Упоение властью (ЛП)
Я запускаю пальцы в свои волосы, еще не определив для себя точно, что же я чувствую.
— Да, мы все. Это жуткая сцена, — ее голос дрожит. — Ты бы видел всю эту кровищу, которая забрызгала окно лимузина.
— Ладно … достаточно. Мне не нужны никакие жуткие подробности того, что случилось.
Мой желудок переворачивается, и я начинаю ощущать легкое головокружение. Излишне иметь дело с такими вещами с утра пораньше.
— Прости. Не следовало показывать такие вещи по телевизору. Твоя мама была абсолютно подавлена. Я разговаривала с ней по телефону в тот момент, когда демонстрировали кадры, — объясняет она.
— Да, я поговорил с ней чуть раньше. Кажется, она довольно сильно переживает, — говорю я, соглашаясь с ней. — Вы с Тайлером присмотрите за ней, пока я не приеду?
— Конечно. А ты где? — спрашивает она, и в ее голосе звучит досада.
— В Женеве. В Швейцарии. У меня встреча, которая начнется через пару часов. Я дам им знать, что произошло, и надеюсь, мы закончим все к середине дня. Я попытаюсь вылететь обратно в Нью-Йорк ранним вечером. Лететь восемь часов, и шесть часов будут компенсированы за счет часовых поясов.
— Ладно, Трей, увидимся завтра. Я сообщу Тайлеру, что ты звонил, — пробормотала она, а затем повесила трубку.
— До завтра.
Любовь моя.
Тупая, ноющая боль, которая обычно была запрятана глубоко в моем сердце, сразу же поднимается на поверхность. Худшим в этой поездке будет то, что мне придется проводить время с ней и Тайлером. Чем ближе она ко мне, тем больнее. Мне понадобится дополнительная доза «Ксанакса».
Глава 5
Мэнди
После того как проснулась, я сощурилась, чтобы рассмотреть, кто же находится в соседней кровати. Похоже, это Лив. Я выползаю из-под одеяла и набрасываю на плечи халат перед тем, как открыть дверь в соседний люкс. Кажется, Трей ушел, и все спокойно. Может, Лив и Трей поговорили, в конце концов. Если это так, то она сегодня снова будет злобной. Я оглядела комнату. Сумки все еще здесь, но его портфель исчез, видимо, Трей отправился на встречу. Он осторожен, всегда держа портфель поблизости от себя.
Лив еще спит, так что я прикрываю дверь, а затем включаю телевизор и звоню в службу обслуживания номеров, в которой заказываю кофе и круассан с миндальной начинкой. Мой любимый. Почти восемь часов, поэтому я пытаюсь найти новостные каналы «CNBC» или «CNN. Новости одной строкой», не задумываясь о том, что в Нью-Йорке сейчас ночь.
Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что здесь имеется доступ только к европейской версии моих любимых каналов. Я бросаю пульт на кровать, осматриваюсь и замечаю флакон одеколона Трея, стоящего на столике. Превосходно! Я брызгаю немного в воздух, закрываю глаза и просто вдыхаю удивительный аромат. Если существует в мире такая вещь, как секс во флаконе, то это она.
— Что ты делаешь?
Голос Лив потрясает меня. Я в данный момент была настолько увлечена, что даже не услышала, как открылась дверь.
— Этот одеколон просто изумительный. Разве он не сводит тебя с ума?
Я быстро ставлю флакон обратно туда, откуда его взяла.
— Раньше, — говорит она лениво, потирая глаза. — Отец Трея был убит этим утром, — добавляет она, не выказывая ни малейшего намека на эмоции.
— Правда? Боже мой, что случилось? — спрашиваю я, совершенно шокированная новостью.
— На данный момент никто не знает. Видимо, выстрел снайпера или что-то в этом роде, — добавляет она, подходит к зеркалу и проходится пальцами по волосам.
— Это ужасно, — ахаю я в недоумении. — Как Трей?
— Он в порядке, но, кажется, шокирован. Я знаю, что они с отцом были в ссоре последние несколько лет, так что, надеюсь, ему не придется иметь дело с чувством вины.
Она бросает взгляд на стол и берет в руки блокнот.
— Хм, я думала, может быть, он оставил мне записку.
Она отшвыривает его в сторону и идет в ванную.
Через несколько секунд из ванной слышится шум воды, а я направляюсь к столику, чтобы рассмотреть, что написано в блокноте. В верхней части страницы написаны четыре буквы RSTZ, похоже на заметку о продаже акций компании. Мой босс убил бы, чтобы получить в свои руки эту информацию, и я думаю, что теперь мой мозг должен вернуться к причине, по которой, собственно говоря, я здесь нахожусь.
Это может оказаться величайшим днем в жизни моего шефа. Его заклятый враг в течение долгого времени, наконец-то, был убит прошлой ночью, и теперь его старший сын изложил свои планы с использованием конфиденциальной информации в письменном виде. Я положила блокнот на стол и сфотографировала страницу на свой телефон. Кроме того, папа будет в восторге, услышав новости о Викторе. Карма действительно может быть жестокой сукой.
Стук в дверь почти приводит меня к сердечному приступу.
— Обслуживание номеров! — быстро объявляет голос.
Я кладу блокнот именно так, как его бросила Лив, и иду отрывать дверь.
Пожалуй, сейчас я не уверена, что мне нужен кофеин.
Трей
«Застрелен один из самых богатых людей в мире, занимавший 35 строчку списка». Такой заголовок встречает меня, как только я запускаю свой MacBook Air. Я даже не знаю, почему я до сих пор здесь. Ничего из этого меня даже не волнует. В статье говорится о прославленной карьере отца и о том, как он построил бизнес стоимостью $12,2 миллиарда за счет консолидации телекоммуникационной и кабельной отрасли на северо-восточном направлении. $6,1 миллиарда на одного — это больше денег, чем мне когда-нибудь понадобится.
— Трей, я только что услышал новости, — говорит Юрген, входя в конференц-зал с распростертыми объятиями. — Мне так жаль, приятель. Мы может отложить все эти вопросы на пару недель.
— Спасибо, я ценю это. Думаю, я все еще не отошел от шокового состояния, — отвечаю я, и меня бросает в дрожь. — Я слышал, что по телевидению показали кадры, и они были ужасными.
— Наверное, хорошо, что ты их не видел, — отвечает Юрген, положив руку на мое плечо. — Готовься к тому, что будут всевозможные спекуляции, и уже на тебя указывают, как на бунтовщика в семье.
— Это хреново. Отец был безжалостен, а деньги привели его к чрезмерной требовательности. Тайлер превращается в мини-версию отца, а СМИ делают из меня плохого парня.
Все, что я могу сделать, это только покачать головой в отрицании.
— Команда, лишившаяся одного игрока, нуждается в ком-то, кто сможет выступить, почему бы тебе не быть этим игроком? Тебе нужно стать немного сумасшедшим. Ты слишком скучен для того, кто является богатым, молодым, плохим мальчиком.
Он смеется и похлопывает меня по плечу.
— Сейчас с уходом отца, может быть, я смогу немного пожить. Быть Эддисоном не так просто, как все думают, — доверительно говорю я. — Хотя, возможно, сейчас все станет намного проще.
— Ты все еще хочешь сделать это? — спрашивает он и указывает на отчет, который я дал ему накануне.
— Конечно. Я делал все это, в первую очередь, для того, чтобы доказать отцу, что он был неправ, к тому же я действительно вижу потенциал в том, что вы, ребята, делаете. Возможно, даже увеличу свою долю на пару сотен миллионов, если ты не возражаешь.
Я похлопываю Юргена по плечу.
— Конечно! Ты мой любимый акционер.
Он размахивает отчетом в воздухе.
— Просто продолжай приносить мне данные, а я сделаю все остальное.
Покидая его офис, я точно знаю, что больше не будет никаких отчетов. У меня нет больше никаких причин работать в тени. Существует тонкая грань между конкурентной разведкой и корпоративным шпионажем. Я знаю, что я, вероятно, пересек черту. Я был немного в отчаянии. Для меня больше нет никакой надобности ходить по краю лезвия.
Мэнди
Мысли крутятся у меня в голове, пока я сижу в лимузине в ожидании Лив. Жаль, что нам не удалось провести здесь больше времени. Я, по правде говоря, не видела ничего, кроме невероятных видов из отеля. Виктор Эддисон умер, и у меня имеются доказательства относительно плана Трея сыграть на понижении акций «Restolza». У меня также есть копия отчета, который он получил от Джейка Уинтерса. Мне только жаль, что у меня не было больше времени на сбор улик. Если Трей полностью выполнит свой план по игре с акциями, то мы сможем возбудить против него дело. Я не могу поверить, что он мог совершить такую глупость. Поскольку все торги теперь электронные, то можно легко отследить, кто покупает или продает большую часть акций. Он окажется в полной заднице.