Провидица (СИ)

Девушка тихо вздохнула и огляделась. Они ехали по равнине, на которой еще кое-где лежал снег. Его было совсем мало, почерневшего и жалкого. А вокруг лежала черная грязь, которая просохнет еще не скоро, и ее вид нагонял тоску. Кати подняла взгляд к серому небу, по которому сплошной пеленой плыли тучи. Накрапывал мелкий дождь, и лаисса зябко поежилась. Невольная слеза скатилась по щеке, и девушка поспешила убрать ее.
— Плакать ни к чему, — неожиданно произнес ласс Корвель, который, казалось, даже не замечал маленькой лаиссы, добровольно пришедшей к нему, чтобы спасти своих родных. — Тебя никто не обидит, ты должна об этом помнить. Если ты устала, то придется потерпеть, скоро мы начнет темнеть и мы остановимся на ночлег в одном из домов здешних фермеров.
— Вы из-за меня так медленно едите? — решилась спросить Катиль, пользуясь неожиданным вниманием ласса Корвеля.
— Нет, — безразлично ответил он.
И лаисса Альвран вдруг поняла.
— Вы ждете вашу даму, — произнесла она. — Лаисса Рагна ваша супруга? Я не слышала, чтобы вы праздновали свадьбу.
Корвель метнул в девушку насмешливый взгляд и снова отвернулся.
— Разве ты не можешь все узнать из своих видений? — спросил он.
— Святые посылают мне видения, когда считают нужным, сама я не могу увидеть, что и когда хочу, — честно ответила Кати. — С той минуты, как я увидела смерть ваших воинов, Небесные Владыки еще ни разу не одарили меня.
— И подолгу ты можешь не видеть? — Корвель опять обернулся.
— Бывало, что и целый месяц. А бывает, что не проходит и дня без моих предсказаний, — лаисса Альвран потупилась, понимая, что ее ответы разочаровывают мужчину.
Он ничего не сказал, только вновь отвернулся и некоторое время смотрел перед собой. Катиль опять поежилась. Она не привыкла к долгим переходам и прогулкам по такой погоде. Отец всегда дрожал над ней, словно дочь была фарфоровой статуэткой из далекой страны, в которой водились драконы. И хоть Катиль в это не верила, принимая рассказы, как красивые, но страшные сказки, но всегда слушала их с живым интересом. Особенно, когда эти сказки рассказывал их старый привратник, сидя в деревянном кресле перед разожженным большим камином. Чаще всего это происходило в долгие зимние вечера, когда за окнами пела песни матушка Вьюга, разрисовывая мозаичные окна своими узорами.
Зимой Катиль и вовсе почти не выходила из жарко натопленных покоев замка, лишь из окна с легкой завистью глядя, как играют братья и дети воинов и дворни. Сначала девочка даже плакала от того, что отец не выпускает ее на улицу, опасаясь, что дочь заболеет, а потом привыкла и предпочитала проводить зимние дни за чтением или рукоделием, а вечера перед камином, слушая сказки привратника. И сколько бы она не пыталась увидеть то, о чем он говорит, Святые молчали. А значит, ей, Катиль Альвран, видеть всех этих странных созданий было не зачем… или же их попросту не существовало. И девушка с каждым годом своего взросления все больше приходила именно к этому выводу.
— Она моя наложница, — неожиданно произнес ласс Корвель. — И только ее происхождение не позволяет мне жениться на этой женщине. Но ты должна знать, что я не потерплю, если ты позволишь себе отозваться о ней оскорбительно. Ты должна проявлять уважение к моей женщине.
— Вы не можете требовать меня уважать кого-то, пока я не увижу, что он заслуживает уважение, — тихо, но твердо ответила Кати. — Мне все равно, какие отношения связывают вас с этой женщиной, но унижать меня, принуждая к подчинению, я вам не позволю. Я нужна вам, ласс Корвель, вы мне нет. И если вы что-то требуете от меня, я тоже могу требовать от вас. И в первую очередь, я требую относиться ко мне с тем же уважением, которого ждете от меня в отношении вашей подруги.
Ласс обернулся и более пристально взглянул на маленького воробышка, позволившего себя заявить свое право на уважение с его стороны. И, как бы это не было прискорбно, но девчонка была права. Она была нужна ему, а он ей нет. Можно было надавить, проявить власть, да и просто силу, указав лаиссе Альвран ее место, но толку от этого не будет. Не та ситуация. И мужчина спросил, не скрывая любопытства:
— И как же я должен проявить к тебе уважение?
— Для начала начните обращаться ко мне так, как того требует мое положение. Лаисса Альвран, лаисса Катиль — это уместная форма. И замените "ты" на "вы", я равна вам, и даже являясь вашей пленницей, остаюсь девушкой благородного происхождения.
Сказав это, Кати посмотрела в глаза ласса Корвеля и постаралась скрыть дрожь от пронзительного и даже злого взгляда.
— Если же нет? — поинтересовался он.
— Это усложнит наше с вами понимание друг друга, — спокойно ответила девушка.
— Ты все еще помнишь, что залогом твоего хорошего поведения является замок твоего отца? — с усмешкой спросил ласс.
— Угрозы ни к чему нас с вами не приведут. А исполнение вами угрозы, окончательно лишит вас моей помощи, — одни Святые знали, насколько Катиль сейчас было страшно, но она помнила, как егерь говорил, что победить зверя можно лишь, если он не будет знать о твоем страхе. И она изо всех сил прятал свой ужас перед человеком, прослывшим кровожадным чудовищем.
Корвель отвернулся от девушки. Он не любил, когда ему указывали и возражали. Ласс указывал, но не ему. И тем более не эта пигалица, в которой и женщину-то можно было разглядеть лишь приглядевшись. Но все-таки ласс признал ее доброту. Если он хотел получить пользу от этого воробья, мужчине придется вспомнить этикет и хороший тон, хотя бы в необходимых количествах. Но все это вызвало в душе мужчины бурю негодования.
— Вы правы, лаисса Альвран, — наконец отозвался он, как только задавил в душе вспышку ярости. — Но, если вы дадите мне повод быть вами недовольным, я им воспользуюсь. В ваших интересах быть послушной и разумной, если вы понимаете, о чем я говорю. — В тоне мужчины проскользнула язвительность, и девушка поняла, что в уме ей только что отказали. Это не расстроило благородную лаиссу.
— О, не сомневайтесь, — усмехнулась Катиль, — на добро я неизменно отвечаю добром. В свою очередь прошу запомнить, что не все мои видения могут устроить вас и порадовать. Я говорю лишь то, что вижу. И если Святые показали мне что-то, то иного уже не будет.
— Я запомню, — кивнул ласс. — Я все запомню.
— В этом нет никаких сомнений, ласс Корвель, — ответила девушка и замолчала, поздравляя себя с маленькой победой.
Постепенно сумерки начали сгущаться, а ни одного фермерского поселения они так и не достигли. Воины зажгли факелы, освещая путь лошадям. Копыта животных вязли в раскисшей дороге, и чувство тоски все сильней наполняло души людей. Даже несгибаемый ласс Корвель поежился. Он выругался сквозь стиснутые зубы и оглянулся на девушку. Она выглядела сильно уставшей, но старалась держаться. Мужчина невольно одобрительно хмыкнул.
— Господин, за тем поворотом должно быть хозяйство, — подал голос оруженосец ласса.
— Помню, — коротко отозвался тот.
Дорога послушно свернула за жиденькую рощу, чьи деревья казались в темноте скелетами, раскинувшими костистые руки. Катиль против воли подъехала ближе к лассу Корвелю, чувствуя себя гораздо уверенней под защитой его мощной фигуры. Мужчина бросил на нее быстрый взгляд.
— Бояться нечего, — немного раздраженно произнес он.
— Хозяйство брошено, — вдруг произнесла девушка, чувствуя первое веяние Святых за этот день.
— Чушь, — отрезал ласс, но уже через несколько минут смотрел на темные глазницы небольшого каменного дома.
Не гавкала собака, не слышно было возни и голосов скота. Не теплился дымок из трубы, чернеющей на фоне неба, на которое скользнул молодой месяц. Хозяйство, действительно, было заброшено.
— Что за Нечистый согнал их со своих мест? — послышался удивленный голос кого-то из воинов.
— Растопите очаг. Плевать, почему они ушли, нам нужен ночлег, — распорядился ласс и спешился.
Он уже было направился в сторону дома, но скривился и вернулся к Кати, протянул руки и легко вытащил девушку из седла. Лаисса безропотно приняла такую помощь и послушно засеменила следом, стараясь не морщиться от жижи под ногами, в которой ее сапожки тонули по щиколотку, и стоило потянуть ногу, как грязь издавала противный чавкающий звук. Катиль немного отстала от ласса Корвеля. Он остановился и недовольно посмотрел на девушку.