Нашествие. Пепел Клааса
В «Книге истории франков» Приам не только остался в живых, но еще и сумел достичь Паннонии, где через некоторое время погиб в битве с римлянами. Однако вначале Приам со своими людьми бежит к берегам Дона. Но почему туда?
В книге «Русь, которая была-2» я предположил, что ираноязычные анты-скифы, обитавшие в Причерноморье, на заре цивилизации основали Византий, названный так по имени антов. Дальше это название распространилось и на всю древнюю АНТИЧНУЮ эпоху, а само слово «античность» происходит от имени антов, а не от слова «древний», как это считается. Таким образом, анты - древние жители Греции и Малой Азии, точнее, их прибрежной полосы. Греческий язык близок индоиранским языкам. Если учесть, что ко времени начала семитского вторжения греки занимали только лишь прибрежные территории, вполне можно предположить их происхождение именно из районов Причерноморья, индоиранского в те годы по языку. Сам же греческий язык - новояз, сложившийся в восточносредиземноморских гаремах захватчиков на базе местного антского языка.
Поэтому бегство троянцев (антов по происхождению) от разгромивших их семитов-пеласгов в район Причерноморья становится обоснованным. Троянцы бежали к своим родичам, с которыми они поддерживали самые тесные экономические и политические отношения. Однако вскоре и в район Причерноморья вторгаются захватчики, эта волна (семиты-авары) шла через район Кавказа. Троянцы вместе со многими местными племенами - булгарами, аланами, готами и др. бегут на запад, в Паннонию.
Теперь продолжим повествование «Книги истории франков». «В то время восстали, как уже часто [ранее случалось], ужасные, злобные аланы против Валентиниана, императора римлян, и остальных народов. Он составил в Риме большое войско, двинулся против них и одержал в сражении решительную победу. Побежденные, они пересекли Дунай, и прибыли в своем бегстве к меотийским болотам. Сказал тогда Валентиниан: «Всякому, кто проникнет в эти болота, и изгонит оттуда сей злой народ, тому буду я выплачивать почетное жалование десять лет». Тогда собрались троянцы, сделали засаду, а в этом они понимали толк, [и] с остальным римским войском ворвались в болота Меотиды, изгнали оттуда и уничтожили силою меча. Тогда дал им император Валентиниан из-за непоколебимой их смелости имя франков, что на аттическом языке значит «дикие».
Этот отрывок прокомментировать сложнее. Бросаются в глаза несуразности текста. Римляне и троянцы чуть ли не через всю Европу гонятся за аланами, достигают их аж в Прикубанье. Троянцы здесь - союзники римлян. Возможно, этот эпизод был навеян безымянному автору событиями, связанными с битвой на Каталаунских полях, когда гунны и их союзники отступили, а после смерти Аттилы некоторые из них вернулись в Причерноморье. Но аланы (как и вестготы, бургунды и франки) были союзником Аэция, а не Аттилы. Хотя время от времени встречаются предположения, что аланы могли сражаться и на стороне Аттилы. Впрочем, история тех лет весьма запутана, вчерашние враги зачастую становились друзьями, а друзья - смертельными врагами. К примеру, Иордан писал о событиях, произошедших до этой знаменательной битвы: «Аэций победоносно воевал с бургундами, мешал расширению везеготских владений, добился поражения франкского короля Хлодиона». А через несколько лет франки, вестготы и бургунды воевали на стороне Аэция.
Битва на Каталаунских полях. Средневековая миниатюра.
Снова вернемся к истории франков: троянцы убивают римских сборщиков налогов, и «когда император услышал это, он, выйдя из себя от гнева, приказал составить войско, состоявшее из римлян и других народов, передал верховное командование [над ним] Арестарку и двинул войска против франков. Там же, однако, произошла жестокая битва между обоими народами. В конце концов, франки осознали, что они уступают такому большому войску и отошли с очень тяжелыми потерями; и Приам, храбрейший из них, погиб там. Они покинули Сикамбрию, прибыли к лежащим, на отдаленнейших [местах по] Рейну городам Германии и с своими предводителями Маркомиром, сыном Приама, и Сунно, сыном Антенора, поселились там; здесь жили они долгие годы. После смерти Сунно пришли они к заключению, последовав примеру остальных народов, выбрать себе короля. И Фарамир посоветовал им это, и таким образом они выбрали его сына, Фарамунда, своим королем с вьющимися волосами. Тогда же появились у них впервые и законы, выработанные старейшинами племени, именами Визоваст, Визогаст, Арогаст и Салегаст в местах Ботхагм, Салехагм, и Видехагм, по ту сторону Рейна.
После смерти короля Фарамунда избрали они королем с вьющимися волосами его сына Хлодиона в государстве его отца. С этого времени стали правилом короли с вьющимися [волосами]».
Сколько же лет было Приаму? Второй момент: Фарамир - славянское имя, зато имя его сына - Фарамунд, скорее уже гунно-угорское. Но я не исключаю возможности, что здесь речь идет лишь об одном человеке, чье имя по-славянски звучит как Фарамир, а по-угорски - Фарамунд. По прошествии нескольких сот лет до безымянного автора текста «Книги» дошли два варианта одного имени, которое он посчитал принадлежащим двум разным людям. Так и появились отец с сыном вместо одного исторического персонажа.
Но это имена вождей, имена же простых троянцев нам неизвестны. На новых землях, куда переселились троянцы, скорее всего, они смешались с местными германскими племенами, образовав франкскую общность. Фарамунд был дедом Меровея, от имени которого и пошло название династии Меровингов. Эту династию называют династией королей с длинными волосами. Если кто-то из членов династии отказывался от претензий на престол, он обрезал свои волосы. Однако в приведенном отрывке вместо короля с длинными волосами в переводе стоит король с вьющимися волосами. Вьющиеся волосы чаще бывают у южан, тех же семитов.
Последний Меровинг, картина Э.В. Люмине (XIX в.)
А вот любопытный отрывок из книги Майкла Бейджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна «Святая Кровь и Святой Грааль»: «Подобно Патриархам из Ветхого Завета, даже после того, как они обратились в христианство, меровингские правители были полигамными и содержали роскошные гаремы. Даже когда аристократия, уступив нажиму Церкви, решилась принять строгую моногамию, монархи отказались следовать этому, а Церковь, протестуя, вынужденно согласилась закрыть глаза на эту привилегию, о чем один английский историк, удивляясь, написал следующими словами: «Почему полигамия была молчаливо одобрена франками? Быть может, мы имеем здесь дело с древним обычаем королевской семьи, семьи такого ранга, что уже никакой, даже самый выгодный династический брак не сможет еще более облагородить ее кровь, и она не может быть осквернена кровью рабыни… Родится ли королева в королевской династии или от куртизанки - это не имело значения… В его собственной крови находилась эта сила рода, и все, кто принадлежал к нему, разделяли ее…». Другие, подразумевавшие то же самое, спрашивали себя: «А может, Меровинги - это германская династия Heerkonige, выходцы из древней королевской династии времен великого переселения народов?».
Приведу отрывок из восьмитомной «Истории Европы с древнейших времен до наших дней»: «Резко ослабели моральные запреты и в сфере брачно-семейных отношений: Хлотарь I ничтоже сумняшеся женил своего сына, короля Дагоберта I, на сестре его матери, ибо это входило в политические расчеты Хлотаря. Дагоберт без всякого сопротивления выполнил отцовское предписание, тем более что оно ничуть не помешало ему обзавестись и другими женами. Целые гаремы наложниц имели и все другие - христианские! - меровингские короли».
Однако по АВ в те ранние времена евангелического христианства еще не существовало, а сообщение о присущей Меровингам полигамии вполне соответствует поступкам пришельцев-семитов, хотя нельзя отрицать и то, что полигамия была распространена во многих дохристианских правящих родах. Если же в приведенном выше примере принять, с точки зрения АВ, что мать Дагоберта могла быть наложницей Хлотаря, то и взятие Дагобертом в наложницы сестры своей матери-наложницы уже вполне объяснимо.
