Нити Данталли (СИ)
Мальстен поднял глаза на короля и кивнул.
— Вы совершенно правы, Ваше Величество, я не состою в Красном Культе. Земля, наследником которой я являюсь, была захвачена вышеупомянутой организацией в ходе войны, посему формально я не герцог, а лишь проситель, у коего осталось только его имя.
Рерих изучающе склонил голову.
— Когда нахожусь в столице, я принимаю просителей в конце каждого месяца, господин Ормонт, а сейчас — и того реже, ибо идет война, и находиться во дворце не позволяют обстоятельства… — разочарованно произнес он. Данталли кивнул, взяв на себя смелость перебить короля.
— Мне это известно, Ваше Величество. Однако я лелеял надежду, что Вас заинтересует то, зачем я явился к Вам.
Рерих скептически приподнял бровь. Его взгляд буквально спрашивал: «что же может заинтересовать меня в просьбе человека, у которого не осталось ничего, кроме имени?», однако задавать этот вопрос в такой формулировке монарх не спешил.
— Что же заставило вас так думать?
Мальстен огляделся.
— При всем моем почтении, Ваше Величество, я смогу обсудить с Вами мое предложение лишь наедине, либо в кругу тех лиц, кому Вы безоговорочно, — данталли особенно подчеркнул это слово, — доверяете. И тем лучше для нас обоих, чем этот круг будет уже.
Рерих округлил глаза, изумленный столь вольным заявлением чужестранца. Несколько секунд он изучающе смотрел на Мальстена, затем окинул недовольным взглядом стражу у дверей, за ними — советника и кивнул.
— Что ж, вы застали меня в подходящем настроении, господин Ормонт, — хмыкнул молодой король. — Мне любопытно, что вы можете предложить. И, пожалуй, вы можете рассчитывать на приватную беседу. Оставьте нас!
Последние слова были обращены ко всем присутствующим, кроме данталли.
— Ваше Величество… — попытался возразить советник, однако Рерих угрожающе прищурился и властно приподнял руку.
— Это приказ, — строго оборвал он, и более никто не посмел ослушаться.
Советник, проследовав к двери последним, окинул Мальстена неприятным подозрительным взглядом, однако не сказал ему ни слова.
Как только король остался с визитером наедине, он вопрошающе кивнул.
— Так с чем же вы ко мне пришли, господин Ормонт?
Данталли сделал шаг к монарху и решительно посмотрел в его темные глаза.
— Я хочу вступить в ряды войск Анкорды, Ваше Величество. Сражаться за вас на войне.
Рерих даже не попытался скрыть разочарование во взгляде.
— Это и есть цель вашего визита, ради которой я приказал всем удалиться? Дело, которое не терпит свидетелей? Вы имеете наглость насмехаться надо мной подобным образом?
Король явно начинал злиться, и Мальстен поспешил успокоить его.
— Все не совсем так, как Вы подумали, Ваше Величество, — произнес данталли, продолжая пристально смотреть монарху в глаза. — Видите ли, я не совсем обычный боец, как может показаться на первый взгляд. Я имею смелость предполагать, что мое присутствие поможет Анкорде победить в войне и соблюсти те интересы, что она преследует.
Рерих недоверчиво прищурился.
— И как же ваше присутствие поможет? — скептически спросил он.
Мальстен прерывисто вздохнул. Пришло время рискнуть всем.
— Я данталли, — тихо произнес он. Рерих вздрогнул и с трудом удержался, чтобы не отшатнуться. Он не понял, что на месте его удержали невидимые нити, вплетенные в руки Мальстена. Те же нити удержали его и от того, чтобы позвать стражу.
Данталли напряженно выпрямился, понимая, что сейчас ставит на карту свою жизнь. Перед тем, как явиться в анкордский дворец, он не раз продумывал, как ему следует поступить, каким именем назваться, и пришел к выводу, что использует настоящее. Чтобы добиться своей цели, необходимо было иметь соответствующее положение в обществе, без этого Рерих бы его попросту не принял. К тому же Мальстен был убежден, что в случае резкого отказа и ареста призванные к делу жрецы Красного Культа все равно вытянули бы из него всю правду — этому они хорошо обучены. В случае же успеха умелый кукловод верил, что при его талантах его и вовсе невозможно будет раскрыть. Поразмыслив, самонадеянный молодой данталли пришел к выводу, что называть ложное имя не было смысла.
— Выслушайте меня, Ваше Величество, прошу Вас. А после поступайте, как сочтете нужным, — демон-кукольник заговорщицки улыбнулся, левую щеку буквально проткнула глубокая ямочка.
Рерих нахмурился и заговорил непривычно тихо.
— Вы, видимо, не слышали о Вальсбургской Конвенции, господин Ормонт? Она состоялась после Битвы при Шорре, и было решено ввести строжайший запрет на участие иных существ в войне. Следуя условиям Конвенции, я должен не просто выпроводить вас отсюда, а передать Красному Культу!
Мальстен качнул головой.
— При всем моем почтении, Ваше Величество, если б именно таким было Ваше намерение, Вы не стали бы пугать меня Культом, а уже звали бы стражу, однако Вы этого не делаете. Стало быть, мое предложение Вам все еще интересно.
Несколько секунд монарх словно боролся с собой.
— Я признателен, что иное существо, учитывая всю опасность своего намерения, выбрало именно Анкорду, чтобы помочь одержать победу в войне, но принять ваше предложение будет безумием, господин Ормонт, — строго ответил Рерих. — Вас раскроют в первом же сражении. На такой риск я не готов пойти.
Мальстен покачал головой.
— Меня не раскроют, — уверенно произнес он.
— Почему вы так решили?
— Для этого Вам следует посмотреть, на что я способен, Ваше Величество.
Рерих глубоко вздохнул.
— Хотите провести показательное выступление?
— Хочу стать в этом выступлении одним из действующих лиц, — кивнул Мальстен.
На лице монарха отразилось глубокое недоумение.
Участие кукловодов в боевых действиях никогда не придавалось огласке. Несмотря на выдающиеся способности этих существ, суеверные страхи остановили большинство королевств Арреды от того, чтобы воспользоваться услугами данталли. Однако четыре монарха решились на такой шаг, и, словно сам Крипп приложил руку к воздаянию за это решение: судьба свела все четыре королевства на поле боя при Шорре. Это легендарное сражение, состоявшееся на тринадцатый день Сагѐсса 1480 года с.д.п., получило название «Битва Кукловодов». Армии Ка̀рринга, Вѐзера, Ѝльма и Ла̀рии схлестнулись в жесточайшей схватке, где полегло великое множество воинов. Каждой из армий пытался управлять вражеский демон-кукольник, наталкивая солдат на мечи, заставляя совершать самоубийство, сбивая организацию строя, принуждая бросить оружие и стать легкой мишенью для противника. Каждый данталли при Шорре держался на возвышении позади армии, охраняемый отрядом солдат. Они должны были видеть свои цели и управлять людьми, на которых не было красного, словно марионетками в кукольном театре. Оттого слова̀ Мальстена Ормонта так удивили Рериха VII: никогда прежде данталли не были действующими лицами своих «представлений».
После Битвы Кукловодов, короли Арреды пришли к выводу, что данталли используют людей, как бездушных кукол, разбрасываются их жизнями, словно мусором ради собственного развлечения и в угоду собственной жестокости. Идеи, ранее присущие лишь последователям Красного Культа, быстро разнеслись по всем королевствам. Мирные жители сочли вмешательство демонов-кукольников в войну людей противоестественным, безнравственным деянием, отчего-то поддержанным правителями, и волнение среди мирного населения подтолкнуло монархов к созданию Вальсбургской Конвенции, подписанной восемнадцатью королевствами Арреды в восемнадцатый день Зо̀ммеля 1480 года с.д.п. Однако и после подписания договора армии Арреды для страховки ввели в свою форму обязательные красные элементы одежды: несмотря на то, что Совет восемнадцати королевств постановил, что за намеренное нарушение Вальбургской Конвенции будут применены жесткие санкции, вероятность, что среди монархов найдется смельчак, который попытается рискнуть, не могла быть исключена.
Решаясь на свою авантюру, Мальстен мог выбрать любого из королей Арреды — мотивы и интересы большинства стран в этой войне едва ли разнились. Однако после битвы при Шорре в силу характера, возраста и присущего авантюризма лишь Рерих VII показался молодому данталли человеком, готовым решиться на подобный шаг.