Последняя тайна первоэлемента (СИ)

Я обернулся.
Дверь в убежище всего в десяти метрах от меня.
Но, не смотря на ужас, охвативший меня, разум заставлял меня довершить начатое.
И я вновь отправился в темноту.
Воздух здесь затхлый. Я шел по коридору, держась левой рукой за трубы у стены, уже долго.
Час.
Два часа. Прилив адреналина не позволял мне почувствовать усталость, поэтому я просто шел.
Три часа.
Ничего. Все тот же длинный и пустой коридор. Очень темный коридор. Тишину нарушает только мои шаги. Я уже перестал смотреть вперед. Опустил голову вниз и смотрю под ноги. Смотрю ли? Мои глаза не видят ничего. С того самого момента, как я отошел от убежища.
Четыре часа.
Огромный коридор. Огромный прямой коридор. Здесь нет никаких ответвлений. Только толстые трубы вокруг и железный пол под ногами. Кровотечение остановилось. Сечка на лбу уже покрылась тоненькой коркой. Кровь, что лилась из нее, засохла на моем лице, спрятанном под забралом шлема.
Пять часов.
Я решил немного отдохнуть. Просто уселся на пол и внимательно вслушивался. Услышал я только звуки, которые издавал сам. Мне вдруг почудилось, что сзади, из темноты, на меня кто то смотрит. Опершись о трубы, я поднялся на ноги, и вновь, не оборачиваясь, пошел вперед.
Шесть часов.
Интересно, я вообще продвигаюсь? Судя по ощущениям, я бреду на одном месте. Белка в колесе. Вроде и перебираю ногами, но на самом деле даже не двигаюсь с места.
В голове пусто. Эхо моих шагов звонко отзывается у меня в голове.
Семь часов.
Восемь.
Девять.
Десять часов. Не выдержал. Рухнул на пол, едва успев выставить вперед левую руку. В правой все еще зажата алебарда. Точнее то, что от нее осталось. Самое главное сейчас - не потерять сознание. В бессознательном состоянии меня легко смогут убить. С трудом я поднял забрало и приподнялся на локтях. Посмотрел на свои ладони.
Ладони! Я их вижу!
Я поднял голову. Трубы заканчивались впереди. Они вели в ослепительно-белый квадрат. Максимум до него метров тридцать. Усилием воли я заставил себя встать. И вновь пошел вперед. Этот свет впереди. Какой яркий! Я прикрыл глаза левой рукой. А затем я почувствовал запах. Этот запах...
Я ускорился.
Запах.
Не запах затхлости. Не тот запах, что я чувствовал каждый день в убежище. Не спёртый и сжатый воздух из цистерн, пропущенный через фильтры.
Воздух здесь не такой.
Свежий.
Так пахнет воздух во время дождя. Как в тот самый последний день, когда я...
Я приблизился настолько, что уже не мог прикрыть глаза от этого ослепительного света. Они заслезились. Еще ближе. И вот я вхожу в стену белого света.
Уже не так ярко. Стою несколько секунд, и глаза начинают привыкать. Еще минуту. Я убрал руку от лица и теперь вижу все словно сквозь белую пелену. Через две я увидел место, в которое попал. Увидел, и опустился на колени. Обессиленный и измотанный, но невероятно счастливый.
Огромный купол. В самом верху его, в центре, находилось идеально ровное круглое отверстие.
И оттуда исходил свет. Яркий столп белого света падал вниз, на стоящий далеко впереди зеленеющий прямоугольник. Я встал и пошел к нему, со слезами счастья на глазах. Наверху солнце. Солнечный свет.
Как же здесь много места! Я иду уже двадцать минут и только начал приближаться к центру этого купола. Письменный стол, заваленный кипами отсыревших и покрывшихся мхом и плесенью бумаг, стоит точно посередине зала, под палящими солнечными лучами. Перед ним стоит бежевое кресло, которое почти полностью покрыл мох. Мха нет только на сиденье. Я подошел к столу. Слой пыли, толщиной в пол пальца.
Я поднял голову, чтобы увидеть солнце.
И разочарованию моему не было конца.
Вверху, в пятидесяти метрах надо мной, в потолок, друг над другом, были вмонтированы две огромные круглые лампы. Это не было окном, как я предположил вначале.
Дальше же стало и еще хуже. Запах озона здесь был вовсе не от только что прошедшего дождя. В помещении было настолько сыро, что озоном пропиталось все. Я стоял по щиколотку в воде. Под столом было и еще что-то...
Люк.
Точно такой же, как в самой нижней комнате моего убежища. С черной ручкой. Сейчас он был открыт, и на его краю, повиснув, лежал кусочек черной изоленты, которой была оплетена рукоять моего тесака. Я, как можно аккуратнее, заглянул вниз.
Ничего. Свет сюда не проникает. Выстроив простейшую логическую цепочку, я понял, что этот люк ведет в такое же огромное (или в то же самое) помещение, в которое я спускался по лестнице, в последней комнате своего убежища.
Тварь, которую я проткнул тесаком, спрыгнула именно туда.
Я захлопнул крышку люка и повернул ручку. Теперь люк можно открыть только сверху. Запорный механизм не позволит, кому бы то ни было, подняться сюда, а мне уже ничто не мешает осмотреть стол и его содержимое. Прочесть бумаги на нем уже не представлялось возможным. Они стали рыхлыми и склеились, но большая же их часть отсырела и покрылась мхом. Под столом, слева, была встроена тумбочка с тремя выдвижными ящиками. На первом висел замок, прогнивший и ржавый, который отломился, как только я потянул за ручку. Внутри ящика все поросло плесенью, которую я начал отчищать острием алебарды и стряхивать прямо на пол. Под плесенью обнаружилась серая металлическая плотно закупоренная коробочка, в которую был встроен кодовый замок с цифрами от ноля до девяти. Я просунул лезвие алебарды под крышку и потянул вверх.
Раздался щелчок сломавшегося замка. И крышка резко подалась вверх. Я открыл ее и достал красный пластиковый прямоугольник.
Ключ-карта.
Путь на свободу.
На всякий случай я решил проверить и остальные ящики, однако кроме плесени в них ничего не оказалось. Что ж, свою работу здесь я выполнил. Пропуск у меня, осталось только донести его до двери в верхней комнате, которую он открывает. Сил моих уже не было. Я устало опустился в кресло и убрал пропуск в потайной карман под броней на груди. Я снял шлем и вместе с алебардой положил его на стол, чуть сдвинув в сторону бумаги. Я сижу за столом. Сверху на меня падают лучи искусственного солнца. Глаза начали самопроизвольно закрываться. Веки слипаются. Медленно. Меня уже окутывает приятный туман дремы.
Движение.
Краем глаза я заметил, как что-то пронеслось вдали с молниеносной скоростью. Я вскочил с кресла и схватил алебарду.
Ничего.
Здесь так светло и много места, что укрыться попросту негде. Я надел шлем и пошел в ту сторону, в которой я уловил краем глаза движение.
Десять минут. У стены вдалеке я смог разглядеть неясные силуэты.
Люди? Это невозможно!
Еще десять. Я так близко...
Это и вправду люди. Стоят возле стены, бесполые, белые и неподвижные. Люди из пластика. Скульптуры.
Манекены.
Их так много, что я даже не могу их подсчитать. Не меньше сотни! Кто их принес сюда? В гуще этой неживой толпы я что-то увидел. Что-то, что не вписывалось в общую картину состоящей из монолитной серой стены, верх которой начинает загибаться и вырастает в купол, и этих безликих статуй перед ней. Там, в их гуще, было что-то еще.
Я сильнее сжал алебарду, неся ее так, словно готовясь нанести удар. Обходя манекены, я приближался к стене. И вот я почти у нее. С виду ничего необычного. Ровная стена, плавно загибается, чтобы, в конце концов, образовать собой огромный полукруг. Но есть еще что-то. Я подошел вплотную к стене. Я вижу шов, маленький, тонкий, будто надрез на идеально ровной поверхности. И чуть выше еще один. И еще один - справа. Эти швы...казалось, что они дышат. Движутся. Живут.
Я приблизился настолько, что мое подсознание уже вовсю вопило о тревоге. Я вытянул алебарду перед собой и аккуратно ткнул ей в один из швов. Ничего. Я подождал секунду и ткнул еще раз.
Шов чуть уменьшился в размере.
Что это? Никак не пойму. Я решил ткнуть еще, но в этот раз сильнее. И тут я увидел их.
Две пары синих глаз, смотрящих прямо на меня. Один из швов отделился от стены и вместе с рукой, на которой он был, заехал мне в голову, да так сильно, что я отлетел на пять метров, сшибая собой неподвижные манекены. Тварь в один прыжок приблизилась ко мне и ударила в то место, где меньше секунды назад была моя голова. Невероятно быстрая! Она не такая как та, что я убил несколько часов назад. Не такая, но все же похожая. Серая кожа ее была абсолютна такого же цвета, как и стена, за счет чего она могла идеально замаскироваться, просто прижавшись к ней. Я сделал отчаянный выпад в последней попытке достать ее.