Парадокс чести (ЛП)
Досада болтался в пределах слышимости. — Стал слабым и мягким, а? Бедный старик. И теперь любой сможет, не стесняясь, использовать его в своих интересах.
Тиммон возмущенно вскинулся. — Если ты имеешь в виду меня.
— Досада, — сказал Горбел. — Заткнись.
Маленький сынишка Холли снова пронёсся мимо них, на этот раз преследуя бесёнка Горбела и громко вопя, — Собачка!
— Эй, а ну живо, прекрати это, — рявкнул Лордан Каинрон и поспешил на помощь своей зверюшке.
Досада и Обидин остались.
— О, — сказал первый Тиммону с широкой, белозубой ухмылкой, — Я вовсе не имел в виду тебя, Лордан. Твой кузен Дари, теперь.
Тиммон выпрямился во весь рост, демонстрируя больше силы и властности, чем Джейм видела в нём до сих пор.
— Это дела дома, Каинрон. Держись от них подальше.
Досада и в самом деле отскочил на шаг, но не больше. Его ухмылка, слегка померцав, вернулась обратно. — А вы, Миледи Кирен. Вам не кажется, что Верховный Совет всё же заслуживает правды?
Кирен ответила, по-прежнему спокойная и невозмутимая. — Ты думаешь что я что-то от них прячу? Они видят только то, что ожидают увидеть. В отличие от тебя, я мало что скрываю.
Досада покраснел, но его возражение застряло у него в горле. Он остерегался бросать вызов шаниру вроде Кирен, чьи силы заключались в способности выявлять правду. Однако, что за игру он затеял, задирая тех, кто стоял выше него? Горбел бы его оборвал, но Обидин просто стоял рядом, излучая лёгкий интерес. Она задумалась, а что если, подобно однозначно покойной, неоплаканной Рандир, собственным талантом Досады была способность искушать.
Сможешь ли ты искусить разрушителя во мне, Каинрон?
Как будто услышав её мысли, он повернул свои белые зубы к ней.
— Я вижу, вы избегаете льстить моде, Лордан. Какие вы. скромные. Хотя это не совсем точно: может, вы и носите кадетскую куртку — очень стильную, хочу заметить — но свои волосы вы заплели в мерикитском стиле. Давайте посмотрим: гладкие справа, но, ох, боже мой, двадцать кос слева, скрученных в одну ниже по спине. Вы и в самом деле убили двадцать холмовиков?
Простейшим ответом было «нет». Джейм не имела не малейшего понятия, сколько ноятов она лично порубила во время их налёта на деревню мерикит, но женщины мерикит засчитали ей все свои победы, а Бабка Сид собственноручно заплела из волос Джейм запись об убитых врагах, вымазывая косы в их крови. Почему она решила носить их в Готрегоре? Возможно, чтобы компенсировать свою простецкую куртку или, быть может, вызова ради, поскольку остальные кадеты уже начинали шептаться о её приключениях среди так называемых дикарей. Только сейчас до неё дошло, что эти слухи вполне мог распускать Досада, один из немногих в Тентире, кто мог знать, что эти косы означают.
— То, что случилось в холмах, тебя не касается, — холодно сказала она.
В его глазах заблестело удовлетворение. Он понял, что почуял кровь.
— Ах, но холмовиков так легко убить, — сказал он, — они, как тупая скотина.
— Так они для тебя только это? Просто животные.
Кирен коснулась её руки. — Тише, тише.
Мимо них снова пронёсся бесёнок, преследуемый сынишкой Даниора, визжащим, — Собачка, собачка, собачка! — которого преследовал задыхающийся Горбел.
— Это верно, — сказал Досада, отвечая Джейм, и сверкая на неё даже более широкой улыбкой, чем у него могло быть зубов. — Вороватые вредители, если быть точным. Пустая трата кожи.
Джейм припомнила татуированные кожи (шкуры) мерикит, расстеленные как коврики в покоях Лорда Каинрона. Их поставляли Досада и ему подобные. Она подумала о рыжевато-коричневой гриве Прид или тёмно-рыжих косах Бабки Сид, расстеленных по полу под тапочками Калдана. В ней шевельнулась тёмная ярость.
— Наполовину холмы [48], наполовину залы [49], - размышлял Досада, искоса и лукаво её рассматривая. — И сколько занятий, по твоим подсчётам, ты прогуляла, играя в дикаря в местных дебрях?
— Ты считаешь меня недоучкой? Однако я всё ещё в училище, после двух отборов.
— Как и я. Рандоны, благослови их Трое, кто они такие, чтобы отвергнуть наследника лорда?
— А теперь слушай сюда, — угрожающе начал Тиммон.
— О, в вас никто не сомневается, милорд.
— Но ты намекаешь на то, что со мной они так и поступали. — Джейм уже слишком рассердилась, чтобы осторожничать, хотя какая-то часть её разума отмечала манипуляции Каинрона и побуждала её отступить. Но этом. этот зверь нацелил свой нож на скромные кожи мерикит, да ещё забавляется этим.
— Брось мне вызов, — услышала она свои слова, — в любое время, где угодно, и мы увидим.
Досада откинулся назад. — О да. Мы бесспорно увидим.
— Это, — сказала Кирен, — было не слишком разумно.
Джейм вздохнула, позволяя струям ярости покинуть её напряженные конечности, а ногтям скользнуть обратно в ножны. — Это точно. Но надо же было на чём-то остановиться.
IVНаконец пришёл долгожданный вызов и лорданы толпой поспешили наверх, в Покои Совета. Там вокруг стола расселись лорды, разодетые в густо расшитые золотом, парчовые и шёлковые куртки, намного превосходя великолепием даже своих наследников.
Торисен стоял в обрамлении рамы из пустого окна, сцепив руки за спиной, стройная фигура, облачённая в простую элегантность чёрного и серебряного.
Джейм не видела его со времени Зимней Войны и была поражена его бородой. Она задумалась, не опустил ли он её, чтобы скрыть свои впалые щёки. Насколько ей было известно, ничего такого ужасного пока не стряслось. По всей видимости работа Верховным Лордом была достаточно утомительной сама по себе, если, конечно, браться за неё всерьёз, как, без сомнения, и делал Торисен. Ей страшно хотелось заставить его рассмеяться. И больше того, ей хотелось, чтобы они снова смогли встречаться как равные, какими когда-то и были. В конце концов, они же близнецы, пусть даже Тори и старше её на добрых десять лет.
Но кроме того, она была женщиной хайборном, стоящей ниже любого лорда, больше и всё же, каким-то образом одновременно меньше, чем практически любой другой на её месте. К тому же она была кадетом рандоном и наследницей своего брата, как ни посмотри, аномалией, интересной для любого в комнате.
Она могла чувствовать, как её ищут глаза лордов, некоторые неодобрительно, другие изучающее. Калдан, Лорд Каинрон, злобно сверлил её глазами, но в его позе проглядывали намёки на скрытое напряжение, как у кошки, пометивший свою добычу. Его толстые, унизанные кольцами пальцы барабанили по столу, замирали и принимались за дело снова. Только Брендан и Кузен Холли смотрели вполне дружелюбно, первый кивнул ей, когда она входила в комнату, а второй поднял палец в приветствии.
— Прежде чем заняться делом, ради которого мы все собрались, — сказал Верховный Лорд, — давайте, как обычно, представим своих наследников полному Верховному Совету и мне лично, чтобы вручить каждому из них знак одобрения. Лорд Брендан, как я понимаю, ваш племянник отбыл по официальному делу.
— Да. — Ближайший сосед Торисена склонился вперёд, его лицо было почти таким же тёмным, как у Адрика, и гораздо более морщинистым, хотя он был намного моложе. Но гладкая холёность лорда Ардета была не для Бранта; зимой и летом, он работал наравне со своими кендарами и на полях, и в Южных Пустошах. — Я оставил Бодена в Котифире, готовым заверить наши войсковые контракты в соответствии с принятыми сегодня решениями.
— Лорд Рандир.
Кенан, Лорд Рандир, равнодушно откинулся назад в кресле. Его надменные черты, как обычно, напомнили Джейм о ком-то или о чём-то знакомом, но она никак не могла до конца определиться, о чём именно. Быть может, она думает о Тени, его единственном ребёнке? — У меня есть ещё десятилетия, чтобы править своим домом. Спросите меня о моём выборе лордана лет этак через пятьдесят.
— Очень хорошо. — Торисен погрузил свои длинные, покрытые шрамами пальцы в кожаный мешок, вытащил толстый стеклянный диск и бросил взгляд на отлитую на нём эмблему.