всё такое прочее, но у меня-то опыта побольше! Почему нельзя просто принять мои советы?
- Потому что я хочу сама! - отозвалась, не менее разъярённо, Роза, и Рэкс поразился: оказывается, и эту тихую девушку можно довести до белого каления. - Сама, понимаешь? С твоей помощью я ничему не научусь, а я хочу развиваться! Что тут непонятного?
- Вот оторвёт тебе пару пальцев - по-другому заговоришь!
- Ты не путай, любитель непроверенных экспериментов у нас ты, а не я! Лучше о сохранности собственных пальцев позаботься!
- Да? А ты - о том, чтобы твоя теория хоть немного пересекалась с практикой! А то так и будешь топтаться на одном месте!
Борис начал выражаться непоследовательно, и Рэкс мысленно попросил его, чтобы в своём неконтролируемом гневе он не перешёл на личные оскорбления. Иначе за Розой придётся долго на коленях ползать, вымаливая прощение.
- Как будто я не знаю, почему ты так злишься, - неожиданно спокойно проговорила Роза. - Ты стремишься хоть как-то контролировать меня, раз уж завоевать не получилось. Только не на ту напал, ясно? Своё превосходство выражай в другом месте!
Ну кто бы мог подумать, на личный фронт первой ступила Роза. И, наверное, зря.
- Нужна ты мне, - прошипел Борис. Рэкс едва успел отскочить в сторону, когда его друг, тоже хорон, вылетел из кабинета и чуть не столкнулся с ним самим нос к носу. Дверь за Борисом шумно задвинулась.
- А, это ты, - ничуть не удивился он, выдыхая и отступая к стене. - Как и в прошлый раз, ты пришёл именно в ту единственную минуту, когда из всего рабочего дня мы с Розой ругаемся. Уверен, у тебя уже сложилось стойкое впечатление, что мы разучились нормально разговаривать.
- Не припомню случая, чтобы вы ворковали, - усмехнулся Рэкс. Борис стоял у стены, прямой как палка, примерно настолько же худой - и, как всегда, строгий. Всё их отделение носило защитные белые халаты с двумя красными продольными полосами на рукаве, и потому постоянно казалось, что ты в больнице. Борису для завершения образа не хватало только фонендоскопа на шее и очков-половинок: даже крашеные в тёмно-бордовый и светло-зелёный волосы он носил в пучке на старояпонский манер, как большинство гражданских и военных врачей.
- Ты на эти случаи не попадал, - хмыкнул Борис. - А они происходили, когда мы встречались. И, конечно, куда ж без этого, когда вокруг не было людей. Артау и хорон, такое надо оставлять за ширмой.
Он секундно оскалился и, сжав кулак, треснул им по стене. Проследив за этим, Рэкс решил чуть перевести тему.
- Зачем ты вообще так с ней разговариваешь? Ты же вроде любишь её, хотя вы уже и не встречаетесь. Да и с друзьями так себя не ведут. Неужели тебе это доставляет удовольствие?
- О, Рэкс, ради всех ангелов, давай без нравоучений! У тебя такие мягкие нотации не очень выходят. Ты же мастер другого стиля: подошёл, припечатал, ушёл, а припечатанный сиди и разбирайся в головоломке.
- Меня послали, - Рэкс усмехнулся. - В смысле, к тебе послали. Это не моё начинание, я-то уже давно бросил попытки до тебя достучаться. Точнее сказать, жду, когда хоть кому-то из вас надоедят вечные пикировки и вы наконец что-нибудь сделаете. Только, имей в виду, скорее всего, она будет первая.
- А то я не знаю, - закатил глаза Борис. - Что ж, мне не привыкать быть отвергнутым ни за что ни про что. Я, кстати, как раз собирался зайти к Киту. Как он?
- Уже шутит. Впрочем, шутил он и когда захлёбывался кровью там, на операции...
- Как вы так попали? Я, само собой, не очень в ваших оперативных делах...
- ...да и общение с нами урезал до минимума, где тебе нахвататься, - поддакнул Рэкс, нарочито одобрительно кивая. Борис посмотрел на него исподлобья, и чуть мутноватые песчаные глаза его вдруг стали пронзительными и острыми - чего Рэкс, собственно, и добивался.
- Ты знаешь, - коротко сказал хорон. - Альфред.
- Сплошная стародревнегреческая трагедия. Забава - Елена Прекрасная, а Альфред, допустим, яблоко раздора.
- Что?
- Это я Кита цитирую, не обращай внимания. Так что ты там говорил?
- Я не силён в ваших делах, но разве это возможно, чтобы кто-то на практике кого-то ранил, да ещё так серьёзно? - как будто его не прерывали, продолжил прежнюю фразу Борис. - А защита? А договоры? Или Аспитис отменил всё по пришествии на пост?
- Нет, там просто вдруг оказался всем нам хорошо знакомый Цезарь Шштерн, в кобуре которого была не наша стандартная пукалка. Я не знаю, может, проходил мимо и решил заглянуть на огонёк? - Рэкс ощутил, что второе упоминание о Цезаре уже вызывает в нём раздражение.
- Месть? - предположил внимательно слушавший его Борис. - За тот случай... там вроде совсем бардак был?
- Похищение Леды и мой прострел его колена? Почему бардак?
- Потому что, если вспомнить, какой он был в школе, думается мне, Леда из этого похищения вряд ли досталась бы тебе целой и невредимой, - саркастически хмыкнул Борис. - То есть сам факт похищения был вполне в духе Цезаря: так же когда-то по отношению к тебе и Киту поступил его отец, чтобы вызвать твоего на флажки и добиться некоторых преференций для себя. Но Цезарь-то ничего не требовал - и Леду в том числе не тронул. Хотя вы с ним одного поля ягоды...
- Это в смысле?
- Ты почему-то тоже не сдал его Квазару, который туда по вызову Рафаэля приехал, а отпустил, - Борис насмешливо фыркнул. - Колено только раздробил на память. Вы оба такие непоследовательные, прежде вроде ни Страховы, ни Шштерны подобным не отмечались по отношению друг к другу.
- Я ведь уже объяснял тебе. Он не тронул - я не тронул. Взаимопомощь. К тому же со школы моё резко негативное отношение к нему изменилось. Его как будто штормит - примерно с того момента, как Аспитис стал Мессией. Возможно, это его выступление вчера было последним.