Последняя тайна первоэлемента (СИ)

Толпа вокруг не двигалась. Все словно замерли в ожидании. Шепот вокруг почти стих. В небе надо мной стали происходить странные изменения. Поверх туч наплывало огромное черное пятно, которое колыхалось, словно было живым. Оно так быстро заслонило собой небо, что казалось, будто теперь ЭТО и есть небо. А затем я увидел ЕГО. Огромное щупальце на миг проскользнуло и скрылось вновь в этом черном дыме. Моя мама с невероятной силой сжала мою руку. Когда я посмотрел на нее, то понял, что она видела то же, что и я. Мне стало очень страшно. Не знаю почему, но я заплакал и сквозь слезы выдавил:
- Мама, давай уйдем отсюда!
Она без слов повернулась и стала продираться сквозь толпу, волоча меня за собой. Я уже не видел ничего. Люди вокруг слились в один непрекращающийся поток. Я смотрел вниз, и сквозь мутную пелену слез видел лишь множество всевозможных ботинок, кроссовок, туфлей, шлепанцев, сандалий и прочей всевозможной обуви всех цветов и размеров на их ногах.
Наконец все это закончилось. Вместо обуви перед глазами плыл ровный асфальт. Я поднял глаза. Мы были уже возле самого выхода с рынка. Возле открытого шлагбаума стоял огромный танк, рядом с которым двое людей, в масках и с автоматами, в черной униформе, курили сигареты, негромко переговариваясь между собой. Пройдя мимо него, мы вышли на дорогу. С противоположной ее стороны, в тени большого дерева, я увидел человека в черных очках и красной куртке, стоявшего рядом со своим белым мотоциклом. Он проводил нас взглядом.
***
Тело все еще не обрело чувствительность, однако я уже мог сгибать руки в локтях, чем я и занимался вкупе с шевелением пальцами.
***
Мы шли по тротуару вдоль забора, тянувшегося вдаль, слева от нас. Черный дым заслонял собой все небо, насколько хватало глаз. Я смотрел направо, на огромный пустырь. Он тянулся до линии горизонта и до этой же самой линии тянулся и дым. Я отчаянно пытался отвлечься от того, что увидел, но как бы я не старался, становилось только хуже. Меня охватила паника. Моя мама практически бежала, и чтобы успевать за ней самому, мне пришлось перейти на бег.
А дальше начался сущий ад.
Позади нас раздался оглушительный грохот, и я обернулся.
Я и моя мать встали как вкопанные. Я словно зачарованный смотрел на происходящий ужас. У выхода с рынка стоял танк и стрелял куда-то вверх. Люди, охваченные паникой, бежали кто куда, многие из них бежали в нашу сторону, за забором слышался автоматный треск. А в это самое время из черного дыма вырывались огромные черные щупальца и обвивали вопящих и испуганных людей, и этими щупальцами дым утаскивал их вверх, в себя. Сразу несколько обвились вокруг танка и тащили его вверх. Мама стряхнула с себя оцепенение и бросилась бежать, не разжимая моей руки. Навстречу нам, по дороге, ехала колонна военной техники, с броневиков уже спрыгивали солдаты. Мы продолжали бежать вперед, а затем я вдруг почувствовал, что мою левую руку больше никто не сжимает. Я споткнулся и упал, ободрав ладони. Мой солдатик улетел на дорогу и по нему проехался зеленый грузовик. Я встал и начал озираться. Моей мамы нигде не было. Я плакал и громко кричал.
-Мамааа! - я оглядывался по сторонам, смотря то на забор, то на пустырь. Ее нет.
Рядом со мной с визгом остановился джип. Оттуда выбежали люди в военной форме и с автоматами. Один из них - седеющий старик - схватил меня поперек туловища и, забросив меня на плечо, побежал к задней дверце. Я яростно вырывался, бил по нему ногами и руками, хватал за волосы и куртку, но не мог ослабить его хватку. Старик ухватился за мой свитер и бесцеремонно закинул меня на заднее сиденье. В этот момент, мой взор на долю секунды был обращен наверх. И я увидел как щупальце, обвитое вокруг шеи моей матери, утаскивает ее наверх.
***
Ноги начали сгибаться в коленях. Если б кто увидел это, наверное, умер бы со смеху. Здоровый голый человек, облепленный проводами с датчиками, лежит в железной капсуле и дрыгает конечностями, словно эпилептик. Но как бы смешно это не выглядело, эта процедура была жизненно необходима. За все то время, что я здесь провалялся, мышцы атрофировались и не могли нормально функционировать.
***
Плохо помню, как мы ехали, однако одну деталь я запомнил навсегда. Мелодия. Из динамика спереди доносилась та самая песня с незабываемой мелодией. Она была не грустной, но и не веселой. Она была...успокаивающей. Однако успокоиться я не мог. Старик сидел на переднем пассажирском сиденье, а за рулем был уже не молодой щетинистый мужчина. Он был одет в черную униформу, на голове - черная кепка. Затем мы куда-то приехали. Старик вышел на улицу и подошел к задней двери, открыл ее и схватил меня за руку. Меня сильно тошнило, в глазах плыло. Я вцепился в его руку что было сил. Я не запомнил окружающую обстановку. Моя голова безвольно висела, и все что я видел глазами, мутными от слез - это земля под ногами. Затем мы куда-то спускались по лестнице. Старик тащил меня за собой. А потом был длинный коридор. Очень длинный. Мы шли по нему настолько долго, что ноги мои онемели и начали подкашиваться. Наконец, они подкосились. Я повис на руке старика и потерял сознание.
Очнулся я оттого, что сквозь веки пробивался нестерпимый белый свет.
Слышал я словно сквозь вату.
Женский голос.
Мама?
-...номер четыре завершена. Время - восешшшшшшшш... ффффшшшш... хххххххффффшшш... Общая продолжительность криосна - шшшшшшшшшшадцать лет.
Я хотел позвать на помощь. Я открыл рот. И все. Вместо слов изо рта вырвался сиплый, едва различимый хрип. Я хотел было поднять руку, чтобы ей разлепить затекшие веки, но не смог. Мое тело меня не слушалось. Руки и ноги не шевелились. Глаза не открывались. Мне стало ужасно страшно. Я не помню, как и почему здесь оказался. Я плакал, однако слезы не катились из глаз, а вместо всхлипов раздавалось сипение. Я был в отчаянии. Я чувствовал, что лежу на чем-то мягком, однако это была не кровать. Может, я умер, а свет перед моими глазами - это начало загробного мира? Поначалу эта теория показалась мне наиболее правдоподобной. Нечто мягкое, подо мной, действительно казалось мне ничем иным, как дном гроба. Однако этот вариант мне пришлось отбросить. Женский голос, что я услышал сразу после пробуждения, утверждал, что где бы я не находился, это место было вполне себе реальным, и находилось оно в мире живых людей. Мой воспаленный детский разум прояснялся, и я постепенно начал успокаиваться. Через двадцать минут я понял, что мои глаза все это время были открыты, однако из-за долгого сна они стали слишком светочувствительными и при пробуждении я не мог различить обстановку вокруг. Еще через десять я уже мог осмотреть место, в котором находился. Это была большая круглая капсула, явно рассчитанная на взрослого человека. Изнутри она была застеклена, однако не вызывало сомнений, что наружная ее часть была сделана из прочного металла. В двух местах, справа и слева, между стеклянной и металлической стенками, были вмонтированы две продолговатых, сантиметров шестьдесят в длину, белых лампы. Сам я лежал абсолютно голый, на мягком белом покрытии, природу происхождения которого я объяснить не мог. С верхней части капсулы к моим ногам, рукам, груди и голове тянулись белые провода. Вместе с чувствительность глаз ко мне вернулось и чувство контроля над шеей и головой. Я мог поворачивать голову в стороны, а спустя еще несколько минут, когда я решил проверить, обнаружил, что мой речевой аппарат функционирует более-менее нормально. Я уже мог довольно неплохо, хоть и шепотом, проговаривать слова, хотя в тот момент произносил я только одно слово: "Помогите". Спустя еще полчаса до меня дошло, что если здесь меня кто и слышит, то помогать явно не собирается, или же слышать здесь, попросту, было некому. И вот тогда-то я и сконцентрировал свое внимание полностью на себе. Я решил, что, раз я смог вернуть чувствительность голове и шее, смогу то же самое проделать и со всеми остальными частями тела. Долгое время я пытался шевелить всеми конечностями одновременно, однако они продолжали безвольно лежать. Не было даже ни намека на то, что они вот-вот начнут шевелиться. Тогда я решил сфокусировать внимание на одних только руках. Я уже чувствовал в них напряжение, но через довольно долгий промежуток времени я оставил попытки шевелить ими обеими. И принялся за левую. Я уже понял, что тело мое сведено судорогой. Не знаю, чем она была вызвана, но факт оставался фактом. Левая рука, как бы я не старался, двигаться не хотела. И вот тогда-то я решил предпринять последнюю, отчаянную попытку пошевелить хоть чем-нибудь, и все свое внимание сконцентрировал на указательном пальце левой руки. И - о чудо - всего через несколько секунд моего напряженного внимания и полного сосредоточения палец шевельнулся, а уже через минуту я мог полностью шевелить им. И дальше все пошло как по цепочке. Практически одновременно с указательным пальцем начал шевелиться и средний, а за ним - безымянный и мизинец. Через пять минут чувствительность вернулось ко всей левой руке, а от нее, словно волной, начала распространяться по всему телу, привнося в мое сердце радость и умиротворение. Не знаю почему, но в тот миг я вдруг ощутил вкус победы. Победы над самим собой. Я все еще не знал, чем был вызван этот судорожный паралич, но уже знал, что из него можно выбраться лишь полностью сосредоточившись над своим телом и разумом, и превозмогая то, что мне казалось невозможным.