Подарок для Ёлки (СИ)

- Я брату диагнозов страшных не ставил. Чтобы его признали недееспособным, надо было, чтобы родственники заявление подали или в суд, или по месту лечения. Но я подумал, кто знает, как жизнь повернётся, вдруг со мной что - нибудь случится? Конечно то, что ему машину водить нельзя и в армию идти, это и ежу понятно. Поставили ему признаки гиперлексии, поскольку я мог совершенно спокойно с ним вести двусторонний, связанный диалог, если надо было продемонстрировать Славкину нормальность, если наоборот, то я молчал, а на посторонних мой брат вообще не реагировал. Он вообще был как маленький, этот дядя - плохой, разговаривать с ним не хочу, а этот - хороший. Но как время показало, чутьё у него на людей было потрясающее. Вот я, например, вроде удачливый бизнесмен, а с моей интуицией, в данном вопросе, мне только угадывать, в какой руке арбуз! - я улыбнулась.
- Спорить не буду, я вот замечательная девчонка, а ты меня чуть к праотцам не отправил, - и выразительно потерла свое несчастное горло.
- А я, о чем… Ты извини меня, сорвался. Всю ночь не спал, милиция, морг, голова кругом, кто? Зачем? Кому Славка мешал? А тут ты: “Здравствуете, я вдова!”. Вот и погорячился немного. Тебе, между прочим, нужно фамилию и паспорт поменять, будешь в наследство вступать, - резко сменил тему Макс.
- Я не буду, - сонно замотала я головой, усталость и вино делали свое дело.
- Что значит, не буду? - напрягся Макс. - Квартира, машина и штук сорок патентов на различные изобретения.
- То и не буду, - уперлась я, - брак фиктивный был, ты же знаешь, так что ничего менять, и тем более наследовать, я не буду. Пойдем вместе к нотариусу, я отказ на тебя подпишу, - Макс внимательно посмотрел на меня.
- Ты хоть представляешь, от чего ты отказываешься?
- От чего?
- Сколько стоит сто сорока метровая квартира, на Большой Бронной улице? - с издевкой приподнял бровь.
- Не знаю и знать не хочу. Жить мне есть где, а чужого мне не надо!
- А это теперь по закону твое, а не чужое.
- Я не понимаю, ты чего добиваешься?
- Ничего, просто лишний раз убеждаюсь, что Славка потрясающее в людях разбирался. И где он тебя такую нашел? - подпер скулу рукой, и уставился на меня как на восьмое чудо света.
- Не поверишь, - прыснула я, - на Рублевке.
- Ладно, я понял, с наследством разберемся, а фамилию все - таки поменяй, пожалуйста! Кольцо ведь не отдашь?
- Нет, - отрезала я, - и не мечтай. На память оставлю.
- Допустим, - слегка хмыкнул младший Дадиани, - если этот подарок расценивать как последнее желание покойного, которое ты свято исполняешь, то отнеси туда и смену фамилии, на добрую память..
- Вот ты, гад ползучий! - искренне возмутилась я, потом немного подумала и согласилась. - Хорошо! Договорились! И ты от меня отстанешь?
- А ты этого хочешь?
- Очень, - предельно честно ответила я, - так сильно, что аж шея чешется…
- Я же извинился, - нахмурился Дадиани, - а ты меня пнула, я полдня хромал, мы квиты.
- Я знаю, но она все равно чешется… - язык уже слегка заплетался от выпитого вина, но очень хотелось повредничать.
- Понятно, представим себе на минутку, что я от тебя отстал. Дальше ты, что будешь делать?
- Как что? - не поняла я. - Как обычно, учиться, работать, жить, в конце концов! - Макс странно на меня посмотрел, я даже поёжилась.
- Что? - и с удивлением заметила, что выпила одна полторы бутылки вина, а Макс ноль пять виски.
- Да так, - он отрицательно мотнул головой, - ничего. Ты где учишься?
- Институт иностранных языков, на третий курс перешла.
- А дальше что? Учитель? Переводчик?
- Нет, я в турбизнес пойду, - я мечтательно закатила глаза, - хочу мир посмотреть. Европу, Азию, Восток, Америку - все хочу! - положила мечтающую голову на свои руки на столе, на секундочку прикрыла глаза и отключилась.
Проснулась я от сиплого голоса:
- Просыпайся, красавица, - и еще, что - то холодило правую щеку.
Я с трудом разлепила глаза и попыталась сфокусироваться на человеке вольготно рассевшимся у меня на кровати. И вдруг до меня с опозданием дошло, что это мужчина, лицо которого скрывала черная трикотажная маска, и который к тому же, держит возле моего лица нож.
  
Глава 4
 
Я дернулась и вцепилась двумя руками в его запястье с ножом. Подняла такой визг, что у самой уши заложило. В дверном проеме очень быстро появился еще кто - то в одних трусах - боксерах, взъерошенный и босой. И оттащил от меня придурка с ножом. Орать я не перестала, но соображать потихоньку начала.
Кажется, я у себя дома. Мужик в трусах - Макс Дадиани, а вот человек с ножом, мне совершенно незнаком. По крайней мере, голос. Лица под маской я по - прежнему не видела. Макс, тем временем, выбил у мужика нож, который благополучно улетел под кровать. И они начали метелить друг друга, круша все кругом. Я вскочила с ногами на кровать, распласталась по стенке, и продолжала сливаться с обоями, пока Макс не закричал на меня:
- Ёлка, исчезни, закройся где - нибудь!
Я, мгновенно сорвавшись с места, пока они крушили шкаф недалеко от меня, схватила в коридоре телефон и поспешно закрылась в ванной. Стуча зубами от пережитого, начала звонить 02. Родной полиции я сообщила адрес, свое имя и ,под непрекращающийся грохот, пожаловалась на злоумышленника, неизвестно как проникнувшего в мою квартиру, пока я спала.
Вызов приняли. Пообещали приехать очень быстро, по возможности. Я нажала отбой и прижалась ухом к двери ванной. В этот момент в дверь что - то так бахнуло, что я с перепугу дернулась назад и, не рассчитав размеров своего сан узла, загремела в чугунную ванную, наставив себе синяков и шишек где только можно. Там я немного полежала. Приходила в себя. Вспоминала, что каждый человек - творец, кузнец и трындец своего счастья и, зацепившись за край достояния чугунной промышленности, покинула не гостеприимную ванну. Из коридора раздался обеспокоенный голос Макса:
- Ёлка, выходи, он убежал.
Я аккуратно открыла дверь. Макс Дадиани стоял посередине коридора в трусах и показывал мне маску в руке.
- Извини, ушёл, - и расстроено развел руками, - догонять не стал. Решил, что в трусах и босиком, вряд ли успею, только соседям на смех, - я согласно кивнула и медленно покинула своё убежище.
Лучше бы я этого не делала. Я пошла к Максу, поинтересоваться, нужна ли ему медицинская помощь, но застыла, в полном шоке, когда увидела, что стало с моим домом.
- Мамочка моя… - это все что я смогла выдавить, всплеснув руками и прижав их к щекам.
Комод в коридоре лежал на полу, с вывернутыми ящиками и разбитым зеркалом. Полка для обуви сломана по центру. Стулья в хлам, дверцы вмяты в шкаф, словно в него угодило ядро. У перевернутого стола отбит угол, кругом битое стекло, щепки и ошметки. Цела была только кровать, на которой лежала разбитая люстра, и диван, на котором сегодня ночью спал Макс.
Я на цыпочках пошла к остаткам зеркальной витрины в своей бывшей спальне.
- Стой, - сказал Дадиани, - стекло кругом, - и, выудив из остатков обувной полки в коридоре мои балетки, бросил их на пол передо мной, - обуйся, пожалуйста, - я молча обулась и продолжила двигаться к цели.
На полу, между обломками витрины и осколками стекла, лежали наши с мамой фотографии в разбитых рамках и тетрадка с рисунками. Аккуратно все это собрав, отряхнув от битого стекла, прижала к груди, продолжая рассматривать окружающий меня погром, круглыми глазами.
- Может, скажешь, что - нибудь? - спросил Дадиани, забирая у меня стопку с фотографиями и тетрадь, судорожно прижатую к груди.
- Ты все сломал! - рявкнула я. - Макс вздрогнул и поморщился.
- Во-первых, не я, а мы с неизвестным злодеем, а во-вторых, я тебя спасал, между прочим. В-третьих - я сломал, я и починю. Чего нервничать?
Стоя на полу босиком в трусах, начал рассматривать фотографии и рисунок в тетрадке: моё лицо, крупным планом, выполненное простым карандашом, распущенные волосы, взгляд из - под ресниц, нежная улыбка.