Последняя тайна первоэлемента (СИ)

Я простоял там не меньше часа. Когда мои ноги начали уставать, то я просто сел на одну из ступеней. Я смотрел вниз, все еще пытаясь увидеть его, летящим во мраке. Но его не было видно. Уже давно он скрылся из виду. Но больше всего я хотел услышать! Услышать этот звук...удар от падения. Хотел знать, что его длинный путь окончен. Но я не слышал ничего. Быть может, он летит сквозь саму вечность, и приземлиться ему теперь не суждено никогда.
Я смог заставить себя подняться и полез наверх. Опершись на раковину, я смотрел на себя в зеркало. Ужасная рана на лбу только начала подсыхать, швы, наложенные мной, не позволяли вновь открыться рассечению. Я не могу выдвигаться в путь в таком состоянии. Мои ребра все еще болели, хоть я и убедился, что они не сломаны. Другие зашитые мною рассечения, также свидетельствовали о том, что мне, по-прежнему, нужен отдых. Но я не мог позволить себе отдыхать. В гардеробе я взял один комплект армейской одежды, с зеленого склада прихватил складной самодельный табурет, и вместе с ним и вещами отправился наверх.
В последней комнате, возле капсулы, я поставил табурет и аккуратно сложил на него вещи. Поставил под него тяжелые армейские ботинки. Стоя перед зеркалом и орудуя складным ножом, я снял швы со всех своих зашитых ран.
А затем я забрался в капсулу, закрыв за собой крышку. Я очень аккуратно подключил к себе все датчики, контролирующие жизненные показатели. Перед глазами всплыл голографический экран, на котором было подсвечено несколько вариантов. Я выбрал те, которые были мне нужны.
Повреждения объекта.
Медицинский режим.
Ускоренный цикл.
Дата прекращения - две недели.
И нажал на растянувшееся во весь экран слово "Подтвердить".
Сперва я не чувствовал ничего. Просто лежал, шумно и глубоко вдыхая ноздрями воздух. Ощущения все те же. Приятный мягкий настил подо мной не доставлял абсолютно никакого дискомфорта. Никаких звуков не проникало внутрь снаружи. Тишина и покой. Потом стало чуть холоднее. Внутри капсулы начал стелиться белый мягкий дымок, словно утренний туман. Мои веки потяжелели и начали закрываться. Переход был плавным, и я не смог уловить тот момент, когда я полностью отключился. Когда же мои глаза открылись вновь, изменения, произошедшие внутри меня, были просто очевидны. Мои ребра не болели. Когда я вновь приобрел чувствительность после криосна, то первым делом ощупал свои раны. Все шрамы уже срослись, кожа на них затянулась. Я отлепил датчики и вылез из капсулы, натянул на себя армейские брюки, в которые заправил черную майку, и, сидя на табурете, зашнуровывал ботинки. Когда я закончил шнуровку, я встал и направился на кухню. Плотно поев яичницей с беконом, которые я пожарил из сухих яиц и соевого мяса, я поднялся в библиотеку и принялся обдумывать план дальнейших действий. Чувствовал я себя просто отлично, я был бодрым и выспавшимся. Когда спустя пару часов я набросал план в своей голове, то тут же приступил к его реализации. Я рыскал по трем складам в поисках всего необходимого, что могло понадобиться мне в пути. Я выгребал все содержимое из коробок, переворачивая все вверх дном, и как только нужная мне вещь оказывалась у меня, все остальные я безобразно сваливал обратно в коробку, а саму коробку ставил на полку, где та и стояла. Через час, сидя на полу, на последнем складе, я разглядывал все вещи, сваленные у моих ног. Неработающий фонарик со специальным креплением для экзоброни, для которого я надеялся найти батарейки в пути. Карта мира и путеводитель мировых дорожных шоссе. Веревка и компас, комплект фильтров для воды и обеззараживающие таблетки. Маленький переносной аккумулятор, два энергореактора для экзоброни и крошечный сенсорный компьютер, размером с ладонь, который был оснащен искусственным интеллектом. В компьютер я загрузил все возможные карты мира, настолько устаревшие насколько и неточные теперь. Однако была от них и польза - встроенный навигатор поведет меня кратчайшим маршрутом до места, где приземлятся станции. Маленький котелок, термос, фляга и газовая горелка - если в самом начале путешествия мне придется питаться едой, которую возьму с собой из убежища, то чем мне заполнять желудок, когда эта еда кончится, для меня оставалось загадкой. Одежду с собой брать не имело никакого смысла - броня, которую я так усердно подгонял под себя несколько лет, могла выдержать любую аномальную жару и холод. Работал над ней я на красном складе, выпиливая и удлиняя на специальном станке детали так, чтобы весь экзокостюм примыкал к телу плотно, не оставляя зазоров. За два с половиной года я сконструировал для себя идеальную броню, состоящую из невероятно прочного Вещества. Самой работой я остался доволен, как и ее качеством после полевых испытаний. В качестве этих испытаний послужил мой выход в поисках ключ-карты от верхней двери, когда я едва не был убит Тварями. Однако оно того стоило. Я также взял большое блюдо и две чашки, из которых я смог бы есть и пить. В качестве принадлежностей для костра, на котором, в чем я не сомневался, мне предстояло готовить пищу, я взял складную жердь и два маленьких альпинистских зацепа, чтобы вешать на них чашки над костром. Запасная металлическая ручка алебарды стояла в углу красного склада, и теперь мне предстояло ее соединить вместе с лезвием. Я поднялся с пола и взял ручку от алебарды в правую руку, а затем свалил все собранные вещи в вещмешок и, закинув его за плечо, спустился вниз. Я начал скидывать с себя обычную одежду и по частям надевать броню. Когда я закончил, то чувствовал себя так, словно прямо сейчас я могу свернуть горы. Я был в предвкушении. Забросив все вещи в вещмешок, я поднял его и закинул себе за спину, закрепив оба его конца так, что они соединялись у меня на груди одним из двух защелкивающихся механизмов. На второй можно было прицепить фонарик, чтобы он освещал пространство впереди. Приблизившись к лестнице, я в последний раз осмотрел комнату и медленно начал подниматься наверх. Останавливаясь в каждой комнате на минуту, я оглядывал ее как можно более пристально, стараясь запомнить в ней все так, как есть сейчас. Как знать, быть может, сегодня я в последний раз вижу свой дом?
На кухне мне пришлось задержаться чуть дольше. Я выгребал продукты из шкафчика и холодильника и засовывал их в мешок. Брал только те, которые никогда не портятся, поэтому вещмешок топорщился из-за обилия одинаковых по размеру банок, на которых были прилеплены лишь различные этикетки с названием содержимого. Флягу я заполнил водой доверху. Вновь закинув мешок за спину, я опять полез наверх. Остановившись в библиотеке, я на секунду призадумался о том, чтобы прихватить с собой несколько книг, но места в мешке моем уже не оказалось, и эту затею пришлось оставить. Все эти книги я прочитал, каждую, как минимум по два раза. Теперь все это в прошлом. Неизвестно, когда мне еще раз доведется взять в руки книгу.
И вот я наверху.
Стою в последней комнате, и передо мной та самая дверь. Эмоции во мне бурлят. Вот оно. Этого я ждал. К этому готовился. Я вынул из потайного кармашка на нагрудном щитке тот самый ключ. Черный прямоугольник на двери блекло переливался в свете лампы. Я, зажав ключ в правой руке, медленно подносил его к этому самому маленькому черному зловеще поблескивающему выступу. Время растянулось. Секунда теперь длилась больше чем один миг, моя рука слишком долго приближается к двери.
И вот они соприкоснулись. Маленькая карточка и дверь. Ключ и замок.
Я и свобода.
А затем я ждал. Ждал, не отнимая ключа от замка, ни на миллиметр не сдвигая в сторону, стоял, боясь даже шевельнуться. Прошло несколько секунд. Минута. Две.
Через пять рука начала немного затекать.
Через десять я уже потерял надежду на то, что смогу выбраться отсюда, но все же продолжал стоять, не шевелясь и не убирая руки.
Через полчаса мой трепет сменился гневом, я обессилено одернул руку и уселся на пол рядом с дверью.
Все. Не получилось. Я зря тратил свое время и рисковал своей жизнью, пытаясь достать этот проклятый и ни на что не годный ключ! Все впустую! Я уткнулся лицом в ладони и зажмурил глаза. Затем я достал из мешка флягу и, отвинтив крышку, жадно приложился к ней губами. Холодная вода смачивала горло, и когда я делал очередной глоток, внутри двери послышался щелчок, и она со скрипом чуть подалась в бок, сдвинувшись меньше чем на сантиметр. Я, поперхнувшись, выплюнул воду на пол и с молниеносной скоростью вскочил на ноги. Сработало! Дверь открылась! Я медленно приблизился к ней и толкнул ее. Тяжелая! Она медленно и бесшумно подалась в сторону, открывая моему взгляду освещенный мягким светом круглый тамбур, сложенный из металлических листов. В диаметре он был чуть больше десяти метров, и внутри него не было абсолютно ничего, кроме белой лампы и нескольких вентиляционных круглых отверстий на потолке. Я вышел из комнаты и моя нога, со звонким гулом, ступила на железный пол. Впереди виднелась еще одна дверь, точно такая же, как и та, через которую я прошел. К ней так же нужно было приложить ключ, и когда я подошел к ней, то она открылась сразу, как только я приложил карточку к двери. Я навалился на дверь двумя руками, и она, с натяжным гулом, подалась вперед. В глаза мне сразу ударил яркий свет. Я с силой толкнул дверь, и она по инерции продолжала двигаться вперед. У меня захватило дух от увиденного! Дыхание сперло. Я стою на краю невообразимо огромного глубокого круглого колодца, на дне которого виднеется настолько же огромный пласт снега. Верхний край колодца был в двадцати метрах надо мной, и с его края по всей длине свешивались огромные ледяные глыбы. Вперед, перекинутый над обрывом, уводил хлипкий железный мостик, который порывы ветра опасно раскачивали над пропастью. Перилла по его бокам давно обрушились, и теперь их контуры можно было различить внизу - длинные засыпанные снегом полосы. Я ступил на мостик и, раскачиваясь, пошел вперед. Наверху, над уровнем этого гигантского колодца, бушевала свирепая снежная буря. Крупные обледеневшие снежинки, слетая вниз, колотились об мою броню. Мостик обледенел, и когда я прошел с десяток шагов то поскользнулся, однако успел схватиться обеими руками за край, упав поперек мостика. Я очень осторожно закинул на мостик одну ногу, следом за ней - вторую. Идти по нему невозможно. Я опустился на коленки и, ухватившись за мостик руками с обеих сторон, медленно начал ползти вперед. Я останавливался на месте и ждал, когда от особенно сильных порывов ветра мостик резко начинал раскачиваться в стороны, норовя меня сбросить. Через десять минут я понял, что преодолел половину расстояния. Впереди, вдалеке, сквозь снежный вихрь, мне уже был виден большой черный квадратный зев туннеля. Как только я вновь двинулся вперед, то к завыванию ветра отчетливо примешался другой звук. Сперва мне почудилось, что это раскаты грома, но прислушавшись, я понял, что звук исходит снизу, со дна колодца. Там, глубоко под толщей снега, нечто отчаянно пыталось пробиться наружу. Я ускорился, однако ползти теперь стало тяжелее. Ноги то и дело по очереди соскальзывали вниз, руки тряслись от напряжения. Ледяной слой на мостике с каждым преодоленным мной метром словно становился больше, и все труднее было сохранять равновесие. Гулкие удары внизу с каждой секундой слышались все сильнее. Когда до конца моста оставалось чуть меньше половины пути, земля внизу начала ходить ходуном и вся покрылась большими трещинами, нечто из глубин отчаянно прорывалось наружу. Я, покачиваясь, встал на ноги и в полусогнутом положении зашагал вперед. До входа оставалось меньше пяти метров, когда земля внизу с грохотом обвалилась, и вверх по стенам поползли склизкие тонкие щупальца. Из глубин колодца вверх взметнулось одно из тех существ, от которых я прятался в бронемашине несколько недель назад. Два уродливых сросшихся воедино серых бесформенных тела с двумя парами рук и ног. Оно запрыгнуло точно на середину мостика, и тот, не выдержав, надломился, и я словно в замедленной съемке наблюдал, как существо и две половины моста летят вниз. Я же, оттолкнувшись, приземлился прямо на край квадратного туннеля, уводившего неизвестно куда. Я поднялся на ноги и, задержав взгляд на противоположном конце колодца на секунду, двинулся дальше. В память мне навсегда врезался величественный остов белого космического корабля, внутри которого прошла большая часть моей жизни. Отряхнувшись, я медленно двинулся вперед, но услышав за спиной нечеловеческие душераздирающие вопли, я стремглав помчался во мрак, не разбирая дороги. Я боялся даже взглянуть на НЕЧТО, так отчаянно преследовавшее меня. На то, что совсем скоро поднимется из глубин.