Смысл жизни

Констанс стало так стыдно, что захотелось провалиться сквозь землю или стать маленькой незаметной букашкой. Впрочем, блондинка, которая с улыбкой наблюдала за семейной перебранкой Кларков, держала себя с таким достоинством, словно пассажиры заглохшего авто и впрямь были для нее какими-то букашками. Продолжая виснуть на Чарлзе, она вдруг снисходительно промурлыкала:
— Чарлз, хочешь, я подвезу их?
— Не надо, Шарлотта.
Шарлотта? — подумала Констанс, все больше раздражаясь. Что ж, почему бы нет? Вполне приличное имя.
— Мистер и миссис Кларк живут в деревне, а мисс Уайтселл снимает дом на окраине. Боюсь, твой «мерседес» не приспособлен для здешних дорог. Лучше я сам подброшу их на джипе, — невозмутимо продолжал Чарлз. Но спасибо за предложение.
Констанс казалось, что эти двое говорят о них, как о неживых предметах. Как будто мы люди второго сорта! — изводила себя молодая женщина, сверля блондинку уничижительным взглядом.
— Это вовсе не обязательно, — решительно заявила Констанс. — Разрешите от вас позвонить? Я хочу вызвать такси.
— Даже не мечтайте! — неожиданно рявкнул Чарлз. — Мой джип в двух шагах.
Кивком головы он указал на огромного блестящего монстра, рядом с которым расположился спортивный автомобиль ярко-красного цвета. Две машины стояли чуть поодаль от автомобилей, на которых прибыли гости, и это обстоятельство навело Констанс на мысль, что обе принадлежат Чарлзу.
— Так что никаких проблем, — подытожил он.
— Нет-нет! — снова запротестовала Констанс. — Ваша машина не прогрета, Она с самого утра на улице, да и водитель из вас никудышный… Э-э-э… Я хочу сказать, как можно садиться за руль после такой серьезной травмы?
С ее стороны было крайне необдуманно говорить такое в присутствии посторонних. Суровое лицо Чарлза мгновенно вытянулось, глаза превратились в холодные голубые стеклышки, а губы скривились в недоброй усмешке.
— Я не инвалид, — ледяным тоном отчеканил он. — Да будет вам известно, я сел за руль еще неделю назад. Так что не бойтесь, Констанс, с вами ничего не случится.
Последней фразой он явно намекнул не на свои водительские способности, и Констанс густо покраснела. Она с вызовом посмотрела на Чарлза, он ответил не менее дерзким взглядом.
— Хорошо, — наконец сдалась Констанс. — Если вы уверены на все сто, я поеду. Лишь бы это не причиняло вам неудобств.
— Какие неудобства? Напротив, одно удовольствие! — воскликнул Чарлз.
— Ну, раз вы поладили, не буду тебя задерживать, Чарлз, — пропела сладкоголосая Шарлотта и похлопала длиннющими ресницами, снисходительно оглядывая с головы до ног дрожащую от холода Констанс. — И не забудь, пожалуйста, папа приглашает тебя завтра на коктейль. Приезжай пораньше, пока гости не собрались.
— Помню-помню, но не уверен, что успею. Шарлотта, ты же знаешь, перед Рождеством в Стэйн-холле дым стоит коромыслом.
Чарлз явно уклонялся от приглашения, а блондинка была слишком хорошо воспитана и обладала завидной выдержкой, чтобы настаивать на своем. Она лишь на мгновение поджала пухлые губы, но потом рассмеялась и нежно погладила своей изящной ручкой с ярко-красным маникюром плечо Чарлза.
— Не беспокойся, милый! Я всегда готова прийти тебе на выручку. Можешь на меня положиться!
Он может, это точно, мрачно думала Констанс, наблюдая, как Шарлотта прильнула к Чарлзу, чтобы поцеловать его в щеку. Эта женщина смотрела на него с немым восхищением, и Констанс стало интересно, как чувствует себя Чарлз, зная, что блондинка от него без ума. Однако непроницаемое лицо Чарлза оставалось бесстрастным, таким же был и его голос, когда он обратился к мистеру Кларку:
— Не могли бы вы чуточку подождать? Я только провожу леди Берклифф до машины.
Значит, она еще и леди, отметила про себя Констанс. Что ж, недурно.
Чарлз вернулся буквально через минуту. Заметно хромая, он провел своих неудачливых гостей через весь двор к джипу. Констанс было все еще неловко, и она тихо спросила:
— Чарлз, а вы уверены, что можете вести машину?
— Уверен, — буркнул он. Посмотрев в ее тронутое заботой лицо, Чарлз смягчился и добавил уже совсем другим тоном: — Вам действительно не о чем волноваться. Ногу, конечно, ломит, но боль начинается каждый вечер после долгого дня, так что я уже свыкся с ней. А мой джип сам повезет нас, вот увидите.
Трое неудачливых автомобилистов, предводительствуемые хромоногим водителем, добрались до машины. Чарлз любезно помог забраться в салон мистеру и миссис Кларк, а переднюю дверцу распахнул для Констанс. Ни слова не говоря, молодая женщина села в джип.
В течение поездки Констанс не пришлось ломать голову над тем, что бы такое сказать: миссис Кларк никому и слова вставить не давала. Но как только чета Кларк покинула машину, в салоне воцарилось тягостное молчание.
За окном звенела морозная ночь, луна пряталась где-то высоко в небесах, и лишь мощные фары летящего вдоль речки джипа освещали уносящуюся под колеса снежную дорогу.
Когда от мертвой тишины у Констанс зазвенело в ушах, она набрала в легкие побольше воздуха и решительно произнесла:
— Ваш прием был очень мил, Чарлз. Насколько я поняла, вы устраиваете рождественские балы каждый год?
— Да.
Односложный ответ ясно давал понять всю бессмысленность продолжения разговора. Машина тем временем свернула с шоссе и мягко зашуршала шинами по проселочной дороге, направляясь прямо к домику, где жила Констанс. Чарлз, вцепившись в руль, упорно молчал, Констанс смотрела в окно, а напряженная атмосфера в салоне джипа с каждой минутой грозила накалиться до предела.
Покидая дом, Констанс оставила на верхних этажах свет, чтоб на обратном пути освещать себе дорогу. Завидев огни своеобразного маяка, Чарлз крутанул руль джипа прямо на них, а Констанс стала готовить в уме краткую прощальную речь. Только она взялась за ручку дверцы, Чарлз вдруг виновато произнес:
— Простите меня, Констанс… Черт, сегодня я только и делаю, что извиняюсь перед вами! Но мне и впрямь очень неудобно…
— За что? — Она слегка повернулась, чтобы взглянуть ему в глаза, но Чарлз смотрел прямо перед собой. В полутьме салона смутно вырисовывался его профиль. — Я вас не понимаю.
— Вы сегодня так со мной разоткровенничались, и я очень рад, что между нами стало меньше тайн.
О нет! Зачем бередить старые раны? — в ужасе думала Констанс, пряча в темноте свое пылающее лицо.
— Но когда вы спросили о моем детстве… Не обижайтесь, но это запретная тема, — тихо добавил Чарлз.
— Что ж, понимаю. — Она не знала, что еще сказать.
— У меня остались неприятные воспоминания о тех временах, — он слегка поморщился, — поэтому-то я и свел к минимуму свое пребывание в Стэйн-холле. Честно говоря, я должен был вернуться только к Рождеству, но проект, над которым я работал в Америке, завершился намного раньше. Вот почему мы с вами познакомились уже в ноябре.
— Понятно, — кивнула Констанс, доставая из сумочки связку ключей. — Я, пожалуй, пойду. Банга, наверное, здорово проголодался.
— Если б вы знали, какая вы прелесть! — оживился вдруг Чарлз. Его голос звучал нежно, а голубые глаза таинственно поблескивали в полутьме салона.
Констанс понимала, что это надо прекратить. Она прекрасно знала, чего он добивался, и сама мысль об этом заставила ее сердце забиться с утроенной силой. Этого делать нельзя! — твердила она себе. Особенно с Чарлзом Стэйном. Особенно с ним.
Но пока Констанс размышляла, как разрядить напряженную обстановку, Чарлз наклонился к ней и тихо произнес ее имя.
Когда его губы слегка коснулись полураскрытых губ Констанс, ей показалось, что по телу пробежал электрический разряд. Она вздрогнула и подалась вперед, упиваясь пьянящим ароматом дорогого одеколона, к которому примешивался возбуждающий запах мужчины.
Чарлз знал толк в поцелуях. Его поцелуй не был чересчур влажен или неуклюж. Чарлз никуда не спешил. Он лишь медленно дарил Констанс наслаждение, нежно погружаясь в бархатистые глубины ее рта, не ускоряя темпа до тех пор, пока волна желания не захлестнула Констанс с головой.