Просто позови. Практика жизни

— Вы хотите, чтобы я помогла с организацией?
— Хотел попросить тебя не натворить чего-нибудь… неординарного.
— Я и не собиралась. — Обида прозвучала в голосе помимо моей воли, и, стараясь скрыть ее, я задала ректору волнующий меня вопрос: — А они разве не будут спрашивать о происшествии в лабиринте?
— Возможно, удастся этого избежать, если расследование, которое сейчас проводится, покажет причастность представителей аристократической академии к опаиванию наших участников. В таком случае победа просто автоматически достанется нам. Но если Зор удачно замел следы, тогда могут либо присудить ничью и разделить выигрыш, либо, если победят аристократы, выделить средства на развитие академии из личных пожертвований меценатов. Их необычайно заинтересовала наша команда, но все опять же зависит от их впечатлений.
— Мне ясно. Я пойду?
— У меня для тебя еще одна новость.
— Какая? — Сердце вновь испуганно застучало.
— Истор ночью пришел в себя.
— Правда? — Колени вдруг ослабли, и я опустилась на невысокий подоконник. — Как он?
— Скоро поправится, как раз к концу недели, как говорит Диана.
— Хорошо, — ответила я, опуская голову и пытаясь сдержать подступившие слезы.
— Это все, Летта. Если ты действительно приняла твердое решение, то оставайся в академии с условием, что не будешь подстраивать каверзы тем, кому не посчастливилось заслужить твое расположение, станешь следовать местным правилам, а еще сдашь экзамены за первое полугодие через две недели.
— Как много условий, может, забыли что-нибудь?
— Забыл попросить тебя затянуть шнуровку платья.
Я резко опустила глаза вниз и, зардевшись от смущения, быстро стянула ткань на груди.
— Теперь все, можешь возвращаться в общежитие.
  
Глава 7
 
САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ
 
— Виолетта, слов нет! — Эля сидела на стуле, не сводя с меня округлившихся глаз, а Мелинда даже рот открыла от удивления.
— Не их дочь? — переспросила она.
— Да. — Я кивнула и, сохраняя внешнюю невозмутимость, пригубила из кружки чай.
— А-а-а… — Дальше девушка не нашлась что сказать, зато Эля пришла в себя и принялась выпытывать подробности разговора с Амиром. Больше всего ее интересовало, почему я не рассказала, что моим настоящим отцом был его друг.
— Зачем рассказывать?
— Как зачем? Тогда ваши отношения изменились бы, ведь он твоего отца уважал.
— Эля, он очень четко объяснил мне, что его отношение обусловлено моим воспитанием и характером, а никак не происхождением.
— Если Амир перешел на сторону виеров ради того, чтобы отдать долг погибшему другу, то уж о его дочери он бы позаботился.
— Мне не нужна его забота! Сама справлюсь.
— А что ты теперь будешь делать?
— Буду учиться и найду себе подходящую работу.
— Учиться? Работу? — Теперь Эля открыла рот. — Ну, насчет учебы оно понятно, но чтобы ты на кого-то работала и выполняла чьи-то указания… Сомневаюсь.
— Я подыщу подходящее место.
Обхватив горячую кружку ладонями, вновь поднесла ее ко рту. Ничего страшного, я справлюсь со всеми выпавшими мне испытаниями, зато отныне не буду зависеть ни от кого. Помолчав, перевела разговор на другое:
— Эля, как там Истор?
— Пока в лазарете. Хочешь сходить проведать его?
— Я должна… Хотя, честно говоря, мне не по себе, особенно после того видения в лабиринте.
— Оно на то и видение, что было ненастоящим.
— А ты когда поговоришь с преподавателем Эдваром? — подала вдруг голос притихшая Мелинда.
— Ну… можно и сейчас к нему пойти.
— Мели-и-и, — протянула вдруг староста, — ты ревнуешь нашу Ви к Эди?
— Ничего не ревную, — смутилась девушка и уставилась в окно, старательно избегая наших взглядов.
— Да ладно тебе, ну станет он ее попечителем, что с того?
— Мелинда, неужели твои чувства настолько серьезны? — Я внимательно посмотрела на раскрасневшуюся девушку. — Эди мне друг, именно поэтому я и решила попросить его, других причин нет. И он ко мне тоже относится по-дружески.
— А вдруг ты ему нравишься? — спросила Мелинда.
— Ерунда, он ко мне тепло относится из-за сестры.
— Жаль, — вдруг вставила свое слово староста.
— Чего тебе жаль?
— Жаль, что у Амира сестры нет. Спасла бы ее, и ваши отношения наладились бы.
— Да что ты так за наши отношения переживаешь?
— Потому что живешь тут с вами, как на вулкане. Никогда не знаешь, то ли ты его допечешь, то ли он тебя. Когда вы помиритесь?
— Мы не ссорились! У нас изначально такие отношения, и, как бы я ни старалась исправиться, он в упор не замечает! Только и твердит о том, что я избалованная, эгоистичная и взбалмошная.
— Ну, Летка-а-а, — заулыбалась Элинна.
— Что?
— Ничего. — Староста переводила хитрый взгляд с меня на Мелинду. — Мел, слышишь, не переживай ты по поводу своего Эди, он Ви и даром не нужен. У нас тут рыбка покрупнее наклевывается.
— Ты это о чем? — Я сурово взглянула на состроившую невинную гримаску Элю, а она только плечами пожала.
— О том, что вы с Эди друзья, а ты о чем подумала?
Я с возмущением отвернулась, со стуком поставила на стол кружку и поднялась.
— Пойду поговорю с Эдваром.
— Я с тобой, — подскочила Мелинда, и мы вместе вышли за дверь.
— Виолетта, ты Элю не слушай. Я не ревную, я просто… даже и не знаю, как это объяснить.
— Ты правда влюбилась в него?
— Я… — Мелинда глубоко вздохнула, словно набираясь храбрости, а потом быстро произнесла: — Это все из-за эфиальта.
— Эфиальта?
— Ну, после той ночи, помнишь, когда ты увезла меня из поместья, я только им и грезила. В легендах говорится, что это очень красивый мужчина, а я теперь только поняла, у каждой девушки свой идеал. Один ей нравится внешне, другой нет. А я своего суженого и раньше представляла. Не так, как можно настоящего человека увидеть, мечтала просто… а потом во сне, когда эфиальт пришел, я ясно поняла, какой он, тот, о ком мечталось. И потом все не могла его образ из головы выкинуть. А когда еще и ты из дома ушла, мне совсем невмоготу стало, тогда и решилась сюда, в академию, прийти. А тут я Эди встретила… Он так на него похож, Виолетта!
— На эфиальта?
— Да. Не одно лицо, но сходства много. Теперь вот понять не могу, то ли я правда его полюбила, то ли наваждение какое. Совсем мысли путаются, а сердце стучит каждый раз, как его вижу, так и хочет из груди выпрыгнуть. Ты уж прости меня.
— Мелинда, за что прощать? Ты совсем ни в чем не виновата. Сложно подобные чувства контролировать. Я бы и рада тебе помочь, если б могла. А с Эди у меня ничего нет, честное слово.
В этот момент мы как раз подошли к двери преподавательского кабинета, и Мелинда отступила.
— Заходить не буду. Пошла потому, что поговорить хотела. Эля ведь как перевернет все с ног на голову, даже сама путаться начинаешь. А про родителей я вот что скажу: так оно лучше будет — одной пожить, уж совсем они свободы тебе не давали. Я знаю, что больно сейчас, но перетерпеть нужно, а когда невмоготу станет, сразу нам говори, в себе не держи. Чувства — они такие, их выпускать надо, а то как начнут бродить да с ума сводить. А время пройдет, и болеть меньше станет, ты уж мне поверь. Прошлое вернуть никак нельзя, с настоящими родителями не увидеться, а Эстер и Роланд тебя вырастили, тебе просто со всем этим смириться нужно.
— Спасибо, Мелинда, за поддержку. — Я пожала девушке руку, распрощалась и постучала в дверь.
— Тебе затруднительно исполнить мою просьбу? — уточнила у растерянного Эдвара.
— Не так чтобы очень… но быть попечителем молоденькой девушки — это большая ответственность. А вдруг ты завтра замуж соберешься, мне тогда с будущим мужем переговоры вести, все вопросы утрясать, а заодно и с твоими родителями.
— Эди, — я поднялась, — замуж я пока не собираюсь, но если попечительство и правда вызывает такое неприятие, тогда я попрошу кого-нибудь другого.