Хранители Порядка (СИ)

Зеленый бор встретил мальчика неизменной тишиной. Лес за короткое время из страшного места превратился в уютный сад, где Пантак виделся с женщиной, которая украла его сердце. Подумать только, не самого простого вора тоже ограбили! Но об этом жалеть было бы бессмысленно.
Элайда сидела у костра, который уже не раз разводила возле основания пирамиды, и встала, когда из-под деревьев вышел Пант. Она ахнула, разглядев его наряд. Пантак с улыбкой вручил ей букет и сказал:
- Эти цветы лишь бледная тень, твоей красоты, Элайда!
- О как же это приятно!- воскликнула она и поцеловала юношу в щеку. Пант почувствовал жар от этого легкого прикосновения алых губ. Он должен ей во всем признаться, прямо сейчас, довольно медлить!
- Элайда, я люблю тебя с нашей первой встречи, я хочу быть с тобой. Могу только предполагать, ответишь ли ты мне тем же, но кое-что утаивать от тебя я не могу больше. Вся эта прекрасная еда, дорогая одежда, что я приносил тебе...
- Я уже догадалась, что ты вор, Пант,- перебила его любимая и засмеялась. О, этот легкий смех, слаще него юноша ничего не слышал.- И меня это не сильно волнует. Если бы не ты, я бы сгинула здесь от голода, а люди Валкрица могли надругаться надо мной перед тем, как прервать мою жизнь. Я смирилась с гибелью мужа, поэтому тоже полюбила тебя!
Свершилось! У Пантака закружилась голова - Элайда тоже его любит. О чем еще можно мечтать? Теперь им вместе необходимо сбежать далеко, где люди недостойного брата короля их никогда не потревожат. Лигрил поймет, почему его ученик скрылся, а Ваншкиг простит друга. Может, когда-нибудь они еще встретятся на перекрестках судьбы. Какая же Элайда красивая, свет от костра это только подчеркивал.
- Нам нужно уехать отсюда как можно быстрее,- любимая словно читала его мысли,- хотя бы в Грелимарай.
- Дай мне пару дней, я добуду деньги!
- Нет, любимый,- возразила Элайда.- Сколько бы ты не украл, нам хватит лишь на первое время. Тем более в Грелимарае у воров свои банды, узнают, что ты не местный, выяснят, что прибыл из Тримашлонапа, а там и Валкриц может напасть на след, понимаешь?
- Понимаю,- сказал Пант, какая же она мудрая.- Что же делать?
- Мы с тобой стоим рядом с огромным богатством.- Элайда указал на пирамиду рукой.- Изумруды, топазы, рубины - достаточно на всю жизнь.
- Так это не слухи?
- Да, не слухи. Мой муж знал об этом, но мы итак не бедствовали. Я нашла вход еще в ту ночь, когда сбежала от убийц. Идем. Возьмем головешки из костра, чтобы светить.
Пантак и Элайда быстрым шагом направились туда, где начинался их путь к новой счастливой жизни. Небольшая дверь в нише, прорубленной в граните, находилась с другой стороны пирамиды. Пант думал, как будет ее взламывать, ведь отмычки сегодня он не взял. Но в свете прыгающего пламени через мгновение увидел, что на двери не было ни замка, ни отверстия для ключа. Как же войти внутрь?
- Дверь закрыта магией Порядка, Пант,- сказала Элайда, смотря прямо в глаза.
- Откуда ты знаешь?- удивился юноша.
- Читала в книге, конечно! Открыть ее можно лишь кровью, но я так боюсь пораниться после преследования. Дай мне нож.
- Что ты! Я все сделаю сам. - Пантака ужаснуло, что любимая готова причинить себе боль, лучше он сам.
- Тогда сделай легкий надрез на ладони, а потом приложи ее к двери.
Пант достал кинжал и полоснул руку. Коготь беурга был острее любой бритвы. Кровь сразу же выступила на коже.
- Ну же!- торопила Элайда.
Юноша тронул камень. Сначала ничего не произошло, а затем, через неуловимый миг, дверь просто исчезла. Магия!
- За мной. - Любимая первой бросилась во тьму пирамиды, где когда-то захоронили тело прислужницы Хаоса. Элайда не только красивая и умная - ее смелости должны завидовать многие мужчины.
Внутри гробницы было душно. Голые стены, никаких рисунков. Пламя от головешек слегка дрожало. Элайда шла так, будто знала, где лежат сокровища. Скорее всего, рассказал муж. Интересно, как он выведал это, если все воры Тримашлонапа так ничего и не выяснили. Узкий коридор закончился ступенями, ступени привели в другой коридор, который тоже уперся в лестницу. Они блуждали по лабиринту, каждый раз немного поднимаясь на очередной уровень пирамиды. Элайда молчала, Пантак полностью доверился ей. Но через некоторое время все же спросил:
- Куда мы идем?
- Уже никуда,- ответила любимая,- мы пришли.- Она повернулась к Панту, улыбнулась и исчезла вместе с горящей головешкой.
- Элайда!- крикнул мальчик. Как, как это произошло? Пантак был в замешательстве и даже не сразу заметил, что стоит в полной темноте. Огонь из его руки тоже пропал. Страх накатил на юношу так, что у него затряслись ноги. Зачем они кинулись за этими драгоценностями! Нельзя шутить с Хаосом, нельзя. Пант вытащил кинжал, глубоко в душе понимая, что против сил зла это не более чем сухая тростинка. Но любимая, она должна остаться живой.
Пантак левой рукой нащупал гладкую стену коридора, выставил нож перед собой и аккуратно стал продвигаться вперед. Страх неотступно следовал за ним, спина взмокла. Через несколько секунд рука скользнула в пустоту, значит, юноша оказался в какой-то комнате. Как же здесь темно, хоть чуточку огня.
Внезапно вспыхнул яркий свет. От неожиданности Пантак прикрыл глаза свободной рукой.
- Не бойся, мальчик,- раздался громкий женский голос, в котором сочеталась нежность и похоть.- Я тебя не трону.
Пант отнял руку от лица. Он находился в просторной комнате с белоснежными стенами и низким потолком, на котором были закреплены стеклянные шары, дающие почти дневной свет. Посредине на постаменте стоял саркофаг из того же белого гранита, те, кто строили пирамиду, не отличались фантазией. Из помещения больше не было выхода. Ни Элайды, ни драгоценных камней, ничего, никого. Но ведь Пантак слышал голос, не сошел же он с ума.
- Нет, ты не лишился рассудка,- произнесла женщина. Голос, казалось, шел отовсюду.
- Кто ты?- спросил юноша. Он дрожал, догадываясь, с кем говорит.
- Я Хашайя.
Пантак издал истошный вопль и уже хотел бежать в темный коридор, но служительница Хаоса его остановила.
- Если уйдешь - умрет Элайда!
- Отпусти ее, - взмолился Пант. Он выронил нож, упал на колени и зарыдал.
- Просто так не могу,- засмеялась Хашайя.- Ты должен заключить со мной сделку, мальчик, иначе любимой не увидишь.
- Какую?- Что он делает! Пантак! Нельзя поддаваться Хаосу. А бросить Элайду на погибель можно? Но вдруг н'удан лжет?
- Просто коснись своей порезанной ладонью крышки саркофага. Клянусь изначальным Хаосом, что не нарушу условия сделки. Обещаю, что твоя любовь останется жива и невредима, а ты скоро ее увидишь.
- Я согласен!- Пант поднялся с колен, подобрал оброненный нож и подбежал к саркофагу. Он положил руку на теплый камень.
- А теперь отойди,- приказала Хашайя. Юноша не стал перечить, он хотел как можно быстрее забрать отсюда Элайду. Он вернулся к входу в усыпальницу. Кровавый отпечаток его ладони резко выделялся на белом фоне крышки саркофага. Вдруг кровь словно впиталась в камень, а через мгновение крышка треснула и развалилась на две части, которые с грохотом рухнули на пол. Наконец, из своей вековой могилы восстала верная слуга Хаоса.
- О нет, пожалуйста, этого не может быть!- закричал Пантак. Перед ним была Элайда, его любимая. Ее волосы стали темными как ночь, но в остальном она не изменилась. Н'удан слегка расставила в стороны руки и вылетела из саркофага. Она опустилась рядом с Пантом. Все та же красивая босая женщина в черном шелковом платье. Только глаза ее теперь горели красным пламенем.
- Я обещала, что ты увидишь любимую живой и невредимой?- Хашайя захохотала, и в этом смехе нежности не было.- Я сдержала слово. И, пожалуй, даже оставлю тебя в живых. Ты в самом деле мне помог, мальчик, а я умею быть благодарной. И вряд ли ты кому расскажешь, что освободил прислужницу Хаоса, милый. Так что живи.
В следующую секунду Хашайя схватила Пантака за руку. Его пронзила дикая боль. Но здесь н'удан тоже не соврала. Юноша не умер. Они оказались снаружи пирамиды, на том самом месте, где горел костер. Но следов огня, конечно же, Пант не увидел. Все это было лишь иллюзией, как и любовь к Элайде. Чары Хаоса затуманили голову юноши. Уже рассвело. Пантак обратил внимание, что на одном гранитном блоке, лежит вся одежда, которую он приносил любимой. Тут же догнивала еда, и на глазах вяли цветы. Как же он был слеп все это время.